Беги, детка, беги (ЛП) - О'

Дон Бот, Мария О'Хара

Беги, детка, беги

Предисловие

ОСТОРОЖНО!

Если ты ждешь безумно влюбленного плохого мальчика, то зря ждешь. Я не плохой и не мальчик.

Я — Тьма.

Я не делаю ничего, что делает хороший мужчина.

Я не хороший мужчина.

У меня нет души.

И если ты не можешь справиться с жестоким дерьмом, отложи книгу в сторону. Сейчас же!

Потому что если ты думаешь, что сможешь узнать меня здесь, увидеть насквозь, оценить и предугадать, что я буду делать дальше…

Я разочарую тебя, детка.

Во мне нет ничего очевидного, предсказуемого или определенного.

Я — Мейсон Раш.

Я — монстр.

Не говори, что я тебя не предупреждал.

Мейсон К. Раш

1. Я ненавижу сюрпризы, Эмилия

Мейсон

На тебе туфли от Лабутена, или как они там называются. У мамы тоже есть такие. И мне бы очень хотелось знать, на какие деньги ты их купила. На его? Это было бы похоже на тебя.

Еще вчера ты сосала мой член, маленькая шлюшка. Как ты посмела сидеть с нами за этим столом и делать вид, что все так и должно быть? Я точно знаю: один мой взгляд и ты подожмешь хвост. Это единственное, что меня успокаивает, потому что он положил руку на твое колено, Эмилия.

Что эта рука там делает? Я вчера неясно выразился? Ты неделю не должна с ним трахаться, но именно сейчас похоже на то, что уже сегодня вечером ты раздвинешь для него ноги.

Я ненавижу его.

— Кто-нибудь хочет еще картофель? — спрашивает моя мать, и я, скучая, смотрю на нее.

— Ох, мам, никто не хочет твой картофель. Он никогда не пропечен, и только мой отец может есть его не скривившись, и то только потому, что он не хочет жаловаться на твою стряпню.

— Подожди-ка! — вмешивается мой отец. — Я люблю стряпню твоей матери! — она улыбается и кладет ему на тарелку еще три картофелины. Надо отдать ему должное: он — профессионал и никогда не кривится.

Мы сидим за столом, Райли заехал в гости, Эмилия. Почему ты каждый раз приезжаешь вместе с ним? Ты хочешь, чтобы я видел вас вместе? Или ищешь встречи со мной и как в последний раз потрахаться в моем подвале, пока он будет разговаривать с нашими родителями?

Ты такая маленькая шлюшка, Эмилия, но я это достаточно часто говорил, в то время как шлепал тебя по заднице, и тебе это нравилось. Я прекрасно знаю, что мой брат за человек. Идеальный Райли Раш. Отличник во всем, адвокат по делам защиты природы, высшее образование закончено с отличием, тридцать лет, и добился того, чего мой отец добился только в тридцать пять. Мы все это знаем. И я знаю, как он трахается, Эмилия. Он выключает свет, ложится на тебя сверху и делает это, пока сам не кончит. Из-за его протеза он вундеркинд. Он такой особенный, так часто повторяет моя мать, и мой отец боготворит его, даже несмотря на то, что он вылез не из его яиц, а из яиц какого-то неудачника. Папа усыновил Райли.

Ты сидишь напротив. И вообще, почему ты всегда сидишь напротив меня?

И не отрываешь от меня глаз — я приказал тебе всегда смотреть на меня — и ты знаешь, что произойдет, если ослушаешься, Эмилия.

Твои длинные, до пояса, черные волосы, которые я с удовольствием наматываю на кулак, спадают на плечи легкими локонами. Это твоя прическа невестки. Я уже ее знаю. Таким образом ты хочешь понравиться моим родителям, особенно моему бессердечному отцу. Это не так просто, Эмилия. Некоторые уже пытались это сделать, но потерпели неудачу. Уже двенадцать месяцев ты не можешь найти к нему подход, и я знаю почему. Как и я, он прекрасно видит, кто ты есть на самом деле. Он не доверяет тебе, и возможно знает, что ты принадлежишь мне. Твои полные губы, которые сегодня, как обычно, не накрашены в шлюховато-красный цвет, смыкаются вокруг вилки, и я вспоминаю, как они недавно ощущались на моем члене.

