Испорченная принцесса (ЛП) - Лоррейн Трейси

Перевод тг-канала:

t. me/darksoulbooks

1

НИКО

— Черт. У тебя самая безумная киска, которую я когда-либо пробовал, Сирена, — простонал я, когда ее тугие, бархатные стенки поглотили меня, а моя хватка на ее волосах усилилась.

Я, блядь, знал, что это будет хорошо, с того самого момента, как впервые просунул в нее пальцы, когда мы танцевали в Spot.

У меня было больше, чем несколько идей о том, как я хотел бы провести эту ночь, пока ее бедра двигались, а задница упиралась в мой ноющий член, но я никогда не мог предсказать, что мой лучший друг запланировал для двух девушек, которых мы нашли сегодня вечером.

— Нико, — кричит она, когда я вхожу в нее с такой силой, что мне мерещатся чертовы звезды.

Господи, кто эта женщина и почему я не нашел ее раньше?

Еще один крик наполняет комнату, и когда я отвожу взгляд от красавицы, которую я уложил на коня в этой комнате, полной греха и разврата, я нахожу глаза девушки, которую мой лучший друг натягивает сзади.

Наслаждение написано на каждом дюйме ее лица, ее пальцы вцепились в простыню под ней, пока Тоби трахает ее как дикарь, о котором не все догадываются.

— Можешь присоединиться, если тебе ее недостаточно, — дразнит она, пока я продолжаю смотреть, как она теряет себя.

Громкий шлепок ладони Тоби по заднице своей девушки раздается по всей комнате, прежде чем он рявкает: «Никто не прикасается к тебе, кроме меня», заставляя свою девушку оглянуться через плечо и уделить ему немного внимания.

— У меня руки заняты, чувак, — говорю я, скользя ладонью по животу Сирены и захватывая горсть сисек, просто чтобы доказать свою правоту.

Ее киска обхватывает мой член в ответ на мое менее чем нежное прикосновение.

— Тебе это чертовски нравится, не так ли, Сирена? Получать от меня порку, пока мой лучший друг трахает твою. Тебе нравится, когда другие смотрят, как ты изображаешь из себя грязную шлюху?

— Да, — кричит она, поднимая руку, чтобы погладить свою грудь и ущипнуть ее за сосок, пока я сосредоточен на другом.

— Я заставлю тебя кончить так сильно, что ты всю оставшуюся жизнь будешь мечтать о том, чтобы снова почувствовать, как мой член растягивает тебя.

— Черт. Твой рот — сплошная грязь. Мне это чертовски нравится. Продолжай говорить, — умоляет она, ее свободная рука скользит по изгибу ее живота, пока не находит ее набухший клитор.

Ее киска сжимает меня так сильно, что я чуть не выплескиваю в нее свой заряд прямо здесь и сейчас.

— Господи, Сирена!

Она кричит, когда мы работаем вместе, и я теряюсь в удовольствии, наполняющем мои вены, вместе с зрелищем того, как она готовится кончить передо мной — и при этом стараюсь не обращать внимания на кричащий голос в затылке, который пытается сказать мне, что сегодняшнего вечера будет недостаточно.

Но это должно быть так.

Я. Не. Хочу. Повторения.

Никогда.

Это означает только одно…

Я должен получить свою норму сегодня вечером. Мне нужно, чтобы мой член был израсходован, мое тело истощено, а мой банк дрочки был полон образов этой девушки на случай, когда появится следующая и предсказуемо не будет соответствовать ей.

— Нико, Нико, Нико, — повторяет она, очевидно, гораздо лучше запомнив мое имя, чем я ее.

Но это неважно. Сирена подходит ей гораздо больше, чем все, что могла бы дать ей мама.

— Кончай, — требую я, с силой вонзаясь в нее, пока пот струится по позвоночнику, а яйца начинают подтягиваться.

Я проклинаю презерватив, обхватившего мой член.

Я всегда был сторонником безопасного секса, но, блядь, если бы я не хотел вырваться из этой женщины и посмотреть, как моя сперма вытекает из ее киски. Я хочу владеть ею, пометить ее, сделать ее, блядь, своей.

