Элизабет Харбисон - Мой милый фото… граф!

Элизабет Харбисон

Мой милый фото… граф!

Пролог

9 июня, 1998

3431 41-я ул.,

ап. № 202,

Вашингтон, 20017,

США.

Его Сиятельству графу Брайсу Паллизеру

Шелдейл-хаус,

Сент-Питер-Порт,

о. Гернси, Нормандские о-ва,

Великобритания

Господин граф,

прошу меня извинить, что пишу Вам на адрес Вашей резиденции. Я садовод-фармацевт из Национальной биологической лаборатории Вашингтона. Я собираюсь посетить Англию с 5 по 12 июля.

Просмотрев альбом фотографий английских садов (автор альбома — Джон Торнхилл), я имею основания полагать, что в садах вашего поместья, Шелдейл-хаус, произрастает очень редкое лекарственное растение. Поэтому, если бы это было возможно, я хотела бы осмотреть Ваши сады во время моего пребывания в Англии и была бы Вам за это очень признательна. Я прекрасно понимаю необычность подобной просьбы, но это было бы неоценимо для всей моей работы в лаборатории.

Прошу простить меня за то, что не выслала уведомление раньше, но, видите ли, решение выехать в Англию я приняла совсем недавно. Пожалуйста, напишите мне о Ваших планах либо на мой адрес в Вашингтоне, либо, в июле, в «Саннингтон-отель», Хэмпстед, Лондон.

С уважением,

Эмма Лоуренс.

9 июня, 1998

3431 41-я ул.,

ап. Н 202,

Вашингтон, 20017,

США.

18, Сесил Парк-Роуд,

Кроуч-Энд,

Лондон, Н8 9АС,

Великобритания

Дорогой Джон,

прости меня за то, что приходится посылать тебе письмо на простой почтовой открытке, но я хотела отослать это сообщение как можно быстрее, поэтому вынуждена писать на этой сомнительной открытке. Я нашла ее в одном из многочисленных почтовых отделений по дороге с работы. Кроме ужасных бланков, ничего не оказалось под рукой. Кстати, когда я попыталась узнать твой номер телефона, международный оператор заявил, что тебя нет в списках!

Ну да ладно. Как бы там ни было, готов ли ты к великим событиям? (Пожалуйста, в этом месте барабанная дробь.) Мы наконец-то можем встретиться!

Лаборатория посылает меня в Великобританию на период с пятого по двенадцатое июля. Шестого и седьмого числа означенного месяца состоится симпозиум, на котором я должна присутствовать, но после него мое расписание пребывания в твоей стране вполне свободно. (Кроме нескольких часов для улаживания необходимых дел.) Надеюсь, ты тоже сможешь найти для меня парочку свободных минут? Я умираю от желания увидеть тебя (и почему только ты не прислал свою фотографию?!). Я, конечно, понимаю, что это не имеет особого значения, но обычно, если имеешь представление о внешности человека, с ним легче общаться.

Если ты получишь письмо слишком поздно и твой ответ придет, когда меня уже не окажется дома, ты можешь связаться со мной в отеле, где я остановлюсь пятого июля: «Саннингтон» в Хэмпстеде.

Все, убегаю, жди меня!

С уважением, Эмма.

Глава первая

— Так, так, дай-ка сообразить. Эта американская девушка-садовник, которой ты все эти два года писал любовные письма от моего имени и получал ответы на мой адрес, наконец-то приезжает в Лондон и мечтает с тобой увидеться?

Роберт Брайс Соррелсби Паллизер, семнадцатый граф династии Паллизеров, посмотрел на зеркальное отражение на своего друга, Джона Торнхилла.

— Ну, во-первых, она не садовник, а садовод-фармацевт, гомеопат. А во-вторых, я бы с трудом назвал наши письма «любовными». В остальном же ты прав, — сказал он.

Джон довольно улыбнулся.

— Так, и ты просишь моего разрешения продолжать этот маскарад и хочешь представиться ей под моим именем?

Брайс утвердительно кивнул:

— Я просто не вижу иного выхода из этой ситуации.

Джон задумался.

— Не могу себе этого представить. Неужели передо мной тот самый человек, который продал самую выгодную ежедневную газету в Британии только лишь потому, что в ней работали якобы нечестные журналисты?

— Не якобы, а именно нечестные.

Джон весело рассмеялся.

— Так вот: притворяться тем, кем ты вовсе не являешься, — тоже нечестно.

Брайс уже хотел возразить, но остановился — Джон был прав. Два года Брайс переписывался с Эммой Лоуренс под именем Джона и получал от нее письма на его же адрес в Лондоне — Джон жил недалеко от него. Хоть причины обмана были вполне понятными, все же обман оставался обманом.

А началось все вот с чего. Два года назад Джон опубликовал альбом фотографий английских садов, и Эмма, обнаружив необычное растение в саду Шелдейл-хауса у Брайса, на острове Гернси, написала Джону письмо, в котором интересовалась этим растением. А поскольку Брайс лучше знал о растениях своего сада, чем Джон, который только фотографировал его, то Джон передал письмо Брайсу. Брайс в свою очередь ответил Эмме вместо Джона. Тогда подобная замена казалась им самой удобной, чтобы правильно ответить на вопрос Эммы.

Сначала переписка Брайса и Эммы была чисто деловой. Потом от Эммы пришло еще несколько писем, и что-то в ее ответах тронуло Брайса, что-то привлекло его внимание. Она писала: «Я не могла сдержать улыбку, когда читала описание того, как ты готовил в микроволновке цыпленка. Веришь ты или нет, но такое же самое блюдо стоит сейчас передо мной на столе. Я уже начинаю думать, что мы похожи как две капли воды. Если в следующий раз ты мне напишешь, что твой обед подгорел, несмотря на все твои усилия, то я буду уверена в этом до конца…» Он написал ответ и на это письмо, не желая разрушать милую иллюзию, которую создал и для Эммы, и уже для себя. Он не успел заметить, как их отношения переросли в тесную дружбу. К тому времени было слишком поздно объявлять его настоящее имя и титул.

— Любопытно, как же ты решаешь, когда лгать хорошо, а когда — плохо? — спросил Джон Брайса, его угрюмое лицо осветилось насмешкой.

— Но это же не просто ложь, — спокойно ответил Брайс, — неужели ты не понимаешь? Разница в намерениях. Я же не обманывал Эмму ради какой-то выгоды, взяв твое имя, я ничего от нее не хотел. Я написал ей от твоего имени из лучших побуждений, потому что ты был некомпетентен в интересовавшем ее вопросе. Да и вообще, я не предполагал, что наша переписка так затянется.

— Да ладно, старина, — Джон похлопал друга по плечу. — У тебя была пара лет, чтобы рассказать ей правду, так почему же ты не сделал этого?

— Не знаю. — Брайс осторожно подбирал слова. — Ведь дело в том, что у нее есть идея… ну, идея фикс насчет благородства, чести и т. д.