Есть ли подход к безумию? - Мари Сухинина

Мари Сухинина

Есть ли подход к безумию?

Норвегия.

Вид гостевой комнаты выходит на горы, а в открытую дверь дома деревни Гаупна врывается морской запах, сбивая с пути мысли. Постройки небольшого поселения придерживаются одного стиля — преобладание светлых, иногда ярких тонов, что по моему мнению характеризует духовную составляющую каждого жителя. И цветы. Кругом растут цветы. Норвежцы без ума от этих прекрасных растений, что оплетают их сад. А трава, которую влага пропитала утренней росой, расположилась прямо на крыше.

Иметь свой дом, где ты чувствуешь себя защищённым, любимым и нужным, мечтает каждый. Но не каждый готов взять ответственность за свою жизнь, а тем более за жизнь дома, который тоже умеет говорить.

И есть ли подход к безумию, когда безумным считают твое жилище?

* * *

Два года назад мы с мужем переехали из самого сердца страны в маленькую деревню, населением не больше 100 человек. Водитель, что помог нам купить дом и обустроиться в нем, настоял на переезде, когда ещё туристами мы здесь осматривали окрестности бытовой жизни.

Мое имя Донна, а супруга зовут Эрик. Недавно мы обвенчались, забравшись на одну из самых высоких гор Осло, что располагается над уровнем моря в 2464 м — Глиттертинд. Самовольно, без священника и других возможных участников церемонии. Мы страстно любили друг друга, и клятва в обещании вечности была скреплена не бумагой, а шрамами, оставленных после весьма экстремального похода. Жизнь круто повернулась с того дня, перешагнув завесу городской суеты мы оказались в уединенном от шума месте. Запах выхлопных газов больше не свербил нос, машины здесь появлялись редко, за исключением одной, мужчина которой любит показывать свой дом приезжим. Раннее ими являлись мы. Сейчас же их коалиция сменяет другая спустя каждые 2 месяца.

Крепкого и харизматичного дядьку зовут Тим. Он любит жизнь. Каждое утро, минуя завтрак, его только что проснувшийся лик проносится между скал, взбираясь на холм. А вечерами на том же самом холме он медитирует. Его жизнь не всегда была так прекрасна, точнее и вовсе не была радостна. Родителей он с детства не видел, странствовать начал ещё мальчишкой, или точнее сказать — бродяжничать. Обзавестись семьей не успел. Его женщина, которая значила больше, чем его собственное существование, трагически погибла 25 лет назад. Мощный оползень — шириной более 600 метров унёс целую деревню (вместе с той самой девушкой), не затронув единственный дом. Дом в котором живет сейчас Тим. Как это произошло объяснить не смогли, но известно точно, что ему повезло оказаться у себя в тот злополучный день. Годы спустя он стал экскурсоводом, работает для души и не гонится за деньгами. Так мы его и встретили, пройдя километры с туром по городу. Вот только странности после той истории не закончились. Ходят слухи, что дом, о котором было сказано выше, красной нитью связался с хозяином. Легенды и мифы — фантазия. Но женская рука ощущалась в доме, как и ощущалась боль от утраты.

* * *

Здесь природа — не декорация к отдыху, а сама суть. Важно слиться с деревьями и поверить дуновению свежего воздуха. Гости. За последнее время мы часто ходили друг к другу в гости знакомиться, делились рецептами и рассказывали истории из жизни, которая осталась позади этих высоких гор. Запах кофе переплетался с запахом черного чая, украшенный стол приятным ароматом отзывался в пазухах носа. Из окна слышалась музыка, джаз стирал условности и границы, своей философией вплетаясь в атмосферу. А все потому что близились праздники, которые жители деревни себе сами вообразили, чтобы в летние дни не терять связь с соседями и радовать друг друга квартирниками по вечерам. (Квартирник — это концерт, проводящийся в обычной квартире, в домашних условиях). Смысл «игры» заключался в том, чтобы обойти по часовой стрелке дома, принимая в каждом из них старые и новые лица. И вот, когда очередь дошла до Тима, раскрыть свои двери и впустить веселье в свою обитель, мужчина замялся и долго думал, как отказать. Учитывая, что его не было и в другие дни, мы не стали настаивать и давить, но (то ли из уважения, то ли без определенного замысла) он дал нам ответ, который, вероятно, был понятен только ему:

— Без нее сойти с ума очень просто, стоит только отвлечься.

Так прошел еще один день. В компании, люди которой стали для меня значительно ближе, чем пару месяцев назад, он никогда не появлялся. Его вообще никогда не видели в окружении людей, за исключением экскурсий, которые он проводил. Но не смотря на это, все его очень любили.

Однажды, я решила наведаться к Тиму без приглашения, тщательно подготовившись к визиту. Приготовила вишневый пирог, заварила чай из секретных ингредиентов (травы, которые грели душу еще в России), глубоко вдохнула и набравшись смелости, вышла из дома с чайником в правой и сладостями в левой руке.

Оказалось, меня уже ждали.

* * *

Мужчина, с легкой улыбкой на лице и аккуратно зачесанными волосами назад, открыл мне дверь, едва я оказалась на крыльце дома. Пытаясь скрыть смущение, из прихожей, где меня встретил кот необычайной окраски, я сразу двинулась к кухне, забыв промолвить простое «Привет!»

— Здравствуй, Донна. Я думал увидеть тебя несколько позже, но твое

любопытство поразило меня. — тихо сказал Тим.

— Ждали?…М..м..Меня? — все еще с долей стеснения, я бормотала себе под

нос.

— Я полагал, что опечаленного столько лет старика без внимания ты не

оставишь. И хотя это не так, с самого начала мне было ясно, что тебя

наполняет. В тебе нет пустоты, а если и была когда — то, то проросла

цветами, а их благоухание за версту слышно. — смеясь, продолжает он. –

Ты напомнила мне жену. В ней было так много любви, что я до сих пор

чувствую ее в доме. Мне кажется, она распалась на миллионы частиц,

чтобы каждый предмет быта напоминал мне об этом чувстве, будто я

когда — то упущу его из виду. Прислушайся к стенам.

Окна Тима выходили на море, берега не было видно, лишь обрыв, который соединял мост с противоположной стороной деревни. Мосты всегда соединяют, и не всегда только две точки, иногда и два сердца. Сумерки стремительно надвигались, смывая все видимое, оставляя только уши у глаз. Диалог тогда выдался длинным, точнее монолог писем, которые он вручил мне в руки, отправив домой.

Письмо