Твоя на одну ночь - Ольга Иконникова Страница 51

Что я могла подумать в этой ситуации? Что ей доложили о нашей с Аланом прогулке, и она подозревала мужа в неверности!

Я сделала шаг вперед и поклонилась:

– Я к вашим услугам, ваше величество!

С ее позволения я села на ту же скамью чуть в стороне от самой королевы. Она долго не решалась начать разговор, и я ее не торопила. Я боялась того, что ее величество могла мне сказать.

Но первые же ее слова заставили меня изумиться.

– Я хотела бы быть похожей на вас, ваша светлость! – сказала она, поднеся к лицу расшитый серебряными нитями платочек. –Матушка рассказала мне, что вы смогли найти в себе силы и из владелицы одной маленькой и бедной мануфактуры стали богатейшей женщиной Эльзарии. Нет, не подумайте, я завидую не вашему богатству – в этом у меня нет недостатка. Но я хотела бы быть такой же отважной и решительной, как вы. У меня никогда не хватало смелости настоять на своем. Я всегда плыла по течению.

Я смогла дышать чуть свободнее. Кажется, речь пойдет не о нас с Аланом.

– О, ваше величество, – решилась я произнести несколько слов, – уверена, что вы наговариваете на себя. Все ваши подданые отзываются о вас как о мудрой и доброй королеве.

Она улыбнулась, но улыбка вышла невеселой.

– Они всего лишь пытаются мне польстить, ваша светлость. И у меня – куча советников, которые подсказывают мне, как я должна поступить в том или ином случае. Какое платье надеть на бал, какие слова сказать жене посла, кому улыбнуться, а от кого отвернуться. Я уже разучилась принимать решения самостоятельно. Вернее, не так – я никогда этого не умела. Сначала я была послушной дочерью, потом – послушной женой. Нет-нет, я – счастливая женщина, у меня – прекрасные муж и сын. Но иногда мне хочется просто побыть самой собой.

Из ее глаз снова покатились слёзы, и я тактично отвернулась, давая ей их унять. Но после долгого молчания я всё-таки спросила:

– Что-то случилось, ваше величество?

И снова – продолжительная тишина.

– Сегодня я не смогла помочь одному человеку, ваша светлость. Очень важному для меня человеку, которому сейчас особенно нужна моя помощь. Вы будете удивлены, но иногда даже власти королевы бывает недостаточно, чтобы сделать что-то полезное. И как раз здесь, на родине, я снова ощутила свою слабость.

Я понимала, что это – что-то личное для нее, возможно, что-то такое, о чём она не решится рассказать.

– Быть может, ему сможет помочь кто-то другой, ваше величество? Если это могу сделать я, то вы можете довериться мне. Я обещаю вам, что за пределы этой беседки ваша тайна не выйдет.

На самом деле я предпочла бы обойтись без ее секретов. Сегодня она откроется мне, а завтра пожалеет о своей откровенности и возненавидит меня за то, что я невольно стала ее наперсницей.

– Я отчего-то не сомневаюсь, ваша светлость, что могу вам доверять, – тихо сказала королева. – Так получилось, что у меня никогда не было близкой подруги, а я всегда об этом мечтала. В юности я могла поделиться чем-то сокровенным только с матушкой, да и то не всегда. Сейчас же я могу довериться только мужу – но стараюсь не беспокоить его по пустякам.

Она заговорила об Алане, и я ощутила что-то весьма похожее на ревность. Как глупо! Это – ее муж!

– Иногда я чувствую себя птицей в клетке. Нет, я люблю своего мужа, но я прекрасно понимаю, что мы с ним связаны не столько чувствами, сколько долгом. Мне с детства внушали, что обязанность принцессы – своим замужеством помочь семье и стране. А любовь – не для королев. И я не спорила с этим, пока…

Она не договорила и снова всхлипнула.

Я уже начала догадываться, о чём она хотела мне рассказать. Должно быть, до брака с Аланом она была влюблена в кого-то, кого встретила снова, вернувшись на родину. Былые чувства напомнили о себе.

О, я понимала ее как никто другой. Но я хотя бы не была королевой, и мне не нужно было каждый день соблюдать политес. Я могла позволить себе поступать по своему разумению.

Я только подумала об этом, как сразу же вынуждена была признать, что я тоже отнюдь не свободна в своих поступках. Мне хотелось бы быть с Аланом, признаться ему, что у него есть еще один сын. Но это было невозможно. Я никогда не скажу ему о Джереми.

Я тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли.

– Вы были влюблены в другого человека?

Ее величество вздрогнула, а потом несмело кивнула.

– Вы осуждаете меня за это, ваша светлость?

Я торопливо воскликнула:

– О нет, ваше величество! Как я посмела бы вас осуждать?

– Я влюбилась в самого смелого человека Эльзарии, – а вот на сей раз улыбка на ее губах была светлой. – Тогда шла война, а он участвовал в самых важных и кровопролитных битвах. Он так отчаянно бросался в бой, что я сходила с ума от беспокойства. Он был одним из самых молодых, но при этом самых мудрых наших военачальников, – тут она остановилась на секунду, но продолжила: – Впрочем, раз уж я решилась на откровенность, то могу назвать и его имя – герцог Дюплесси.

При этих словах я посмотрела на нее с пониманием. Леонард Дюплесси был национальным героем Эльзарии – его имя с уважением произносил каждый солдат, вернувшийся с Пятилетней войны. Он был храбр как лев и при этом скромен. У него было столько заслуг перед страной, что он мог претендовать на пост военного министра, но вместо этого после подписания мирного договора удалился в дальний гарнизон и почти не бывал при дворе.

– Мой отец знал о наших чувствах, и мы надеялись, что он разрешит нам пожениться. Род Дюплесси достаточно древний и знатный, и брак с Леонардом не стал бы мезальянсом даже для принцессы королевской крови. За Леонарда стояла вся армия, и отец был к нему благосклонен. Но всё переменилось, когда заговорили о подписании мирного договора. Война заканчивалась, и поддержка генерала папеньке уже была не нужна. А союз с Камрией оказался важнее счастья принцессы. Я пыталась протестовать, но меня никто не стал слушать. Леонарда отправили в далекий горный гарнизон, запретив ему возвращаться в столицу – такой была награда за его доблесть.