Можешь не возвращаться - Арина Вильде

Арина Вильде

Можешь не возвращаться

Глава 1

— Аврора, в третью родовую, бегом!

— Кого-то привезли с осложнениями? – отрываюсь от бумажек, которые каждый день приходится заполнять в невероятном количестве. Иногда я удивляюсь когда медработники успевают выполнять свои прямые обязанности из-за этой писанины.

— Нет, жена какой-то шишки рожает, дороги замело, пока доехали уже полное раскрытие и ребёночек на подходе. Половина персонала сегодня до работы не смогла добраться, вторая занята, так что беги и помоги Валентине Степановне.

— А вы? – смотрю на нее с надеждой, ребенка какой-то важной шишки мне принимать не хотелось, ведь потом если что и я под раздачу попаду. А я ведь только на последнем курсе мединститута учусь.

— У меня экстренное кесарево, девочку уже готовят, никого свободного не осталось, так что беги. Тебе всего лишь постоять рядом нужно будет, роженицу успокоить, Степановне если что надо подать. Неонатолог уже там.

— Хорошо, — поднимаюсь со своего места, подхожу к умывальнику, споласкиваю руки, собираю волосы под одноразовый чепчик и одеваю на лицо маску.

Я спешу быстрее добраться до родового зала, это уже не первое мое дежурство, после практики я осталась работать в роддоме, набираться опыта. Совмещать смены с учебой безумно сложно, но это намного интересней, чем целыми днями просиживать медсестрой в кабинете гинеколога. Я присутствовала при нескольких сложных случаях, училась у лучших из лучших, старалась не упустить возможности набраться опыта и закрепить за собой место.

Я поднимаюсь на второй этаж, иду вдоль длинного коридора. Когда выбирала профессию, мне почему-то казалось, что родильный дом - это волшебное место, где появляются милые, вкусно пахнущие младенцы и громко кричат, оповещая всех о своем рождении. Но по факту коридор оглушают лишь ор рожениц, которым очень хочется помочь хоть как-то облегчить боль, но это не в моих силах. Те кто работают здесь давно уже даже не обращают на это внимания, это как фоновый шум, каждый день лица смеются новыми, я же все еще слишком близко все к сердцу воспринимаю.

Я толкаю дверь, ведущую в родовой зал, мельком взгляд бросаю на ту самую «жену важной шишки». Мужчина стоит ко мне спиной, держит девушку за руку, пока та тужится. Валентина Степановна дает советы по дыханию, я же хватаю с полки акушерский фартук, распечатываю пару стерильных перчаток и в этот момент в помещении раздается громкий крик малыша.

Быстро. Меня могли даже не звать.

- Все просто прекрасно, потерпите минутку и познакомитесь со своей малышкой, - произносит Валентина Степановна.

На моем лице растягивается улыбка. Это самый трогательный момент из всего процесса, когда ребенка кладут на грудь матери.

- Аврора, зажим для пуповины, - обращается ко мне заведующая отделения и мужчина тут же поворачивает голову в мою сторону и мы встречаемся взглядами.

Почву выбивает из-под ног. Темные глаза слишком знакомы. Бледный шрам на щеке выглядывает из-под маски. Все звуки вокруг исчезают, я просто стою и пялюсь на НЕГО. Человека, которого любила всем сердцем, ради которого на все была готова. В отличии от него. Потому что женился он на другой. Потому что клялся что брак будет фиктивным, что нужно потерпеть, через месяца три он вернется и все будет как прежде. Только я и он. Но вот прошло два года, у него на безымянном пальце обручальное кольцо, он только что стал счастливым отцом и по глупой воле судьбы именно в мою смену и в роддоме, где я работаю...

Меня всю трясет. На негнущихся ногах выхожу из родового зала и бреду коридором, не замечая что лестница вообще-то находится в другом направлении. На ходу стягиваю перчатки и прячу в карман халата. В голове какой-то хаос, ни одной связной мысли.

Как я вообще могла попасть в такую ситуацию? Принимать роды у жены бывшего, который разбил мое сердце, растоптал, уничтожил, обманул, женился на другой — это какая-то злая насмешка судьбы?

Я не понимаю за что мне это все? Я только выкарабкалась из больной зависимости под именем Дамир Железнов и вот снова он. Не жизнь, в дешевая мелодрама…

Мне становится холодно, несмотря на то, что каждое помещение в роддоме хорошо отапливается. До безумия хочется закурить, вот только сигареты остались в сумочке, да и на территории курение запрещено. Но сейчас мне глубоко плевать.

Меня затапливают воспоминания. Честно говоря, мне казалось, что я переболела этим мужчиной, предательство было настолько болезненным, что я долго не могла прийти в себя, делала все на автомате, откладывала жизнь на потом, ждала чего-то, едва не завалила все экзамены и не была повторно отчислена. В этот раз справедливо.

Я тогда с трудом пришла в себя, игнорировала любые новости о Дамире и его семье, переключала каналы, когда по телевизору показывали его, специально удалила все соцсети, чтобы не было соблазна зайти на страницу к его жене и мониторить каждый пост. Именно этим я и занималась первые месяцы разлуки. Искала любой намек на мужчину в ее фотографиях. До безумия боялась увидеть их счастливые лица.

Я замираю посреди коридора, оглядываюсь, пытаясь понять куда забрела. Быстрым шагом направляюсь в нужную сторону, спускаюсь по ступенькам на первый этаж, залетаю в ординаторскую и бросаюсь к своему шкафчику.

- Где же они? - шепчу себе под нос, выворачивая сумочку.

- У тебя все хорошо, Аврора? - к моему недовольству, мое состояние замечает одна из медсестер. Мне бы сейчас хотелось побыть наедине со своими мыслями, вдали от посторонних взглядов.

- Все просто отлично, - нарочито бодро произношу я, забрасывая косметичку и влажные салфетки обратно в сумочку, а в голове на повторе звучит: «Поздравляю, папочка, у вас родилась здоровая дочь».

Пачку сигарет и зажигалку нахожу в кармане куртки. Стягиваю с головы дурацкий чепчик и покидаю ординаторскую. На улице дикий холод, но я не обращаю на это внимания. Замираю на крыльце, без куртки и шапки. Снега намело столько, что снегоуборочные машины не успевают очищать дороги.

Я чиркаю зажигалкой. Раз, второй, но ничего не происходит. Лишь жалкие искры вылетают и сразу же гаснут. Встряхиваю ее, прикусываю зубами фильтр сигареты. Чувствую как в уголках глаз собираются непрошеные слезы. Стараюсь не думать о том, что где-то там сейчас счастливые Дамир со своей женой воркуют над новорожденной дочерью.

С третьего раза получается