Сьюзен Поль - Похититель невест

Сьюзен Спенсер Поль

Похититель невест

Пролог

Англия, май 1426 года.

Минуло ровно девять лет и семь месяцев с того дня, как сэр Хью Болдвин, эрл[1] Сирский, обменялся брачными обетами с высокородной леди, которую в те дни, как, впрочем, и ныне, любил горячо и пылко. По его, несомненно, предвзятому мнению, она была самой прекрасной, очаровательной, образованной, остроумной и желанной женщиной на свете, а потому эрл считал себя счастливейшим из смертных, ибо именно он, и никто иной, стал ее мужем. Вот почему неудивительно, что сейчас, после нескольких томительных недель воздержания от исполнения супружеских обязанностей — поскольку достойная супруга эрла выздоравливала, разрешившись от бремени их четвертым ребенком, — эрл с особенным нетерпением ожидал наступления вечера, когда леди Розалин разделит, наконец, с ним супружеское ложе. Еще более объяснима причина, почему эрл впал в неистовую ярость: стоило его супруге перешагнуть порог их опочивальни, как сладость долгожданной встречи была отравлена неожиданным вторжением управляющего поместьем. Окликнув несколько раз своего хозяина из-за плотно закрытой двери, управляющий, несмотря на угрозы эрла разделаться с ним, все же посмел войти, утверждая, что эрл непременно должен ознакомиться с посланием, только что полученным от его старшего брата, высокородного лорда Гайрского. К счастью для управляющего, такое развитие событий показалось леди Розалин забавным, а потому она отослала раздраженного супруга в нижние покои, в его рабочий кабинет, где ему предстояло заняться столь обременительным делом, и пообещала сторицей вознаградить мужа за прилежание, как только он вернется в опочивальню.

— Клянусь, я очень сожалею, милорд, — повторял Роберт, следуя за хозяином, — но дело и впрямь не терпит отлагательства. Лорд Гайрский требует немедленного ответа.

— Лорд Гайрский, чтоб его черти взяли, становится, не в меру, назойлив! — ответствовал Хью своему достойному слуге, нетерпеливо расхаживая по комнате и не обращая внимания на то, что из одежды на нем лишь бархатный халат. — Проклятье, да ведь сейчас уже за полночь! Не удивлюсь, если где-то в моем доме все эти недели прячется соглядатай моего братца, поджидая, когда мы с Розалин затворим, наконец, за собой дверь опочивальни. Господи, до чего же надоедливы мои родичи! — Круто повернувшись, он сердито посмотрел на управляющего. — Роберт, неужели ты не мог заняться этим сам? Или я должен учить тебя подделывать мою подпись? Ты же отлично знаешь, как я ненавижу всю эту писанину!

Расправляя на письменном столе пергаментный свиток, многострадальный Роберт лишь флегматично вздохнул.

— Прошу вас, милорд. Посыльный лорда Гайрского готов немедленно отправиться в обратный путь, как только от вас будет ответ.

— Проклятие… — пробормотал Хью, с размаху плюхнувшись в кресло у стола. — В следующий раз я просто-напросто прикончу Алекса. Ладно, чего ему от меня нужно? Как же ненавистно быть дворянином!

— На прошлой неделе, милорд, когда крестили лорда Фэррона, вы говорили совсем иное.

Эрл Сирский состроил недоверчивую гримасу.

— Разумеется, я был счастлив, когда крестили Фэррона. Да и можно ли не испытывать радость, если сотни людей приветствуют моего новорожденного сына? Но, черт побери, ты скажешь, наконец, чего хочет Александр, или мне придется самому читать это проклятое послание?

Выпрямившись, Роберт сложил руки за спиной.

— Речь идет о вашем младшем брате, сэре Джастине. Лорд Гайрский недоволен в последнее время его поведением, а потому желает, чтобы вы подыскали сэру Джастину жену.

— П-под-дыскал ему жену? — повторил Хью, с трудом произнося эти слова, и удивленно воззрился на управляющего. — Клянусь честью! Но почему, ради всего святого, он хочет, чтобы этим занимался именно я? Ведь Алекс — старший в семье. Пусть сам подбирает Джастину невесту.

— Однако же вы, милорд, выше его по положению. Лорд Гайрский поступает совершенно правильно, обращаясь с этим делом к вам.

— Выше по положению! — фыркнул Хью. — Ничего себе, хорошенькая отговорка для того, чтобы взвалить столь тяжкую задачу на плечи ближнего своего!

— Но, милорд…

— Ладно, ладно… — Хью взял документ в руки и принялся читать. — Не будем забывать, что меня ждут более приятные занятия, чем мерзнуть тут и тратить время на пустые споры. На что же жалуется Александр? Мне казалось, Джастин поживает в своем Тальваре совсем неплохо. Кроме того, ему и Кристиану Роузенли удалось сделать все, чтобы поместье Брайарстоун стало, наконец, приносить прибыль, разве не так?

Роберт деликатно прокашлялся.

— Если не ошибаюсь, лорд Гайрский полагает, что они превратили Брайарстоун в настоящий бордель, милорд. Судя по всему, он не вполне доволен сведениями, которые доходят до него.

Хью поднял голову.

— В бордель? Вот как? Ну, и что же тут плохого? — В голосе его прозвучали наступательные нотки. — Мой дом также весьма походил на притон до того дня, как я женился на Розалин и был вынужден принять титул эрла Сирского. В притонах и борделях нет ничего предосудительного, хотя, похоже, в твои привычки не входит посещение увеселительных мест. Я провел лучшие годы моей жизни, перебираясь из притона в бордель, пока был рядовым воином в армии Его Величества короля Генриха,[2] упокой, Господи, его душу.

— Так точно, милорд, — покорно согласился Роберт, скромно уставившись на кончик собственного носа, что еще больше взбесило хозяина. — Я уверен, что все это — истинная правда. Однако один из ближайших советников герцога Глостерского[3] оказался неподалеку от Брайарстоуна поздним вечером и заехал туда, намереваясь заночевать в поместье. Он был крайне недоволен тем, что привратники, прежде всего, поинтересовались, с какой суммой денег ему не жаль расстаться, истратив их на увеселения всяческого рода. Более того, сэр Джастин сам выпроводил гостя вон, угрожая почтенному дворянину обнаженным мечом, когда сей джентльмен отказался платить что-либо. Нечего и говорить, что, возвратившись в Лондон, дворянин тут же пожаловался герцогу, а тот в свою очередь пожаловался вашему брату Александру, который в свою очередь…

— …поспешил скинуть эту нелегкую задачу на меня, — задумчиво закончил Хью. — Ей-Богу, с трудом верится, что Джастин мог вести себя подобным образом. Он всегда, был таким рассудительным и разумным — почти как Алекс. Я уверен, есть более действенный способ заставить мальчишку образумиться, чем навязывать ему жену. Даже если та плутовка из Фельтингада вскружила ему голову…