Дебора Мей - Аромат жасмина

Дебора Мей

Аромат жасмина

ГЛАВА 1

– Этот проклятый ханжа… прости, Фридрих, он, конечно, твой брат, но я не могу сдержать себя. Из-за напускного благочестия Геренштадта мы становимся изгоями общества. Я не могу с этим смириться! – Граф Верхоффен в ярости метался по кабинету, сбивая на ходу стулья.

– Я полностью разделяю твое негодование, – лениво протянул его приятель барон Фридрих фон Ауленберг. Устроившись в мягком кресле, он медленно тянул английский бренди, время от времени задумчиво разглядывая его золотистый цвет. – Только не могу понять одного – что именно тебя сейчас сводит с ума? Пожалуй, ты злишься большей частью из-за того, что Вильгельм увел у тебя из-под носа богатую невесту, не так ли?

Иоганн недовольно поморщился.

– Даже если ты прав, то что это меняет?

– Ничего, кроме того, что ты был готов нарушить единство нашей компании и самым банальным образом жениться.

– Не стану этого отрицать, – пробурчал граф и со злостью сбил со стола какую-то фарфоровую безделушку. – Глупо было упускать такую выгодную партию – ведь отец милой фрейлейн Анны весьма влиятелен и богат. Но могу заверить, что, став зятем швейцарского банкира, я вовсе не собирался бросать своих друзей и наши любимые забавы. Впрочем, меня привлекала и сама барышня. Анхен довольно хороша собой и до противного благовоспитанна. Если бы ты знал, какое удовольствие я получал, когда шептал ей на ушко всякие пикантные непристойности! На ее щечках появлялся соблазнительный румянец чудного персикового цвета, пухленькие губки негодовали, а в ясных глазках при этом светилось лукавое любопытство. И вот теперь я лишен этого сладкого удовольствия, а также всех денег, которые отвалил в приданое дочке богатенький папаша.

– Что ж… сочувствую. Но почему бы тебе не продолжить воспитание Анны после ее замужества? – по-кошачьи прищурив глаза, поинтересовался Ауленберг.

– Что я слышу? Фридрих, тебя справедливо считают злым гением нашей прекрасной Вены! – громко расхохотался Иоганн и зааплодировал приятелю. – Ты предлагаешь мне волочиться за женой твоего брата! Это высшего сорта циничность. Браво! Что же касается самой интрижки, то это, увы, невозможно. Твой братец не зря слывет твоей полной противоположностью. К моему ужасу, он успел заразить напускной добропорядочностью свою юную супругу!

– Сочувствую, – хмыкнул Ауленберг. – Но, честно говоря, меня больше злит тот факт, что многие наши знакомые при встрече со мной демонстративно морщатся и стараются увести подальше своих кокетливых жен и очаровательных дочек. И во всем этом, разумеется, заслуга моего братца… С детства ненавижу этого лицемера!

– Если хочешь, мы можем ему изрядно насолить, – предложил Верхоффен, с радостью отметив вспышку возмущения на лице приятеля.

– Почему бы нет? – сердито пожал плечами Фридрих. – Давно пора притушить сияние над головой этого святоши. Из-за него у меня окончательно испортились отношения с дядюшкой. Старик даже пригрозил, что лишит меня наследства, если я не образумлюсь. Я уверен, что это происки Вильгельма. Ему мало того, что отец оставил ему большую часть своего состояния. Теперь он надеется отобрать у меня и те деньги, что я должен унаследовать от дяди.

– Послушай… есть чудесная идея, как сбить спесь с твоего брата. У меня на примете имеется одна очаровательная шлюшка с неплохими артистическими задатками. Если ей удастся заинтересовать собой Геренштадта, то можно считать, что позор будет ему обеспечен.

– Вряд ли это ей удастся. Мой братец не падок на подобные развлечения.

– А я уверен, что у этого ханжи обязательно найдется какая-нибудь тайная страстишка. Иначе и быть не может. В нашем мире нет и быть не может абсолютно добропорядочных людей, и я докажу, что тот, перед кем преклоняются из-за напускной святости, ничем не лучше нас с тобой. А если не получится раскрыть какой-нибудь грех, мы всегда сможем его устроить, не так ли? – хитро ухмыльнулся Иоганн. – Например, в довольно приличной компании ему могут случайно подсыпать в бокал один занятный порошок. А потом Геренштадт и сам не поймет, как окажется в довольно непристойном заведении в обществе веселых девиц. Блюстители нравственности, разумеется, будут приглашены насладиться подобным зрелищем.

Фридрих отставил бокал и принялся нервно раскуривать сигару.

– Как вижу, все твои мысли занимают исключительно дела моего брата?

– Если бы только… – сердито хмыкнул Иоганн. – Мой престарелый дядюшка окончательно сошел с ума. Ты представляешь – он умудрился на прогулке в парке познакомиться с двумя особами сомнительного происхождения. Одна из них быстро взяла моего дядюшку в оборот, предложив старику стать покровителем ее дочери. И, познакомившись с начинающей кокоткой, старик совершенно спятил! Он, похоже, забыл, что ему недавно исполнилось семьдесят лет. Не знаю, чем его пленила эта девица, но не далее, как вчера вечером, он заявил, что собирается отписать юной интриганке некоторую часть своего состояния.

– И что ты думаешь предпринять?

– Думаю, что мне следует познакомиться с этим семейством и особо побеседовать со старшей дамой. Хочу поставить на место этих шлюшек, пусть держат свои коготки подальше от денег, на которые у меня свои виды имеются.

– А как насчет малышки?

– Если она и впрямь так хороша собой, как уверяет дядюшка, то почему бы не уделить ей немного своего драгоценного времени, – усмехнулся Иоганн. – Ублажать дряхлого старика будет слишком утомительно для маленькой лицемерки, и я с удовольствием помогу ей найти забвение в объятиях молодого любовника. И, возможно, не одного.

– Пожалуй, стоит выпить за твою удачу, – отсалютовал бокалом Ауленберг.

И приятели дружно расхохотались.

ГЛАВА 2

Кутаясь в широкий плащ и старательно пряча лицо от любопытных взглядов под низко опущенным капюшоном, Элиза быстро шла по темным улицам. Она нисколько не сомневалась, что поступила верно, и сердито смахивала со щек предательские слезы. Горькая обида заставляла их литься все сильнее, но девушка твердо решила справиться со своими чувствами. Впервые в жизни она чувствовала горечь от неожиданного предательства. Именно – предательства. Как иначе можно назвать то, что ее родная мать решилась на такую мерзость! Конечно, Элиза выросла вдали от родительского дома, но это вовсе не оправдывало ужасный поступок самого близкого для нее человека.

Всего лишь час назад все и произошло. Девушка отчетливо помнила, как перед ней распахнулись массивные двери, ведущие в покои матери. Мягкая мебель, пушистые ковры и пышные драпировки на окнах были выдержаны в золотистых и бордовых оттенках и как нельзя лучше оттеняли божественную красоту фрау Розенмильх.