Эми Сандерс - Сладкая летняя гроза

Эми Ел Сандерс

Сладкая летняя гроза

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Аристократка

Встревоженным взглядом она искала облака своей невинности, умчавшиеся далеко от нее.

И, как путешественники, оглядывающиеся назад, она смотрела на голубой предрассветный горизонт.

Тираны, обратите свой взор на это ужасное зрелище.

Трепещите и представьте,

что это будет с вами и вам подобными…

Тогда это не было таким важным… Это было обычным явлением того времени…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кристиана Сен Себастьян опаздывала, и опаздывала она уже не первый раз. Она быстро шла через тихие безлюдные просторные залы. Это были выполненные в стиле барокко залы Версаля. Ее каблуки громко стучали по мраморным полам.

Вчера вечером во время карточной игры она выпила слишком много шампанского, очень поздно легла спать, и сегодня у нее сильно болела голова. Она быстро взбежала по широкой мраморной лестнице, ведущей в спальню королевы.

Стражники, одетые в белые парики, слегка поклонились, открывая ей двери. Стараясь не привлекать к себе внимание, она прошла сквозь толпу титулованных женщин, наполнявших спальню королевы. Кристиана пробиралась через волны широких кринолинов из тафты, вуали и шелка.

Считалось большой честью присутствовать на утреннем туалете Марии Антуанетты и наблюдать, как она выбирает веера, драгоценности и туфли, которые выставлялись перед ней так же торжественно, как святые реликвии в церкви во время великих праздников.

Первые леди великосветского Версаля стояли в этом золоченом розовом великолепии спальни в строгом и ревниво соблюдаемом порядке согласно их рангу. Они быстро взглянули на появившуюся Кристиану, и она почувствовала неодобрение в их глазах.

Кристиана опаздывала более чем на час и надеялась незаметно занять свое место перед мадам Альфор, но позади маркизы Пьерфит. На ее счастье, лицо королевы было закрыто большим бумажным конусом, так как парикмахер наносил в это время на королевскую прическу большое количество тонкой золотисто-белой пудры. Казалось, что она не заметила, как Кристиана украдкой пробиралась на свое место.

— Эти маленькие сельчанки, — пробормотала тихо маркиза Пьерфит своей соседке, — появляются при дворе, чтобы приобрести великосветский лоск, но не имеют ни малейшего представления о том, как себя вести. C'est vulgaire.[1]

Кристиана, у которой в это утро было далеко не лучшее настроение, хмуро посмотрела на белые страусиные перья, которые украшали белый парик маркизы.

Вот это уж действительно вульгарно! Эти страусиные перья! Сен Себастьяны принадлежали к великосветской знати со времен Шарлеманя, а маркиза была просто никто, но с деньгами.

Щеки Кристианы горели. Ей хотелось сказать маркизе все, что она о ней думает, но она не хотела привлекать к себе внимание. Королева требовала от своей свиты прежде всего пунктуальности.

Парикмахер опустил ширмочки, которые он использовал, когда наносил пудру на парик королевы. Его помощник убрал бумажный конус, который прикрывал лицо королевы, и две самые любимые фрейлины бросились к ней, чтобы убрать простыню, защищавшую ее платье.

Мария Антуанетта обвела комнату глазами с тяжелыми веками и остановила взгляд на Кристиане. Королева ничего не сказала, просто холодно, свысока посмотрела на нее, но этого было достаточно. Кристиана опаздывала не в первый раз, и королева выразила ей свое неудовольствие.

И теперь в течение какого-то времени Кристиана будет официально не в фаворе. Конечно, ничего ужасного в этом не было, но это означало, что она получит меньше приглашений на желанные частные обеды, на веселые представления в маленьком королевском театре или на пикники в Пэти Амо, в маленькой крестьянской деревне, которую королева построила для себя.

Стоящая рядом с королевой Габриэль де Ламбель бросила на Кристиану быстрый сочувствующий взгляд. Это немного подбодрило Кристиану.

Она еле сдержала улыбку, когда Габриэль, чуть поморщившись, дотронулась до своей золотистой головки, дав понять Кристиане, что у нее тоже болит голова от вчерашних излишеств.

Все дамы, находящиеся в спальне, склонились в реверансе, когда королева поднялась с кресла. Голова у Кристианы мучительно заболела, когда она склонилась в поклоне. Звук закрывшейся за королевой и сопровождающими ее лицами двери был необычно громким. Дамы, оставшиеся в спальне, шумно защебетали, как стайка птиц перед дождем.

Кристиана подняла голову и увидела, что маркиза Пьерфит улыбается ей с притворной симпатией.

— Очень нехорошо, мадмуазель. Кажется вам сегодня не повезло. Вероятно вчера вы вернулись домой слишком поздно. Я все прекрасно понимаю. Ведь ваш дед, когда он был при дворе, тоже увлекался ночными развлечениями.

Разговоры вокруг них стихли, и какое-то мгновение Кристиана не нашлась, что ответить. При дворе все знали о ее деде. Нет, не только при дворе. Все в Париже знали о нем. Он был знаменит своими попойками, легкомысленными связями, развращенностью и «театральными представлениями», которые он устраивал в своих аппартаментах. Обо всем этом и сейчас ходило много сплетен. Его называли — маркиз Дьявол.

Маркиза улыбалась, довольная тем, что ее удар попал в точку. Она не любила маленькую Сен Себастьян с ее большими голубыми глазами, прекрасными черными локонами и высокомерным поведением. Что ж, всем было известно, что их семья была бедна, что они были почти нищие! Единственной целью ее появления при дворе было поймать мужа с деньгами. Это было всем известно. И пока ей это не удавалось, несмотря на ее прекрасные локоны и соблазнительную стройную фигурку, с удовольствием отметила маркиза.

Кристиана гордо вскинула голову, голубые страусиные перья прически мягко коснулись ее скул, она высокомерно улыбнулась.

— Я не унаследовала пороки моего дедушки, мадам, — холодно ответила она, повернувшись к ней спиной, перебросив свои густые черные локоны через плечо.

Кристиана знала, что именно ее высокомерие больше всего раздражало маркизу.

— Я полагаю, что вчера вечером вы снова пили кофе с Артуа, — добавила маркиза. — Вы понапрасну теряете время, моя девочка. Артуа совершенно безразличен даже к вашим прелестям. Вы достаточно умны, чтобы понять, не так ли? Он любит мужчин.

Кристиана замерла и, остановившись, взглянула через плечо на маркизу, которая смотрела на нее со злорадной усмешкой.