Елена Белая - Дорога к себе [СИ]

Елена Михайловна Белая

Дорога к себе

1

Солнце клонилось к закату, заливая горизонт багрянцем и рождая причудливые тени. Без умолку трещали цикады, почти перекрывая громкую перекличку певчих птиц в кронах высоких деревьев, которые, как молчаливые стражи со всех сторон обступили маленький зеленый островок.

 На поляне, утопая в разноцветье трав, лежала девушка. В широко распахнутых глазах уже не отражалась безграничная синева неба и медленно плывущие облака, озаренные закатными лучами солнца. Девушка не ощущала буйного аромата, окружающей ее растительности, не слышала прощального вечернего концерта лесной живности. Она не чувствовала как медленно намокала одежда, пока усталое сердце лениво выталкивало очередную порцию темной жидкости из небольшого аккуратного отверстия под грудью.

 Обескровленные губы, едва слышно шептали: "Никогда", словно пробуя на вкус его горечь, приправленную солоноватым привкусом безысходности. Мысленно она уплывала далеко, во след за летящими облаками к тем, с кем она уже никогда не встретится.

 Ласковые руки матери, тепло и уют ее объятий, напускная суровость отца, морщинки в уголках его губ от улыбки, влажные поцелуй братишки на щеке, непокорные кудри-пружинки. Никогда!

 Звонкий смех подружек, легкое дружеское подтрунивание, тайные секреты шепотом на ушко, бутылочка хорошего вина под беззлобное "перемывание косточек". Никогда!

 Белое платье, шампанское рекой, узкий ободок кольца на пальце, жаркое касание ласковых губ, запах молока от легкого пушка на крошечной головушке, хрупкая невесомость крохотного тельца, маленькие пальчики на твоей ладони и это замечательное слово - "мама". Никогда!

 Больно. Как же это больно! И стон, хриплый, рвущий связки и душу, гасящий гомон окружающего мира, который будет жить дальше, только уже без тебя. От протяжного крика защемило где-то в груди резко и остро, пронзительно. Да, что это? Мокро. Удивленно посмотрела на ладонь, покрытую алыми разводами. Голова пошла кругом, пересохло во рту, пропали все окружающие звуки и запахи. С трудом переставляя вдруг отяжелевшие ноги, подошла ближе, всматриваясь в бледное лицо и уже сама не смогла сдержаться: "Аааа!"

 Глава 1.

 Я мучительно медленно выбиралась из глубин тяжелого сна. В памяти сохранились лишь смутные ощущения потери и той лавины боли, которая чуть не поглотила меня целиком. Проснувшись, я была даже благодарна своим "любимым" соседям за их творческие экзерсисы, буквально вытащившие меня из моего кошмара. Как вы понимаете, обычно я их за это ненавижу, но не сегодня. Я отношусь к многочисленной и неистребимой толпе иногородних студентов, которые из года в год тянутся длинными косяками из дремучих лесов и весей в большие города, с целью овладения глубокими профессиональными знаниями и умениями и которым, как известно, предоставляется общежитие. Общежитие происходит от слов "общее житие", вот и варится вся эта разношерстная компания в едином котле, грызя гранит науки и постигая азы взаимопонимания и терпения, мучая и себя и окружающих. Но время - странная субстанция, которая переводит все новое, раздражающее в разряд привычного, обыденного. И вот уже ты неожиданно обнаруживаешь свои положительные стороны в совместном проживании с неограниченным количеством народа на весьма ограниченном количестве метров. Но мое обозримое будущее дарило мне надежду на знакомство с непривычным для меня жизненным поворотом - обособленной жизнью в отдельной двухкомнатной квартире со свеженьким ремонтом (который, правда, длился уже третий месяц и как-то не собирался заканчиваться). Мысль о собственном доме поднимала мое настроение практически в любой ситуации, но сегодня мне было не суждено долго предаваться мечтам, громкий вопль соседа Петрова: "Где ж ты моя ненаглядная? Где? В Вологде, в Вологде, в Вологде-где..." заставил вспомнить о грядущем испытании. Задавив на корню зарождающееся возмущение, вытащила себя из уютной кровати. Быстрыми темпами совершив свой утренний туалет, села к зеркалу, чтобы заняться, как любит говорить моя подруга Женька Васнецова, "наскальными росписями", то есть макияжем. Из зеркала на меня глядело довольно милое (по моим личным ощущениям) существо: худенькая девушка с вьющимися тёмными волосами и выразительными глазами шоколадного цвета в обрамлении длинных чёрных ресниц. Ну, в общем, на этом, пожалуй, мои явные достоинства и заканчивались, дальше шёл обычный нос, не менее обычный рот, небольшая по современным меркам грудь, не самые модельные ноги - стандартный набор среднестатистической жительницы Земли. Не подумайте, что я себя не люблю, нет. Я давно уже принимаю себя такой, какая я есть, со всеми достоинствами и недостатками. Хотя очень хорошо помню то время, когда от слёз была мокрой не одна подушка. Так уж сложилось, что по сравнению со своими одноклассницами, я превратилась из гадкого утёнка в девушку довольно поздно. Когда большинство моих ровесниц уже во всю встречались с мальчиками (и уже не только встречались, надо заметить), я не чувствовала к свой скромной персоне абсолютно никакого внимания со стороны противоположного пола. Я была "оно".

 Всё изменилось как-то резко, неожиданно на 1 курсе института когда на меня обратили свой затуманенный негой взор сразу два довольно симпатичных представителя сильного пола. Я купалась в их внимании и заботе, иногда ловя себя на мысли, что это какая-то ошибка и ребята сами не ведают что творят. Может, так на меня повлиял переезд в другой город на учёбу, подальше от родителей, а может, просто пришло моё время. Это было настоящее чудо, моё маленькое тайное счастье. Хотя... Женька, наверно, всё понимала.

 Когда красота была наведена, времени осталось уже совсем в обрез, благо, что институт и общага смотрели окнами практически друг на друга. Натянув, свои любимые джинсы и белую футболку, влезла в балетки, схватила куртку "на всякий пожарный" и рысью припустила по коридору, чуть не сбив Петрова в обнимку с заветной кастрюлей. Судя по запаху, опять щи из сомнительной свежести капусты. Петров дёрнулся в сторону от меня, плеснул себе супчиком на ноги и что-то нечленораздельное промычал. Я хищно улыбнулась, кажется, моя утренняя побудка только что была отомщена.

 К кабинету я подлетела вместе со звонком. Там уже толпилась стайка моих одногруппников в полуобморочном состоянии. Дело в том, что сегодня нам предстояло сдавать всеми любимую статистику, и ужасным был не столько сам предмет, сколько преподаватель - Эраст Сигизмундович Адамов, ну и наградили же его родители имечком, да и с внешностью тоже постарались. Представьте себе Кащея Бессмертного с явно выраженными задатками садиста и хама. Ну, вот это и есть наш Эрастик.