Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ) - Субботина Айя

Защитник Драконьего гнезда. Том второй

Глава первая: Изабелла

Глава первая: Изабелла

Я очень тяжело возвращаюсь в реальность. И вроде слышу, что происходит вокруг, и даже пытаюсь делать, что мне говорят, но абсолютно не чувствую собственного тела. И это не похоже на паралич, скорее, какая-то глубокая рассинхронизация мозга и тела. Не знаю, как объяснить точнее. Я будто и здесь, в собственном теле, и будто-то управляю им через какой-то огромный и жутко тяжелый передаточный механизм, шестерни которого настолько проржавели, что совершенно не ворочаются.

Со зрением еще хуже – только размытые образы, тени, которые плавно, будто нехотя, кружатся надо мной. Я даже не уверена, что это реальные люди, а не плод моего воспаленного воображения.

— Ваше Величество, вы меня слышите? – голос далекий и, кажется, женский.

Хочу ответить, что плохо, но слышу, но не уверена, что получается произнести хоть слово.

Зато мне совершенно не больно. Правда, понять, хорошо это или плохо, пока трудно. Наверное, мне бы все же хотелось чувствовать хотя бы что-то. Но не уверена, что ту самую боль внизу живота, которая, как показалось, выжгла меня изнутри.

Ох, очень плохие мысли. Не нравятся мне совершенно.

— Ваше Величество…

Со мной что-то делают. Вроде бы переворачивают с бока на бок. Осматривают.

— Это точно?..

— Боюсь, да.

Голоса встревоженные и какие-то убитые.

Пытаюсь вспомнить, что говорил проклятый Магистр перед тем, как я отрубилась. И ничего – пустота, гудящая, холодная, будто у меня не голова, а бездонный заброшенный колодец.

Даже пахнет так же – чем-то очень затхлым и противным, точно полудохлыми водорослями и полусгнившими лягушками. Ну, или наоборот.

— Ваше Величество, откройте рот…

— Она нас слышит?

— Не знаю.

Ничего не чувствую. Хочется кричать, хочется вопить во все горло, чтобы вырваться из этого вязкого НИЧТО.

Стук двери.

Твердые шаги.

Голоса.

Ничего не понимаю – просто монотонный, сводящий с ума гул.

Я даже не знаю, как долго вот так лежу. Ни малейшего понятия о времени.

Что же я за «счастливица» такая, что постоянно попадаю в какие-то проблемы?

По телу растекается противная горечь. Липкая, густая, настырная. Она зарождается в области живота и продолжает распространяться в разные стороны, заполняя меня и затапливая своей ядовитой сущностью.

Это не та боль, которую я испытала на свадьбе. Это что-то другое.

Но тоже раскаленное, тоже выжигающее изнутри.

Что-то не так.

Что-то абсолютно не так!

Я очень слаба. Непозволительно слаба, когда должна быть сильной.

По моим щекам бегут слезы.

Настоящие соленые слезы – и я точно ощущаю этот привкус.

— Ваше Величество!

— Би!

Меня прошивает навылет.

Он здесь. Мой дракон здесь.

— Изабелла, борись, - голос все еще далекий, но более разборчивый, чем раньше. Более ясный, чем все остальные звуки. – Борись, Би. Через боль, через слабость. Ты сильная, ты справишься!

«Говори! Не молчи!» - кричу ему куда-то туда и отмахиваюсь от теней вокруг себя, но не слышу собственного голоса.

Мне кажется или он держит меня за руку?

Не знаю, не уверена.

Силы тают с каждой секундой. Мгновение тут, кажется, совсем не равно мгновению там, в мире, откуда меня зовет Анвиль. Но я борюсь, борюсь, как могу.

Мне кажется, иногда я снова откатываюсь обратно и перестаю слышать его голос. Какие-либо голоса вообще.

— Иди ко мне. Иди на голос. Сосредоточься на нем.

И я стараюсь сделать именно так. Стараюсь выбросить из головы все сомнения и страхи, все глупые предположения. Тянусь к нему, как росток из-под земли тянется к поверхности, потому что так заложено его природой. Потому что иначе и быть не может.

— Еще немного. У тебя получается.

Я изо всех сил верю, что ему там виднее, потому что здесь, в своем коконе, чувствую себя вконец обессиленной и почти сдавшейся.

Как же невыносимо тяжело.

