Терри Грант - Золотая Венеция

Терри Грант

Золотая Венеция

1

Мария медленно провела рукой по зеленоватой глади Большого канала и, набрав в пригоршню немного воды, принялась осторожно переливать ее обратно, в волнистое зеркало венецианской Адриатики…

Черная плоскодонная лодка, направляемая уверенными движениями молодого гондольера, неспешно проплывала мимо стрельчатых окон, потрескавшихся стен и каменных ступеней, купавшихся в этих тихих волнах.

Окна в комнате, которую она снимала в одной из таких обителей истории, вот уже несколько дней являли ее взору неизменное царство воды и утонченной архитектуры. Запах моря особенно остро ощущался здесь в утренние часы и напоминал о прочитанных в детстве приключенческих романах, о флибустьерах и сундуках, наполненных золотыми монетами…

Мария могла себе позволить такую роскошь: апартаменты со старинной меблировкой в палаццо пятнадцатого века и многочасовые прогулки на гондоле в полном одиночестве, разумеется, не считая Лоренцо – «водителя» этого плавучего средства…

Несколько раз она просила Лоренцо заехать за ней, когда стемнеет, и он безотказно выполнял ее прихоть за мизерную плату, хотя Мария уверяла его, что у нее достаточно денег, чтобы обеспечить безбедное существование одинокой, но самостоятельной женщине. Мария не знала, почему это лживое слово «одинокой» так часто срывается у нее с языка. Может быть, потому что, несмотря на статус счастливой жены и заботливой матери, она чувствовала обескураживающую ненужность своего существования… А может быть, потому что ей хотелось быть одной.

– Я вижу, синьоре очень понравился канал Гранде? – прервал Лоренцо ее невеселые раздумья.

– Да, и канал Орсо, и канал Сан-Вио, и площадь Сан-Марко, и все, что есть в этом городе.

– Может быть, вам стоит приобрести здесь жилище? Вы бы неплохо смотрелись в качестве хозяйки палаццо.

– А что, хозяева венецианских домов выглядят как-то иначе, нежели обладатели недвижимости где-нибудь в Болонье, Лондоне или Праге?

– В любом другом городе мира собственник, пусть даже очень дорогого дома, – просто заурядный богач, а владелец самой скромной комнатки в Венеции – избранный, человек, которому свыше суждено прикоснуться к прошлым векам, жить и дышать их воздухом, быть их хранителем и почитателем.

Мария сидела спиной к Лоренцо и не могла видеть на его лице отражения того восторженного трепета, с которым он произносил эти слова. Она только чувствовала, что душа этого молодого сентиментального человека наполнена безграничным обожанием неземной красоты этого города бирюзовых волн.

Марию вдруг охватило чувство зависти. Она была дочерью военного и, проведя свои детство и юность в разных городах России, а затем переехав в Америку вслед за своим мужем и прожив там в разных штатах вот уже более шести лет, она никогда не испытывала любви ни к одному из тех городов, в которых ей пришлось обитать. И только здесь, в Венеции, она поняла, что у города, как и у человека, есть свое лицо, свой характер, свой темперамент; как и все живое, он может грустить, сердиться, обижаться и радоваться.

Странно, подумала она, чтобы постичь это наивное откровение, мне нужно было оставить мужа; чтобы заметить очевидное – оказаться за сотни километров от дома…

Ее мобильный вот уже несколько минут наигрывал знаменитую мелодию Брамса, но Мария делала вид, что не слышит его.

– Почему вы не хотите отвечать? – осторожно поинтересовался Лоренцо.

– Потому что это мой муж, – не задумываясь, объяснила Мария. Обиженный и покинутый, добавила она про себя.

Мария не отключала телефон только потому, что в любой момент могли позвонить родители, которых она уже поставила в известность о произошедших переменах в ее семейной жизни, так как была уверена, что Артур все равно известит их о бегстве жены.

– Но тогда тем более… – начал было Лоренцо.

– Отвечать не нужно, – решительно продолжила за него Мария. Почувствовав на себе его пристальный взгляд, она сказала, не оборачиваясь: – Не надо так на меня смотреть. Каждый человек заслуживает то отношение близких ему людей, которое они к нему проявляют. И мой муж не исключение. У меня есть веские причины, чтобы так говорить, поверьте.

Лоренцо ничего не ответил.

– Почему вы молчите? Мужская солидарность?

– Нет, обычная осторожность. Мой жизненный опыт подсказывает, что в присутствии женщины, рассерженной на мужчину, лучше не пытаться встать на его защиту. Из соображений безопасности. К тому же я могу понять вас. Мужчина тоже может быть оскорбленным в своих лучших чувствах…

Подумать только, неужели я была права, когда, впервые увидев его, подплывающего к пристани на своей лодке, решила, что в нас есть какая-то неуловимая схожесть… схожесть в судьбах, подумала Мария.

Тот день был ее первым днем в Венеции. Она распаковала вещи в апартаментах палаццо Контитни, договор об аренде которых заключила с хозяином дома еще несколько дней назад по Интернету. Потом отправилась на прогулку по городу. Она давно мечтала побывать на площади Сан-Марко, посидеть за чашечкой эспрессо в одном из ее кафе; подняться на кампанилу и долго любоваться открывающимся оттуда видом на вереницы светло-золотых стен, кружевных аркад палладиевых окон, полосатые сваи с золотыми верхушками и каменные изгибы мостов, парящих над многочисленными каналами. И, конечно же, покататься по этим каналам на гондоле…

Но эти мечты долгое время не сбывались. Сколько Мария ни упрашивала Артура отправиться в Венецию хотя бы на пару дней, он неизменно отвечал, что, по мнению всех здравомыслящих людей, а именно к таковым он себя и относил, это мертвый город, остановивший отсчет времени много веков назад. А следовательно, людям современным, идущим в ногу с веком настоящим, интересен быть не может.

Марии оставалось лишь молча слушать рассудительные доводы мужа, втайне надеясь, что судьба все же предоставит ей шанс побывать в городе, о котором она так долго мечтала. И вот теперь этот шанс был ей предоставлен. Правда, в обмен на горькое разочарование и нестерпимую душевную боль, которые она испытала, ненароком увидев Артура, страстно целующегося с няней Дэвида в их спальне. Но что поделаешь, ведь в жизни за все нужно платить…

В конце концов, эта плата не такая уж и высокая, убеждала себя Мария, неспешно прогуливаясь по набережной Большого канала. Подумаешь, супружеская измена… В наши дни это такое же привычное понятие, как игра на бирже. Зато теперь я гуляю по Венеции, молодая, свободная, при деньгах…

Мария стояла на краю набережной, возле небольшого отеля, любуясь водной гладью, когда заметила, что к ней приближается гондола с молодым темноволосым мужчиной крепкого телосложения. Лодка остановилась прямо напротив нее, и мужчина, окинув фигуру Марии заинтересованным взглядом, спросил по-английски: