Полуночная девственница (СИ) - Блэк Тиана

1 Глава

ДИСКЛЕЙМЕР! Все лица, участвующие в сценах постельного характера, достигли возраста совершеннолетия!

Полная луна грациозно возвышалась над землей, освещая все вокруг своим мягким холодным светом. Несмотря на второй час ночи, было довольно ярко. Это не могло не радовать рыжеволосую девушку, которая ритмично крутила педали своего старенького велосипеда. Она изо всех сил старалась миновать все неровности дороги, чтобы не наткнуться на яму и не свернуть в ухабы, как в прошлый раз. Кейс с гитарой за её спиной немного усложнял задачу, однако он был одним из главных источников её дохода.

Хоть она уже и выпустилась из школы, сложно было упорно готовиться к сдаче экзаменов и зарабатывать, одновременно, возвращаясь домой после полуночи. На этот раз она осталась в городе подольше, так как сегодня было особенно оживленно и можно было заработать на несколько фунтов больше. Кто же от такого откажется… тем более в её положении.

А положение у неё, к слову, было не очень. Её семья всегда жила очень скромно, но после смерти отца мама так и не смогла вернуться к привычному образу жизни и Николетта была вынуждена сама пойти на работу. Сначала та присматривала за соседскими детьми, выгуливала собак и разносила газеты, затем устроилась на работу в пабе официанткой на неполный рабочий день, к этому добавилась и подработка в виде пения и игры на гитаре на улицах ближайшего городка.

В последние годы ей было особенно тяжело, так как её младшая сестра поступила в школу: нужны были деньги на оплату школы, формы и школьных принадлежностей, секций, которые она посещала, обедов. Подготовка к экзаменам отнимала много времени и сил, их учреждение требовало посещения специальных курсов, потому Никки едва держалась на ногах от подобного напряжения.

Более того, сегодня один посетитель их заведения показался ей чересчур подозрительным и странным, от его взгляда, как и от его голоса, у неё до сих пор был мандраж. Весь их рабочий состав перепугался, и ведь было в этом человеке что-то маниакальное…"Нехорошо так думать о людях без весомой причины, особенно о посетителях", — прижучила девушка саму себя, прикусив губу.

В это время мертвую тишину разрушил глухой звук, затем еще один и еще, а после раздался пронзительный крик животного, доносящийся из леса, который располагался по левой стороне дороги. Ей абсолютно точно показалось, что это был выстрел, даже не один. Но какие здесь могут быть выстрелы?! Это же заповедник! И этот крик… Она иногда пересекалась с животными в лесу, это совершенно точно был олень. И вместо того, чтобы удрать отсюда куда подальше, она нажала на тормоза и остановилась возле обочины, слезая с сиденья велосипеда.

Её сердце бешено колотилось в груди, может быть, она и не трусиха, но её рациональность сейчас протестует подобному решению. Однако Николетта не позволит кому-то навредить бедному животному! В то же время девушка старалась отгонять от себя мысли о том, что уже может быть слишком поздно. Ей нужно было отыскать одну из дыр в заборе из металлической сетки, которых, к слову, было достаточное количество. Этой ограде уже лет двадцать, если не больше. Кто же потратит деньги из государственного бюджета на лес возле деревушки?

Спустя полминуты ей-таки удалось отыскать брешь в заборе. Никки быстро спрятала кейс с гитарой и велосипед за деревом и подогнувшись пролезла в дырку, едва не зацепившись своей густой рыжей шевелюрой за проволоку. Девушке было необходимо найти источник недавнего шума, поэтому она медленными шагами направилась в сторону, которая показалась ей наиболее подходящей. Что-то внутри неё подсказывало, что то, что она ищет, где-то рядом. Это предчувствие не подвело. Пробираясь между деревьями, в стволе одного из них она обнаружила следы от пуль. Недалеко от этого места виднелись свежие пятна крови, блестящие в ночи.

Её сердце стало стучать гораздо быстрее и громче. Рыжеволосая с детства панически боялась крови, потому сейчас она на несколько секунд встала в полнейший ступор, все тело охватил такой ужас и страх, что нельзя было даже вздохнуть. Но что, если этот олень жив? Что, если его еще можно спасти?

