Паулина Симонс - Талли

Паулина Симонс

Талли

Алле и Юрию Хендлер, моим родителям

Тесны врата и узок путь,

Ведущий к жизни,

И немногие находят их.

I

ДЖЕННИФЕР

ЛИНН

МАНДОЛИНИ

Ах, жизнь,

Мне было бы приятно вспоминать

Тот дом, в котором я росла,

Когда б могла я вспоминать

Лишь те мгновенья радости,

Что испытала в нем

Твоя мать воплотит все ночные

кошмары, что терзали тебя.

Твоя мать в тебя вложит все страхи,

что терзали ее.

глава первая

ТРИ ПОДРУГИ

28 сентября 1978 года

1

Однажды, теплым сентябрьским днем, Талли, Дженнифер и Джулия сидели за кухонным столом в доме по улице Сансет-корт[1].

— Талли, иди домой, — сказала Дженнифер Мандолини. — Я не хочу, чтобы ты явилась ко мне на день рождения в таком виде. — Она ткнула пальцем почти в лицо подруги.

Талли Мейкер не обратила на нее внимания. Она помешивала французский луковый соус, который готовила редко, но зато хорошо, и была вся поглощена этим.

— Еще раз попробую и улетучусь, — сказала она, но весь ее расслабленный вид говорил об обратном. Так удобно было сидеть за столом, забравшись с ногами на кушетку, и помешивать соус. На кухне у Мандолини пахло яблочным пирогом, в то время как в кухне ее собственного дома никогда не витали подобные запахи.

Дженнифер дотянулась до соуса и отобрала его у Талли.

— Еще раз попробуешь — и здесь ничего не останется.

Талли проследила взглядом, как соус перекочевал на шкафчик, и вздохнула. Джен права. Пора уходить.

Вернувшись на свое место, Дженнифер добавила, как бы извиняясь:

— У нас и так ничего нет для гостей, правда, Джул?

— Правда, Джен, — согласилась Джулия Мартинес, задумчиво двигая стакан с кокой по столу.

Талли лениво поднялась, прошла через кухню и сняла со шкафчика соус.

— Дженнифер, они обо всем забудут, лишь бы потанцевать с тобой. Про луковый соус никто и не вспомнит.

Она провела пальцем по краешку миски и замурлыкала Отель „Калифорния“.

Дженнифер выхватила у нее миску.

— Мейкер, уже пять часов! — воскликнула она. — А тебе две мили шагать до дома. — Она накрыла соус куском оберточной бумаги. — И столько же обратно. Не валяй дурака, уходи, я все равно не смогу подбросить тебя на машине. — Она убрала соус в холодильник. — Выметайся отсюда. И приведи лицо в порядок. Джул, ну почему она не уходит?

— Не знаю, — ответила Джулия, — ей никогда здесь особенно не нравилось.

— Девочки, девочки, можете успокоиться. Я уже ухожу.

Однако Талли не уходила — наоборот, она подошла к столу, села и закинула ноги на стул.

Дженнифер плюхнулась рядом с ней.

— Ну иди же, — сказала она уже мягче. — Я просто не хочу, чтобы ты опоздала, вот и все.

Талли не двигалась.

— Между прочим, туда и обратно всего три мили, — сказала она.

— Выметайся, — повторила Дженнифер и вздохнула, чувствуя, как внутри нее закипает раздражение.

Талли перегнулась через нее и взяла пачку Принглс.

Был хороший субботний день. Тихий. Теплый. Нереальный.

— Слушай, Мандолини, — Талли поделилась с Дженнифер картофельным чипсом, — ты так и не сказала мне, сколько народу будет у тебя сегодня.

— Тридцать человек. — Дженнифер съела чипс, встала и открыла кухонную дверь. — И я тебе это уже говорила,

— Тридцать, — радостным эхом отозвалась Джулия. — И половина из них — футболисты.

Облизывая соль на губах, Талли взглянула на Дженнифер.

— Джен, — сказала она, — кстати, как поживает команда болельщиков?

— Нормально, хорошо, спасибо за внимание, — ответила Дженнифер, продолжая стоять в дверях.

В открытую дверь проник воздух с улицы, и Талли ощутила приятную прохладу на плечах.

— Да-а-а, — протянула она, многозначительно глядя на Джулию, но стараясь сохранить серьезное выражение лица. — А тебе что, приходилось разговаривать с кем-нибудь из футболистов?

— Не так чтобы часто. — Дженнифер отошла к раковине. — Но они каждый раз, проходя мимо, выкрикивают всякие непристойности.

Талли уперлась взглядом в спину Дженнифер.

— Так, значит, ни с кем конкретно из футболистов ты не разговаривала?

— Нет, по-настоящему нет. — Дженнифер аккуратно оторвала бумажное полотенце и вытерла руки.

Джулия прочистила горло и спросила:

— Джен, а разве тот парень, у которого шкафчик справа от твоего, не футболист?

— Не знаю, — ответила Дженнифер, не оборачиваясь, — но, кажется, да.

Она повернулась спиной к столу и стала тщательно протирать тряпкой шкафчик.

Талли и Джулия обменялись взглядами.

— Да-да-да, — сказала Талли, поднимаясь и подходя к Дженнифер. — Я припоминаю, что видела, как ты разговаривала с каким-то парнем в очень сексуальной майке с номером на спине. Какой там у него номер, Джул?

— Не знаю, — отозвалась Джулия.

— Может быть, шестьдесят девять? — предположила Талли, пытаясь заглянуть в лицо Дженнифер.

Дженнифер не ответила и оттолкнула ее мокрой рукой.

— Джул? — спросила Талли. — Как он выглядит?

— Носит только Левис, — ответила Джулия.

— Небритый?

— Левис небритый? — спросила Дженнифер, яростно оттирая плиту.

Талли и Джулия пропустили это замечание мимо ушей.

— Стройный? — продолжала Талли.

— Да, и я слышала, он сообразительный, — добавила Джулия. Она встала и прикрыла рот руками, чтобы не рассмеяться.

— Джулия! — воскликнула Талли. — Сообразительный? Я слышала, что он может написать свое имя, а вот адрес уже с трудом. Наверное, ты имела в виду, что он достаточно сообразительный для «Великих троянцев»[2]?

Джулия покачала головой.

— Ну почему… Джен у нас — капитан команды болельщиков, но ей все-таки доверили прощальную речь на выпускном вечере. Так отчего же он не может быть футболистом и при этом неглупым парнем?

Дженнифер сходила в чулан и вернулась с сумкой Талли.

Теплый и солнечный день незаметно перешел в ранний вечер. Талли подумала, что Дженнифер в своей желтой маечке и белых шортах такая же теплая и солнечная, как этот вечер. Интересно, она хоть знает, какая она хорошенькая? — подумала Талли. У Джен такие стройные ноги и такие красивые руки! И такая чудесная химия на голове! Мне тоже пора делать химию, только мои волосы никогда не будут такими красивыми, как у нее, по крайней мере, в этой жизни.