Натали Арден - Знак розы

Натали Арден

Знак розы

Пролог

Был ясный летний полдень. Безжалостное южное солнце сияло и жгло, и притихший город Эмпория изнемогал от зноя.

На углу одной из центральных улиц, в уютном прохладном кафе с огромными окнами из затемненного стекла сидела хрупкая белокурая девушка и, низко склонившись над столиком, что-то лихорадочно писала. Перед ней стояла чашка почти нетронутого, давно остывшего чая. В кафе тихо играла музыка, кое-где за столиками сидели влюбленные парочки или одинокие посетители, которые потягивали кофе или прохладительные напитки. Но девушка, казалось, не видела и не слышала того, что происходит вокруг.

Время от времени она вдруг переставала писать, откладывала ручку и поворачивала голову к окну. Ее красивое бледное лицо становилось неподвижным, большие голубые глаза застывали. Порой она обводила невидящим, отрешенным взглядом полупустой зал кафе, мучительно морщилась, будто испытывала пронзительную боль, или странно усмехалась. Ее губы начинали дрожать, на глаза наворачивались слезы. И тогда она снова хваталась за ручку и принималась покрывать размашистой вязью тонкие листы дорогой почтовой бумаги, торопясь излить избыток нахлынувших чувств.

Она не заметила, как к ее столику подошел высокий, худощавый мужчина средних лет, одетый в просторную холщовую рубаху и серые брюки. На его голове была шляпа от солнца, а на шее пестрый платок. В руках он держал этюдник и большой пакет.

Несколько секунд мужчина нерешительно мялся у столика, ожидая, когда девушка заметит его. Но она продолжала сосредоточенно писать. Он снял шляпу и, садясь напротив, осторожно окликнул ее:

– Добрый день, Анжелика!

Девушка подняла глаза и некоторое время молча смотрела на него, будто не узнавая.

– Я очень рад видеть тебя. Как ты себя чувствуешь? – продолжал мужчина, приветливо улыбаясь.

Она склонила голову набок, на ее губах блуждала призрачная улыбка. Но внезапно лицо девушки омрачилось.

– Ты должен передать ему это письмо. Я знаю, он ждет, – тревожно заговорила она. – Это очень важно. Ты ведь сделаешь это, правда?

– Конечно, милая, – ответил он. – Но ты обещай мне, что будешь благоразумной. Тебе не следует надолго отлучаться из больницы. Кстати, как малышка?

– О, она – просто чудо! Я так люблю ее! – воодушевляясь, сказала девушка, и ее лицо озарилось. – Мне кажется, что она уже сейчас очень похожа на своего папу. Я уложила ее спать и оставила няню присмотреть за ней, а сама побежала звонить тебе в студию. Пока ждала тебя, написала письмо. Вот оно.

Она аккуратно сложила несколько густо исписанных листов почтовой бумаги, вложила их в конверт, приложила конверт к губам, вздохнула, а потом передала его мужчине.

– Думаю, мне пора, – снова заговорила она и стала нервно перебирать пальцы. – Да, да, мне пора, извини. Боюсь, она проснется, а меня рядом не будет.

Мужчина улыбнулся и накрыл своей большой ладонью ее трепещущие, переплетенные пальцы. Она заметно успокоилась. Потом он поманил официантку и, увидев, что та направляется к их столику, листая на ходу блокнот со счетами, достал из кармана брюк бумажник. Девушка встала, машинально провела рукой по пуговицам белой шелковой блузки, потом одернула короткую юбку и заправила за уши пряди тонких, светлых, подстриженных волос. Расплатившись с официанткой, мужчина тоже встал и выложил на стол пакет.

– Это тебе, – сказал он. – Там кое-какие мелочи для малышки. Я верю, что ты скоро поправишься и у тебя все будет хорошо.

– Спасибо, – кротко ответила она и вздохнула. – Ты так заботлив. Если бы не ты…

Он не дал ей договорить – притянул ее к себе и обнял.

Они вышли из охлажденного кондиционерами кафе на раскаленную, пышущую зноем улицу.

– Я хочу дописать твой портрет, Анжелика. Ты так прекрасна, – сказал мужчина и взял ее за руку. – Доктор сказал, что через неделю тебя выпишут из больницы… Я буду приходить к тебе. И ты всегда звони, когда тебе нужна помощь.

Он бережно поцеловал ей руку. Она с невыразимой благодарностью посмотрела на него, улыбнулась и вдруг подняла глаза к небу. И город, и мужчина, стоявший рядом, на мгновение перестали существовать для нее. Было только необъятное, бледно-голубое, чистое пространство.

Мужчина подошел к краю тротуара и стал ловить такси. Перед тем, как сесть в машину, она еще раз прильнула к нему, и он поцеловал ее в лоб.

– Я люблю тебя, Анжелика.

– Спасибо.

Она села в такси, положила пакет себе на колени, захлопнула дверцу и, когда машина тронулась, помахала ему рукой. Он подождал, пока машина скроется за поворотом, а потом медленно побрел по улице, нахмурившись, будто напряженно что-то обдумывал.

1

Принцесса Лилиан Перроу-Дюваль остановилась у входа в застекленную беседку и невольно замерла. Вот так сюрприз! – подумала она и усмехнулась. Перед ней, растянувшись на скамье, спал молодой человек. По его виду было ясно, что он отсыпается здесь после бурно проведенной ночи. Интересно, как охрана королевской резиденции могла допустить такое? Лилиан не могла даже вообразить, чтобы подобная картина предстала перед ее глазами в поместье ее родителей. Но здесь, в канзасской резиденции Вильмар-Дювалей – королевского семейства, изгнанного бунтовщиками из своей страны Октавии, – такие явления, похоже, были чем-то вполне привычным.

Когда принцесса Лилиан вышла из такси, привезшего ее к воротам поместья, она удивилась, увидев, что ворота широко распахнуты, а в сторожке никого нет. Поместье, в котором она провела свое детство, было намного меньше и скромнее этого, и все же там такая безалаберность охраны была недопустима. Кроме того, она ожидала, что к главному особняку ее повезут на машине. Однако ни машины, ни шофера у сторожки не оказалось, и Лилиан поняла, что ей придется взбираться на холм пешком. Благо, ее багаж состоял из одного небольшого чемоданчика с самыми необходимыми вещами.

Праздно озираясь по сторонам, она побрела по дороге в сторону главного особняка, но, поравнявшись с изящной беседкой, стоявшей у небольшого искусственного пруда, внезапно решила свернуть. Издалека ей показалось, что в беседке кто-то есть, и она понадеялась, что этот кто-то окажет ей помощь. Но судьба, видимо, не благоволила к ней сегодня. Человек, спящий в беседке, был бесполезен, как фонарь средь бела дня.

И все же, несмотря на помятый вид, этот гуляка был так хорош собой, что Лилиан подошла к нему поближе и принялась рассматривать. Его темные волосы были взъерошены, белая рубашка небрежно расстегнута на груди, а на широких модных брюках еще виднелся след когда-то идеальных стрелок. Под дорогостоящей кожаной курткой скрывались широкие плечи. Черты его лица были четкими и мужественными, а кожа – ухоженной и загорелой. Что говорить, он был просто великолепен.