Проклятие Солнца (СИ) - Бланш Лилия

Лилия Бланш

Магитерра. Проклятие Солнца

Глава 1

Девушки были прекрасны. Как и всегда, когда они уходили в загул с Маликом. Хотя, если говорить откровенно, Илрэмиэлю абсолютно наплевать на внешность девиц. Порой он сам себе удивлялся, но мужские инстинкты просыпались рядом с любой, кто осмеливался являться в комнату этерна с недвусмысленными предложениями… Правда Алриат заботился о том, чтобы рядом крутились лишь красотки, но иногда в комнату Рэма являлись девушки без приглашения, минуя фильтр женской красоты в лице Малика.

Илрэмиэль никогда не искал приключений, даже не пытался прилагать хотя бы малейшие усилия, чтобы привлечь девушку. Они всегда приходили сами. Первая нашлась, когда ему стукнуло пятнадцать. Фрейлина императрицы, кажется, лет двадцати, напросилась на танец с «юным лордом Кетро», затащила его в чей-то кабинет, ну и собственно… Он не почувствовал ничего. Вернее, нет. Он ощущал жажду женского тела, разум захлёстывали инстинкты, и всё получилось само собой, кажется, она даже осталась в восторге, хотя какая разница?

Илрэмиэль никогда не испытывал эмоций к женщинам, не искал их общества, они сами находили его и ему не нравилось то, каким он становился рядом с женским телом. Словно им овладевал кто-то посторонний, дикий, неуправляемый, кто-то, кого совершенно не интересовало мнение самого этерна. Кетро не был в восторге от своей популярности, но и не то, чтобы сильно страдал от неё. Ему было всё равно, что для удовлетворения мужских потребностей даже пальцем шевелить не нужно, в отличие от товарищей, даже того же Малика, которому несмотря на происхождение и превосходную внешность, приходилось иной раз ради строптивых красоток, набивающих себе цену, предпринимать какие-никакие усилия. К слову, та красотка, всё время пока воротила нос от Алриата, являлась в спальню к Кетро каждую ночь в течение трёх месяцев, как на службу. Потом перекочевала к Малику на некоторое время.

С раннего детства этерн испытывал странное чувство душевной неполноценности. Так было не всегда. Он смутно помнил какие-то яркие моменты, которые время от времени вспыхивали в памяти, но однажды всё изменилось и Илрэмиэль стал другим.

Когда они с Алриатом убили ямадзи на первой охоте, друга штормило от адреналина и небольшого чувства вины. Всё-таки ямадзи из всех демонов стихии самые осязаемые — у них есть плоть и кровь, их убийство легко не даётся никому. Кроме Илрэмиэля Кетро. Он в изумлении наблюдал, как Малик ожесточённо жестикулирует, вспоминая подробности битвы, как напивается до беспамятства, при этом сам Рэм лишь отстранённо думал о том, что он впервые убил и кажется должен испытывать что-то, но ему всё равно.

Когда родители велели жениться на Марлен — он лишь пожал плечами. Всё равно все женятся рано или поздно — какая разница, на ком?

Всё изменилось в день вступительных испытаний в Академию, когда на арену вышла ОНА. Первое, что он заметил, это широкие джинсы со множеством накладных карманов и мысленно усмехнулся тому, что на испытания допустили какую-то приезжую провинциалку, а затем… произошло это. Над головой девушки вспыхнул серебряный венец.

Он даже свернул в сторону, сложил всё оружие на краю арены. Это не было признаком самоуверенности, нет. Хотя этерн не сомневался, что легко справится с девчонкой, какие бы сюрпризы она не готовила. Илрэмиэль просто хотел дать себе время осмыслить увиденное. В памяти быстро отыскалось Проклятие Луны, к которому антропийки частенько прибегали, чтобы охмурить приглянувшегося этерна. Ирония заключалась в том, что проклятие изобрела этернийка по аналогии с древней традицией заключения браков.

— Последнее время ты ведёшь себя как девственник, — заявил Малик, слизав с запястья девушки очередную порцию шоколадного мусса.

Кетро поморщился и ладонью отвернул лицо девицы, которая лезла к нему с поцелуями.