"Почему ты стоишь здесь как последняя тряпка?! Давай же, просто выдохни и сделай уже что-нибудь… Этому бедняге нужна помощь… твоя помощь. Не ты ли собираешься стать доктором?! Доктором, который не боится крови! Соберись!" — внушала себе та. Николетта постаралась выдохнуть и выдержать очередную паническую атаку, сделала шаг в направлении кровавого следа, затем еще один и еще. Старшеклассница всеми силами пыталась не наступить на те участки земли, на которых была кровь, это бы окончательно добило её и заставило развернуться.

Крови было немного, так как крупные капли располагались на приличном расстоянии друг от друга. Видимо, животное спасалось бегством, кое-где была примята трава. Возможно, её фобия обостряла все её чувства, а может быть и правда в данный момент та чувствовала в воздухе странный тяжелый запах, от которого её начинало подташнивать. Запах крови был смешан с чем-то, с чем она никогда раньше не сталкивалась. Борясь со своими страхами, Николетта Оулдридж пошла по кровавому следу.

Сделав пару шагов, она наткнулась на небольшой склон, ведущий к роднику. Девушка старалась аккуратно спуститься с него на ногах, однако из-за молодой травы поскользнулась и проехалась по ней своей пятой точкой. "Черт… теперь я вряд ли отстираю эти джинсы!" — мысленно выругалась Никки, отряхивая зад от земли и травинок.

Здесь, возле родника, крови было гораздо больше, а на другом берегу на гнущихся тонких ногах стояла окровавленная олениха. В какой-то момент их глаза пересеклись и животное медленно осело на землю, пачкая свою шкуру в луже крови, которая успела вытечь из раны под ребром.

Несмотря на свой страх, рыжеволосая поспешила перепрыгнуть через родник, чтобы оказать хоть какую-то помощь бедному животному. Олень хрипло дышал, слегка отклонив голову назад и немного дергая ногами. Из раны продолжала хлестать густая алая кровь. Подобрав под себя ноги, девушка приземлилась перед оленихой на колени.

Николетта понимала, что прямо сейчас необходимо остановить кровь, но у неё дрожали руки, а с собой не было ни бинтов, ни чего-либо еще. "Рану нужно чем-то заткнуть, но у меня ничего нет. Так много крови…" — её уже начинало подташнивать, однако она взяла себя в руки и попыталась заткнуть рану вручную, но кровь продолжала просачиваться сквозь её пальцы.

Выпускница тяжело выдохнула, одолевая желание закричать и поскорее убежать отсюда. До её носа добрался тяжелый металлический запах крови, от которого все тело становилось ватным, не хватало воздуха, начинало тошнить. Она на подсознательном уровне понимала, что животное находится на грани, оно уже закрыло глаза и практически не двигалось. Кровь перестала течь, хотя она итак залила все вокруг. И тогда Никки запела ту песенку, которую ей когда-то пела её мама в далеком-далеком детстве, это всегда помогало ей успокоиться, забыть о той боли, которую ей кто-то или что-то причиняло, отгородиться от мира.

— Средь песчаных гор, возле неприступных скал… м-маленький крабик себе дом сооружал…

Её голос всегда был чем-то особенным, даже для неё самой, не видящей в себе ничего хорошего. Ничего, кроме голоса. Мягкого, нежного, мелодичного голоса, невесомого, словно легкий бриз, и теплого, как домашний очаг. Он завораживал и пленял, одновременно. И даже такая детская песенка лилась из её уст, будто прекрасная рапсодия, эхом отдаваясь по всему лесу.

— …камнем отделан, стены вытканы из песка, дорога к морю проделана была.

Её руки все еще покоились на ране животного, которое редко-редко дышало, едва ли не захлебываясь от крови, которая стала виднеться на его мордочке. Её голос стал более надрывистым и тихим, по щекам скатывали крупинки слез. Рыжеволосая старалась спеть оленихе первую и последнюю песенку.

— Перламутр жемчужин, ракушек яркий блеск, в стеклышках хрустальных неба был отблеск… Каждый день он стены возводил, ведь жить хотел он с морем, которое любил. Но море было непреклонно, сердце не дрогнуло его, послало оно большие волны, и домик краба унесло. Но крабик не сдавался и не покинул пост, ведь он хотел меж морем и собой построить мост, — тут её голосок едва-едва был слышен, будто бы эхом доносился откуда-то звон колокольчика.