Отложенный эффект - Салма Кальк Страница 16

утверждал, что приготовил завтрак. Неожиданность, что. Он ещё и готовить умеет, оказывается. Вчера-то их ожидал парадно сервированный в небольшой и очень изящной гостиной поздний ужин – накрытый специальным силовым куполом, и от того даже не остывший. Мясо с разными соусами и вино – самое то, что нужно после боя, после совместного душа, после чего там ещё – после всего, что у них уже было, в общем. И сидели они, завернувшись в полотенца, в креслах друг напротив друга, и говорили необыкновенно официально – а в душе перед тем уже только что не облизали друг друга со всех сторон. Однако, руки то и дело соприкасались, взгляды то и дело сталкивались над столом, а ноги – под столом. Голые, ясное дело, ноги, потому что на ней был надет его банный халат, а на нём и вовсе только полотенце. И завершилось тем, что он просто подхватил её на руки – легко! – и утащил в свою спальню. И там оказалось, что он не только мастер взаимодействия с телом, а ещё и сказать красивое в постели тоже мастер – редкое трепло, говоря иначе. Но ей понравилось. Огня-то у неё на двоих хватит, а вот болтать красиво не научилась, всегда обходилась без этих вычурных словес, а тут вышло, что и слова могут быть ничуть не слабее поцелуев и прикосновений. И даже хвост его дурацкий вблизи оказался изумительно красив – густой, блестящий, цвета светлого мёда, наверное, половина студенток за такой хвост душу продаст.

И оказавшись у него на коленях за крошечным столом на кухне, Марион понимала – да, торопиться не стоит, нужно повторять. Повторять, пока не свалилась никакая рутина, никакая повседневность, пока не догнали неприятности. Поэтому – чёрт с ней, с одеждой, пусть её приведут в порядок в магической чистке. Интересно, что подумают о таком странном наборе – пафосном смокинге с белой сорочкой и бабочкой, и полевой форме Легиона плюс комплект кружевного белья? Да что бы ни подумали, кого это волнует вообще. А волнует этот странный красавчик-некромант. Гроза привлекательных студенток, наверное.

Впрочем, сейчас эта гроза кого бы то ни было принадлежит ей и только ей. И нужно пользоваться…

- Эй, что ты делаешь?

По мнению Марион, открывать шторы и запускать в спальню солнечный свет было совершенно лишним. Потому что… не нужно её так пристально разглядывать! Нечего, и всё! Она хмуро глянула на Саважа и заползла под простыню.

- Любуюсь, - жёлтые глаза прямо искрились восхищением.

Совершенно, между прочим, искренним.

- На что там любоваться, скажи? На множество шрамов и торчащие рёбра?

Ну не могла она не спросить, не могла. Нет, не выпрашивала комплиментов. Ей просто нужно было знать. А скажет он правду или нет – она ж увидит.

- Ты ответишь, если я спрошу? – вдруг сощурился он.

Интересно, что такого он собрался спрашивать?

- Предположим, отвечу. Спрашивай.

- Откуда всё это? – и коснулся левого колена, как раз торчавшего из-под простыни наружу.

Левое колено переделывали дважды, первый вариант сустава не прижился. Это было ещё до Клодетт.

- Последствия одного задания.

- Что там с тобой делали, на том задании? – нахмурился он.

- На задании ничего. Это борьба с последствиями.

- И что там за последствия?

- С отложенным эффектом, - невесело усмехнулась Марион.

- Так. С отложенным эффектом, говоришь? – нахмурился он. – Это означает, что ты попала под то самое заклятье?

- Верно.

- И… постой, тот первый случай, о котором ты говорила, твой собственный? – он совершенно бесцеремонно стащил с неё простыню и оглядел.

- Ну, - уже бить, что ли?

Что это он вообще?

- Ох, Марион, - она и понять ещё ничего не успела, а он уже сгрёб её в охапку и усадил на колени.

Обхватил её всю и уткнулся носом в макушку.

- Что такое? – дёрнулась было она, но протест подавили в зародыше.

- Прости бестолковца, вот что. Я бы и не подумал, что ты говоришь о личном опыте. И просто о том, что ты всё это пережила. Тебя вылечили до конца?

- Я надеюсь, что да. А если не о личном, то что, можно разносить по кочкам? – отстранилась, взглянула сурово.

- Я понял, в чём дело. Я тебе подскажу потом, как всё это точнее описать, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Понимаешь, из твоих слов я понял, что ты столкнулась с кем-то из наших вчерашних ночных друзей, и приписала последствия их нападения тому самому отложенному эффекту.

- Ничего подобного, - дёрнула она плечом.

- Не расскажешь?

Вот ведь паршивец, ещё и гладит её то по плечам, то по боку, то меж лопаток. И целует в… разные места.

- Это случилось… на заброшенном полигоне. В начале века там экспериментировали с разными сочетаниями убивающих заклятий, артефактов и отравляющих веществ – для общей дезориентации мага, надо полагать.

- Во время великой войны?

- Точно. И там завелась команда простецов, пытавшаяся добраться до оставшегося барахла и применить его в своих целях. Нам нужно было зачистить полигон и деактивировать всё, что можно. И грамотно уничтожить то, что нельзя. И вот там стояла защита. Один человек погиб на месте, я шла следующей, и уничтожила ту штуку, остальные не пострадали. А меня… в конце концов вылечили.

То есть она очень на это надеется, что вылечили.

- Жаль, что я не знал этого сразу, - он снова просто обнял. – Но ты жива, и здорова, и это невероятное чудо господне.

- Это квалифицированный целитель.

- Видимо, проводник высшей воли, - не сдавался он. – Порекомендуешь? Я бы показал такому целителю отца.

- Думаешь, твоего отца нужно кому-то показывать? Как по мне, он великолепен сам по себе в любом агрегатном состоянии, - фыркнула Марион.

Генерала Саважа она весьма уважала.

- Ты ж наверное, видела, как он ходит?

- Как может, - если у тебя нет куска стопы, ты будешь ходить именно что как сможешь. – Но порекомендовать ему Клодетт могу.

- Вот и славно. И что, ты думаешь вернуться на службу или заниматься наукой?

- Я думаю обо всём. Диссертация готова наполовину, осенью мне обещали группу студентов на практику. А возвращение на службу зависит от итогового вердикта врачей.

- Это