Подожди… что?

Нет.

Нет, я никогда не хотел…

— Блядь. ЧЕЕЕЕРТ, — стону я, когда она откидывает голову назад и выкрикивает мое имя, а ее киска душит мой член и высасывает из меня сперму. — СИРЕНА.

Я резко вдыхаю, когда паника охватывает меня, и стремительно выпрямляюсь.

Боль сильнее, чем я когда-либо испытывал, пронизывает все мое тело, когда я двигаюсь. Моя грудь вздымается, зрение затуманивается, и ничто не имеет смысла.

Я только что трахал Брианну. Что, блядь, случилось…

— Нико, черт, успокойся, чувак, — говорит знакомый голос, хотя звучит он так, будто находится на другом конце туннеля.

— Что происходит? — спрашиваю я, когда темнота начинает исчезать, уступая место слепящему свету, от которого слезятся глаза.

— Тебе нужно успокоиться. Сядь поудобнее, хорошо?

Теплая рука ложится мне на плечо, а затем меня снова укладывают на что-то мягкое.

— Где я? Что происходит? — Но когда я снова задаю этот вопрос, мое зрение начинает проясняться.

Белые простыни, укрывающие мои ноги, — первое, что я замечаю, прежде чем осознаю, что нахожусь не в своей постели.

Трубка в тыльной стороне моей руки — вторая подсказка, что что-то не так.

А потом я наконец поднимаю глаза и обнаруживаю, что нахожусь посреди чертовой больничной палаты.

Паника накатывает на меня, как тогда, когда я только пришел в себя, но я не могу понять, почему.

Я ничего не помню, как и то, почему я здесь.

Но что-то не так. Очень, блядь, неправильно.

— Просто дыши, Нико, — снова говорит знакомый голос. Но несмотря на то, что он мне знаком, он отличается от того, к чему я привык. Он… мягче.

Когда я поворачиваю голову в сторону, боль пронзает мою шею.

Но я быстро забываю об этом, когда смотрю на того, кто стоит рядом со мной и выглядит более обеспокоенным, чем я когда-либо его видел.

— Деймон? — шепчу я.

— Хорошо, что ты снова с нами, парень.

— С-с в-вами? — Я заикаюсь, пока он не отводит подбородок в другой конец комнаты, и когда я медленно поворачиваюсь, у меня перехватывает дыхание при виде моей сестры, свернувшейся калачиком на временной кровати в углу.

— Она отказывается уходить с тех пор, как тебя привезли. Она до смерти боится, что ты тоже собирался ее бросить.

Боль в шее меркнет по сравнению с болью в груди, когда Деймон признается мне в этом.

— Черт. Нет. Никогда. Я бы не стал, — утверждаю я, хотя понятия не имею, насколько правдивы эти слова. Я даже не знаю, почему я здесь. Все, что я знаю, — это то, что мне чертовски больно.

— Я знаю, — уверенно говорит он. — Я ей так и сказал.

В моей голове проносится миллион и одна вещь, от которой я действительно мог бы сейчас избавиться. Самая очевидная — это то, что мне действительно не нужно быть на гребаной больничной койке.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает он.

Мой взгляд останавливается на кувшине с водой и пустом стакане на столе справа от меня.

— Выпить.

Протянув руку, он наливает мне стакан, вставляет в него соломинку и подносит к моему рту.

В его темных глазах блестит что-то похожее на веселье, и это заставляет огонь лизать мои внутренности.

— Знаешь, тебе не нужно так уж сильно наслаждаться этим, — простонал я. Теперь, когда мне пообещали облегчение от прохладной воды, мое горло стало чертовски сухим.

Ухмылка дергается на его губах, но он ничего не говорит. Вместо этого он просто подносит соломинку к моим губам, побуждая меня пить.

Я делаю несколько глотков, но останавливаюсь, как только напиток попадает в желудок, потому что от него мне хочется блевать.

Поставив чашку обратно на стол, он подтаскивает стул поближе и садится рядом со мной.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, снова проявляя беспокойство и морща лоб. Мне это чертовски не нравится.