Пенелопа Нери - Украденный миг

Пенелопа Нери

Украденный миг

Пролог

Полюбила юношу дочь вождя,Прекрасная, юная, как заря,Но ужасен, безумен был гнев отца,Когда он узнал о ее любви.«Смерть вам обоим! —Так он сказал,И ветер в ответ ему застонал,Горы вздрогнули от испуга.Что же, если чужак посмелСоблазнить мою дочь, —Пусть он жизнью заплатитЗа эту ночь!А ты, моя непослушная дочь,Не смей предаваться слезам!Отведите ее в шатер к жениху,С которым боги ее повенчали…»

Дрожала от горя гора,И ветер от горя стонал.Дочь вождя рядом с любимым стоялаИ в Хоанау, приют беглецов,Бежать его она умоляла.«Скорей же, любимый, беги скорей!Беги, я слышу шаги палачей,

Слышу скрежет их копий и звон мечей.Беги и себя, и меня пожалей!»Но он сказал ей в ответ:«О нет! Я данный тебе не нарушу обет,А с милой и смерть хороша, как рассвет!» —И она его обняла.

Милая руку ему отдала,Губы прильнули к губам.Они устремились не в джунгли,Не к хитрым жрецам, —Защиты они просили у звезд,У неба, у моря, у скал.И в пропасть бросились вместе они,И пенный прибой по черным камнямИх тела разметал.Но там, где смерть их сердца приняла,Выросли две высокие скалы,Подобные близнецам.Благословил их любовьСедой Океан,Откуда поутру солнце встает,А по ночам — луна.

Здесь и нашел их поутру отец.О, как рыдал он у черных скал,У черных скал-близнецов…«Боги жестокости мне не простят!Звезды жестокости не простят!» —Вот он о чем стенал.Горное эхо смеялось над ним,Алой кровью омылась заря.

Глава 1

Архипелаг Гавайя, Большой Гавайский остров,

Пристань Кавайихе

1859 год

— Ио-хо!.. Давай… Ах ты, дьявол!..

— Эй, держи его! Берегись рогов!.. Не спи, поворачивайся!..

Всем своим видом давая понять, что он превосходно слышит советы доброго и беспокойного дядюшки Кимо, Гидеон Кейн, волоча за собой на аркане обезумевшего от страха, упирающегося бычка, направил свою резвую лошадку сквозь полосу грохочущего прибоя к баркасам.

Это была задача не из легких. Стиснув зубы, Гидеон Кейн понемногу приближался к намеченной цели. Скрученная жгутом косынка, по-индейски стягивавшая его загорелый лоб, промокла и почернела от пота. Солнечные блики слепили его.

Баркасы мягко покачивались на мелкой, зыбкой волне.

Еще немного — и паньолос, местные ковбои, привяжут бычка к планширу и, налегая на весла, отвезут его к «Марипозе», пароходу, стоявшему на якоре за грядой коралловых рифов.

Капитан «Марипозы» лениво покуривал трубку, наблюдая за паньолос.

Матросы суетились на палубе, готовясь к погрузке скота.

Через пять дней морского пути живой груз должны принять в Гонолулу.

Погрузка скота — тяжела и по-настоящему опасна. Но Гидеону Кейну она была по душе. Это была работа для настоящих мужчин, таких как его отец.

Гидеон знал, что с него, единственного сына известного скотопромышленника Джекоба Кейна, особый спрос.

Он с ранних лет стремился стать достойным наследником своего отца, он трудился как вол, не позволяя себе ни минуты праздности и покоя.

Но Кейн-старший, казалось, не замечал сыновних стараний. «Иначе, — думал Гидеон, — он бы не стал посылать меня учиться в Америку. Но, может быть, отец передумает, если мне удастся доказать, что я — ни в чем не хуже его? Нет, я заставлю его переменить решение».

Времени до отъезда оставалось все меньше, и юноша вступил в гонку со временем.

Он вставал вместе с ковбоями задолго до рассвета, когда прозрачный серп месяца еще виднелся на небе, и сразу наравне со всеми впрягался в работу… Первым делом — собрать в гурт бычков, успевших за ночь разбрестись по каньонам и кактусовым зарослям. Потом — перегнать гурт на побережье… И так каждый день: несколько часов сна, немного времени на еду — и работа, работа, работа…

Стиснув от напряжения зубы, Гидеон заставил-таки бычка войти в воду…

«Теперь главное — не торопиться, — подумал он, — день только начался, надо беречь силы. Сегодня я добьюсь того, чтобы отец отменил свое решение. Он должен понять, что не к чему отсылать меня в Америку. Терять четыре года на какую-то учебу! Я и сам знаю, чем я должен заниматься — хозяйством, вот чем»

Однако Кейн-старший думал иначе. Он немало помотался по свету, многое повидал, перепробовал столько профессий, что сразу и не припомнишь, и хотел, чтобы сын, прежде чем осесть на ранчо, узнал бы жизнь как следует. Кроме того, Гидеон был способным парнишкой, его отличные оценки на выпускных весенних экзаменах гарантировали ему поступление в любой колледж. Его профессора дали ему блестящие рекомендации, да и безупречная фамильная репутация кое-чего стоила.

Однажды, когда отец и сын были вдвоем на лесопилке (нужно было заготовить доски для нового дома одного из работников ранчо), между ними состоялся разговор:

— Мой мальчик, ты должен уехать отсюда, чтобы взглянуть на весь этот огромный и прекрасный мир, дарованный нам Господом! Не упусти свой шанс, он может оказаться единственным и последним. Если ты сейчас останешься на Островах, то потом всю жизнь будешь думать, что прозевал нечто важное… Это вроде укуса москита — все время будешь расчесывать до крови, пока не образуется незаживающая язва… Получи образование, Гидеон, посмотри мир, как следует настоящему мужчине. Познакомься с нашей родней в Бостоне. Приглядись, как работают наши концерны — морских перевозок и китобойный. Поработай, пройди по всем ступеням лестницы — от нижней до верхней площадки. Перебесись: молодая кровь горяча и может вовлечь тебя в серьезные переделки. Ну, а когда остепенишься, возвращайся — и мы с матерью примем тебя с распростертыми объятиями…

Отец улыбнулся и взъерошил черные волосы сына, словно тот был еще мальчиком, а не восемнадцатилетним юношей.

— Главное, ничего не бойся. Они примут тебя, эти горожане, сынок. Веришь ты в собственные силы или еще нет — в любом случае доверься Господу! — добавил Джекоб.

Гидеон нахмурился и ничего не ответил. Да он и не знал тогда, как ответить отцу. Так что можно считать, что и разговора-то не было.