Каждое движение – как будто по битому стеклу. А здесь, вокруг меня, одно бескрайнее море битого стекла.

Нужно идти. Нужно бороться. Потому что когда сдаются врачи - наступает только тьма и смерть.

Снова вкус слез на щеках. Уже чуть более соленый.

— Еще немного. Би. Иди ко мне.

Собственный крик взрывает барабанные перепонки и оглушает. Но это не та глухота, какая преследовала меня все это время. Это звенящая глухота, наполненная звуками.

— У тебя получилось! – совсем близко, у самого уха.

И чувствую, как крепкие, не терпящие сопротивления руки прижимают меня к себя.

Я реву. Реву с таким упоением, какого не было никогда. Как будто сто лет не ревела и теперь получила индульгенцию на право хоть уреветься.

И не хочу сопротивляться, даже если бы и могла.

— Милорд, у вас получилось, - слышу восхищенный шепот в стороне.

— Не могло не получиться, - отвечает он, но смотрит ровно на меня.

Ослабляет объятия и осторожно кладет на подушку.

Наконец-то я вижу его – настороженного и взъерошенного, с неровным дыханием и очень пристальным взглядом взглядом.

— Привет, Ваше Величество, - говорю и тут же понимаю, насколько сильно высохли и потрескались мои губы. И добавляю, чтобы не сойти с ума: - А свадебный пирог еще не подали?

— Я приказал поставить возле него самых свирепых варваров, - натянуто, но все же улыбается Анвиль, ощупывая мой лоб. - Чтобы ни одна крошка не упала без твоего разрешения.

Я благодарна ему за то, что даже в такой ужасный момент он не дает мне упасть духом. Потому что лучше шутить о свадебном пироге, чем скатиться в грустные мысли о том, отравили ли меня, чем именно, откуда у бывшего короля сын и чем эта новость грозит всем нам. Пока что все происходящее в этом мире довольно тесно совпадало с моими знаниями истории. И хоть я тонкостях престолонаследования я не очень сильна, но наличие у короля сына (даже бастарда) - это уже более веско, чем, пусть и законная, но дочь. Правда, именно Изабелла - наследница королевской крови, так что все дети Лаэрта, хоть бы. У него оказался выводок пацанов, не будут принадлежать королевской династии. Нет, конечно, высосать подобие переворота и из этого можно, но все-таки для здешних вассалов королевская кровь - не пустой звук.

Ох, зря я, наверное, обо всем этом заморачиваюсь именно сейчас, потому что голова внезапно становится слишком тяжелой, а надуманные страхи превращают рот в филиал пустыни Сахара.

Анвиль, как будто чувствует меня на уровне тела, тут же подносит кубок с прохладной водой, помогает сделать пару глотков. На большее у меня пока нет сил.

— Добро пожаловать в мир живых, Изабелла, - говорит он.

— Прости, кажется, ты снова меня спас. Я не специально таким образом затаскиваю тебя в свою постель, правда-правда.

Боже, что я несу?

Это как будто глотнула сыворотку правды и теперь готова выдать все те глупости, что никогда бы не сказала в трезвом уме.

— Оставьте нас, - говорит он куда-то в сторону. – И никому ни слова. Ее Величество очнулась, с ней все хорошо.

— Да, милорд…

В полутемной комнате всего с несколькими горящими свечами не вижу, кто там был.

— Что-то не так? – задаю вопрос и замираю.

На душе очень тревожно.

— Амелия?!

— С ней все в порядке, - тут же успокаивает дракон.

Потихоньку выдыхаю. Главное, чтобы с дочкой ничего не случилось, ну а я вон вроде бы выкарабкалась, даже руками могу шевелить и ногами под одеялом тоже. И даже немножко способна на трезвые мысли о будущем короны на своей голове. Точнее, теперь уже о наших с Анвилем коронах.

— Но что-то все же не так? - задаю следующий необходимый вопрос и на всякий случай готовлюсь к самому худшему. Вдруг сейчас какой-то замогильный голос, как из той японской страшилки, скажет: «Тебе осталось жить семь дней…»?

— Как ты чувствуешь себя, Би? - Анвиль явно тянет с ответом, снова ощупывает мой лоб, смазанным, но явно «знающим» движением проводит по моим рукам, на мгновение задерживает ладони в области запястий, как будто считает пульс.