— Тебе тоже не помешало бы для разнообразия, — заметил он, осушая последние капли внушительных размеров бутылки Гран Трид. *

— Зачем? — изумился Алриат и гостеприимно усадил обиженную другом девушку на второе колено. — Рэм, а если серьёзно — что происходит?

— Ты правда хочешь обсуждать это сейчас?

— Почему нет? Ариана и Лиз никому ничего не расскажут, правда, девочки?

Девицы уставились на Илрэмиэля преданными глазами. Он снова поморщился. Чего им всем так неймётся забраться к этернам в штаны?

Умненькие первокурсницы Императорского Университета, из неплохих семей, а ведут себя, как последние шалавы. Это повторялось из года в год, и даже девушки, которые вроде бы изначально не гнались за этернами, а действительно поступали, чтобы учиться, рано или поздно оказывались в их постели. Например, Влада Воронцова… Воспоминание о девушке вызывало особенно неприятные ощущения. Кетро испытывал душевный дискомфорт от мысли: Калерия может быть в курсе, что её подруга тоже побывала в его постели. Хотя, положа руку на сердце, для того чтобы найти подругу, с которой Кетро не спал, Калерии пришлось бы искать за пределами Академии, а ещё лучше — столицы.

Что же с ним случилось, когда в Императорскую Академию явилась Калерия Перье? Его персональное проклятие. Сначала он подумал, что Калерия наложила Проклятие Луны. Он подумал так, даже несмотря на то, что магия на него совершенно не действует! Вот идиот… Вёл себя как придурок, подозревая и допрашивая, потому что никак не мог поверить, что в нём на самом деле проснулись чувства к девушке. Не только к девушке. Она будила в нём целую бурю эмоций, словно одним своим присутствием освобождала всё то, что так долго скрывалось в глубине его полуживой души. Новые ощущения вызывали такой дикий дискомфорт, что он постоянно ощущал крайнюю степень раздражения. Постоянно хотелось куда-то бежать, драться, убивать, а ещё придушить треклятую Перье, которая вызывала это сумасшествие. Как назло, она постоянно оказывалась рядом и этерну приходилось призывать всю свою силу воли, чтобы сдерживать агрессию. Нет, на самом деле, он не смог бы причинить вред антропийке, даже если бы захотел. Инстинкты этерна просто бесновались, заставляя защищать девушку от всего на свете. Все эти противоречивые чувства раздирали на части Илрэмиэля Кетро, которой привык к тому, что в душе царит равнодушие ко всему происходящему вокруг.

Прогнившей вишенкой на торте неприятностей стало то, что Кетро больше не мог прикоснуться ни к одной девушке. Вернее, мог, но прикосновение к любой особи женского пола вызывало рвотный рефлекс. К любой, да… кроме треклятой Калерии Перье! Это случайно обнаружилось во время первого занятия по энергопотокам, когда ему пришлось прикоснуться к ней, чтобы скорректировать позицию, и… Треклятая мужская суть встрепенулась, от пальцев по рукам побежала волна электрических разрядов, которые будоражили и воображение, и физиологию. Приходилось бороться не только с агрессией, но ещё и с желанием, которое теперь удовлетворить могла только одна девушка.

— Это точно какое-то проклятие, — повторял он себе каждый день, когда приходилось смотреть на пшеничного оттенка волосы, собранные в высокий хвост на затылке девушки, и сходить с ума от желания прикоснуться губами к нежной шее.

— Она — специалист по зельям, может что-то распыляет незаметно? — твердил он себе, когда на тренировках руки так и тянулись прижать к себе антропийку, сорвать заколку, чтобы распустить русые волосы и пропустить их сквозь пальцы. Этерн изо всех сил сдерживал бурную фантазию, которая рисовала весьма интересные сцены с Калерий Перье в главной роли.

Он ещё пытался врать себе, когда Канхар Торо передавал ему костюм для незадачливой ученицы.

— Впервые вижу, что даришь девушке хоть что-то. Ещё ладно драгоценности, цветы или шоколад, как это делает лорд Малик в благодарность за совместные ночные похождения…

— Канхар, прошу тебя заткнись во имя всего хорошего, что у тебя есть в жизни! — раздражённо ответил Илрэмиэль тому, кто был ему большим отцом, чем Алехар Кетро. Мастер Торо промолчал, но губы пожилого этернита не сдержали отвратительно-понимающую улыбку.