Сандра Хилл - Опороченная (Карнавал соблазнов)

Сандра Хилл

Опороченная

(Карнавал соблазнов)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Замок Равеншир, Нортумбрия, 946 г.

— Проклятье! Что ей тут надо?

Эйрик резким движением плеснул остатки эля в деревянный кубок и с громким стуком поставил его на стол. Все это время он раздраженно наблюдал с помоста за высокой, стройной как тростинка женщиной, которая, чинно приподнимая край широкой юбки, осторожно направлялась в его сторону по грязной камышовой подстилке.

— Должно быть, леди Идит из Соколиного Гнезда, — заметил Вилфрид, его сенешаль и давний приятель.

— По-моему, я велел страже завернуть ее назад еще у ворот, если она вдруг заявится.

— Кажется, дева наконец-то настигла тебя, — ехидно засмеялся Вилфрид. — Поистине ее упорство достойно похвалы.

— Ха! Будто я мало повидал настойчивых леди и сверхревнивых мамаш за эти два года, которые провел вдали от стен Равеншира. А сейчас мне нужен только блаженный покой…

В беседу внезапно ворвался истошный собачий визг. Эйрик удивленно вытаращил глаза, а Идит снова пнула ногой, обутой в мягкий кожаный башмачок, крупного пса, который, растопырив задние лапы, пристроился на ее пути по нужде. Даже сквозь дымный полумрак большого зала Эйрик увидел, как ее губы скривились от брезгливости, когда она скосила глаза на отвратительный «подарок», оставленный псом.

Подбоченившись, нахальная особа испепеляла взглядом скулившую собаку, пока та не убралась, поджав хвост, восвояси.

Эйрик и Вилфрид разразились хохотом, к ним присоединилась орава грязных рыцарей, пировавших внизу в зале. Благородных леди в зале не было, лишь прислуга. Хвала Всевышнему! Он надеялся, что так будет и в дальнейшем.

— Какая наглость! — пробормотал наконец Эйрик, утирая выступившие от хохота слезы рукавом замызганной туники. — Сначала врывается в мое жилище, хотя ее никто не звал. Потом бьет ногой мою собаку. Может, дать этой особе хорошего пинка по костлявому заду и пусть катится, откуда пришла?

— Ох, да пусть скажет свое слово. Может, «неотложное дело», которое она желает с тобой обсудить, позабавит нас и поможет разогнать скуку?

Эйрик пожал плечами:

— Что ж. Во всяком случае, мне всегда хотелось поглядеть поближе на Серебряную Жемчужину Нортумбрии.

— Незачем, Эйрик. Разве ты не слыхал? Жемчужина давным-давно уже потеряла свой блеск. Теперь придворные сплетники называют ее «Жемчужиной с изъяном». — И он что-то торопливо зашептал ему на ухо.

Брови Эйрика поползли вверх в недоверчивом интересе. Он слишком хорошо знал, включая и собственный горький опыт, подлость и коварство придворных короля Эдмунда, но в то же время и не слишком доверял словам Вилфрида.

Тем временем леди упорно прокладывала себе путь к помосту. Пышнотелая матрона и еще несколько дам из свиты семенили за ней по пятам, как гусята за тощей гусыней.

Вдруг она остановилась и вздернула свой надменный нос, как будто к чему-то принюхиваясь. Затем стрельнула презрительным взглядом в Игнольда, одного из верных соратников Эйрика, и что-то прорычала в его сторону. Свирепый гигант, никогда не знавший страха в сражениях, окаменело уставился на нее, раскрыв рот.

Эйрик догадывался, чту она могла ему сказать.

Чуть больше года назад, покорив Йорк, столицу норманнов, а затем и всю Шотландию, король Эдмунд направил Эйрика своим эмиссаром под штандартом Золотого Дракона к герцогу Нормандскому — для переговоров об освобождении племянника Эдмунда, Людовика Утремского. Людовик был взят в плен норманнами из Руана за год до этого, а затем захвачен герцогом франков, который упорно удерживал его в заложниках все эти месяцы. Наконец, после многомесячных торгов Эйрика и устранения множества препятствий, Людовику вернули корону франков.

Многие воины из Эйрикова «хирда», постоянного войска, отстали от своего предводителя во время долгой обратной дороги из Франции. А сам он вернулся пару недель назад с небольшой свитой. Проведя несколько недель на кораблях, а затем верхом, не имея возможности помыться, они воняли так, что чертям стало бы тошно. Даже Эйрику ударил в нос едкий, пронзительный запах немытой мужской плоти, когда он направлялся в уборную. Не оставалось сомнений, что эта язвительная особа из Соколиного Гнезда выразила Игнольду свое неудовольствие.

Леди продолжила свой путь, оставляя без внимания дерзкие шуточки рыцарей, которые сидели небольшими группами и пили мед либо играли в кости. По правде говоря, они совсем одичали, будучи надолго отлученными от общества приличных женщин.

Эйрик внезапно ощутил что-то вроде угрызения совести. Пожалуй, он проявил грубость, игнорируя ее письма, в которых она просила помощи в каком-то не уточненном ею «безотлагательном деле». Но только он смертельно устал после двух лет сражений, странствий с королевскими посланиями, не говоря уж о непрерывном лавировании между стрелами политических интриг. И ему хотелось держаться подальше от грязных игр знати — как мужчин, так и женщин. Хоть чуточку покоя и мира, больше ему ничего не нужно.

Эйрик, откинулся на спинку стула, небрежно сложив на груди руки и скрестив длинные ноги в щиколотках. Прищуренным взглядом осматривал он леди Идит, хотя едва мог видеть ее тело или лицо под просторным одеянием из плотной ткани и монашеским платом на голове.

Кажется, волосы у нее седые, туго зачесанные назад под головной обруч безрадостного коричневого цвета. Ни один завиток не смягчал суровые черты.

Эйрик озадаченно пригладил усы указательным пальцем, потом повторил движение — привычка, проявлявшаяся у него во время глубокой задумчивости или сильного удивления.

— Я и не предполагал, что она такая старая.

— Я тоже.

Оба они с некоторым недоумением глядели на женщину. Та была высокой и худой, если судить по щиколоткам, открывшимся, когда она подняла край подола, чтобы не мести им грязь. Грудь казалась плоской, как поле битвы. Однако самым непривлекательным было ее нахмуренное лицо. Силы небесные! Явилась просить об одолжении, а сама даже не удосужилась как-то смягчить кислое выражение лица.

Эйрик улыбнулся. Что ж, придется поиграть в кошки-мышки с этой невзрачной и высокомерной мышью.

Откашлявшись, она надменно выкрикнула с нижних ступеней помоста:

— С твоего изволения, лорд Равеншир, я желала бы испросить твоей аудиенции по безотлагательному делу.

Безотлагательное дело! Безотлагательное дело! Так все они говорят, когда приходят попрошайничать. Эйрик неохотно кивнул и, взмахом руки подозвав суетившегося поблизости слугу, распорядился, чтобы свиту Идит отвели в сторону и накормили.

— Вероятно, до тебя не доходили письма, которые я отправляла, — начала она напряженным голосом, а ее губы побелели от волнения. Две маленькие складки между бровями говорили о том, что сердитый взгляд никогда не сходит с ее лица. Эйрик едва не расхохотался, осознав, как трудно этой женщине изображать перед ним смирение и покорность, когда она охотнее всего выбранила бы его за недостаток учтивости.