Хммм, я люблю, когда ты мне сосешь, Эмилия.

Ты смотришь на меня своими бирюзовыми глазами, и я снова спрашиваю себя, как мой старший брат может быть настолько слепым. Ты же трахаешь меня взглядом. Ты не можешь дождаться, чтобы остаться со мной наедине.

Ты такая шлюха, и мне так это нравится.

Совесть я давным-давно потерял. Если честно, даже не знаю, была ли она у меня когда-либо. Но ты это уже заметила, Эмилия.

Твое маленькое чистое лицо едва накрашено, кроме больших темных глаз, которые всегда на меня так невинно смотрят, когда ты стоишь передо мной на коленях. На тебе красное летнее платье, и, в качестве исключения, бюстгальтер, но никаких трусиков. Ты всегда должна приходить так, чтобы у меня был немедленный доступ к тому, что принадлежит мне.

— Мейсон! — рявкает мой отец. Только ему удается сделать так, чтобы я вздрогнул, больше никому. Быстро поворачиваю голову, разрывая с тобой зрительный контакт, и смотрю в точно такие же глаза, как и мои. Моя мама всегда говорит, что мы до ужаса похожи, и не только внешне.

— Да? — скучающим тоном спрашиваю я. Какого хрена ему от меня нужно? Я как раз размышлял о том, что сделаю с тобой позже. И как! Задница, рот, киска или твои большие сиськи — вот в чем вопрос.

— Твоя мать спросила, как тебе нравится прохождение стажировки у меня. — Он пристально смотрит на меня, и, Эмилия, он что-то знает. Я еще никогда не мог ничего скрыть от него, даже мою первую дрочку.

Я стойко выдерживаю его взгляд. Мне уже двадцать три, и я уже давно не тот четырнадцатилетний сопляк. Он должен прекратить это, Эмилия. В конце концов, он больше не может меня запугать. Уже не может. Отец не всегда дружелюбен и особенно не сочувствующий. Возможно, он был таким с Райли, но меня он держит в ежовых рукавицах. Он должен был это делать, потому что я не так уж прост. Да, я признаю это, Эмилия, и ты можешь спеть песню о том, что я рассказываю тебе здесь.

Я поворачиваюсь к матери:

— Супер! — и ем дальше.

Она вздыхает и говорит:

— Мейсон, ты можешь хотя бы снять куртку? Мы сидим за столом, а ты выглядишь так, будто готов в любую секунду подпрыгнуть и сбежать.

Я раздраженно стону.

— Мне нужно будет уйти, я жду гостей.

— Но мы ведь только что пришли! — говорит мой брат, как будто я не вижу его каждый день. Он выглядит так опрятно, не то что я в порванных джинсах. Его светлые волосы аккуратно зачесаны назад, карие глаза ясные, а не такие укуренные, как мои. И лицо гладко выбрито, а не покрыто щетиной, как мое. Я знаю, что наши родители — не имеет значения, что они утверждают — постоянно нас сравнивают, и мне ясно, что Райли в свои двадцать три был совершенно другим, чем я. Он раздражает меня даже тем, что сейчас сидит здесь.

Я был так рад, когда он съехал, но не знал, что этот маменькин сынок будет приезжать каждые два дня на обед. Тебя это не бесит, Эмилия?

— Подожди. Прежде, чем ты уйдешь, мы должны кое-что сказать! — говорит Райли и берет твою руку, что лежит на столе, Эмилия. И что мне теперь делать с вами двумя, как себя вести и как наказать тебя за это? Никакого телесного контакта! Я думал, что ясно выразился. Ты сразу же опускаешь взгляд, когда видишь, как я пялюсь на ваши руки.

— Неееет! — возбужденно вскрикивает мама. — Правда? — она садится ровнее. Ее зеленые глаза сверкают в ожидании. Но у меня очень нехорошее предчувствие, Эмилия. Я смотрю на отца, потому что хочу знать, что он думает по этому поводу. Он напряжен, Эмилия, он не любит тебя.

Однако Райли до сих пор этого не заметил; он такой добропорядочный, глупый человек, и не важно, на кого он там учился. Иначе он бы не был с тобой. Он сияет во все лицо, демонстрируя эти ямочки солнечного мальчика. Они бесят меня.