Жанна Режанье - Ловушка для красоток

Жанна Режанье

Ловушка для красоток

Моим родителям — Харриет и Эдварду Режанье.

Часть первая

Глава I

«Мисс Ева Петроанджели, 191, Канейшен-авеню, Флорал-парк, Лонг-Айленд, Нью-Йорк 11001.

Дорогая Ева!

Мы получили твою фотографию и запрос о возможной карьере манекенщицы. В соответствии с правилами агентства «Райан-Дэви» собеседования с претендентками проводятся по понедельникам и вторникам с трех до шести. Если ты нам позвонишь, мы будем знать, когда ожидать тебя. В надежде на скорую встречу.

Чарлин Дэви и Рекс Райан».

Письмо ходило ходуном в дрожащих руках Евы.

— Благодарю тебя, — прошептала она, — благодарю, святая Юдифь!

— Что, родная, почтальон приходил? — крикнула из кухни мать.

— Мамуся, мне ответили! Они ответили!

Мария Петроанджели уронила охапку белья, которое она собиралась загрузить в стиральную машину, и бросилась к дочери.

— Где? Покажи!

— Они хотят меня видеть!

— Пойдем в гостиную, я там оставила очки. Ох, Ева! — мать задыхалась от возбуждения.

Прочитав письмо, она расплакалась.

— Мамочка, тут же не плакать надо!

— Слезы сами льются. Я так волнуюсь, ты только подумай — сбывается все, о чем я для тебя мечтала!

— Помогли обеты, которые я давала святой Юдифи!

— Солнышко, с тех самых пор, как ты похудела, я тебе всегда твержу: ты красивей всех других девушек! Боже мой, как обрадуются Нонна и дядя Наппи!

Ева скользнула взглядом по обшарпанной обстановке гостиной. Ну, зачем маме понадобилось вспоминать про бабушку и дядю? Всю жизнь они работали, как ломовые лошади, — и чего добились? Вся их жизнь — скука и скудость. Ева чувствовала себя виноватой оттого, что мысленно корит семью за бедность, что хочет для себя большего, чем родители могут ей дать.

Мать утерла слезы и с улыбкой заговорила о прошлом:

— Когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе, я мечтала стать манекенщицей или кинозвездой.

— Мамуся, а почему ты не стала?

— Вышла замуж за папу.

— Как ты думаешь, что скажет папа? Миссис Петроанджели заколебалась:

— Знаешь, Еви, давай сначала я с ним поговорю. У меня есть к нему подход.

— Мамусенька, я так хочу, чтобы все получилось!

— Сделаем все, чтобы получилось. Должно получиться! Слезы снова полились из ее глаз. Она утерла их тыльной стороной ладони.

— Ты выросла, Ева. Моя маленькая девочка уже выросла, а ты — единственное, что у нас с папой есть!

— Ну, мамуся…

Ева не могла найти слов для выражения смешанных чувств, охвативших ее при виде матери, голова, и руки которой лежали на вязаных салфеточках, украшавших старое кресло, уже давно нуждавшееся в перетяжке. Мать была еще молодой женщиной — ей не исполнилось и сорока, но выглядела она совсем измученной, будто жизнь вышла из нее.

— Мамуся…

— Ничего, зайчик. Я уговорю папу. Все получится. Я хочу, чтобы у тебя было все, чего я лишена. Прямо сейчас звони в агентство и договаривайся. Сегодня как раз понедельник, можешь после уроков отправляться к ним. Ты чудно выглядишь. Идеальная манекенщица. Иди.

Мать поднялась на ноги и стала прибирать в гостиной, пока Ева набирала номер.

— Там еще никого нет, мамуся, — сообщила Ева. — Автоответчик говорит: звоните после десяти. Я, пожалуй, позвоню прямо из школы.

— Подожди, Ева, я дам тебе денег на поездку в город!

Миссис Петроанджели достала растрескавшийся кошелек, который Ева видела в материнских руках уже лет десять.

— Хватит тебе пяти долларов?

— Мамуся, спасибо!

— Беги, зайчик, а то опоздаешь! Удачи, и да благословит тебя Господь!

— Мамуся, ты ангел, и я тебя обожаю. — Ева поцеловала мать и побежала в школу.

Кэрри Ричардс проснулась от звонка. Солнечный луч пробивался между неплотно задернутых штор. Она потерла глаза, повернулась на бок, свернулась калачиком и натянула простыню на голову. Однако звонок не унимался. Кэрри рывком села. Проспала? Звонок не затихал. Она взглянула на будильник: только семь часов — не проспала. Звонили в дверь. Кэрри бросилась к двери, на ходу надевая халатик.

— Кто там?

— Телеграмма!

Кэрри приоткрыла дверь, не сняв цепочку. В Нью-Йорке надо вести себя с осторожностью, особенно если ты еще и недели здесь не прожила.

— Кэролайн Ричардс?

— Да.

— Распишитесь. Кэрри открыла дверь.

«Желаю всяческой удачи новой карьере тчк уверена твоем успехе тчк держи меня курсе тчк с любовью и благословением — мама».

Как это мило, что мама телеграфировала! Да, для Кэрри начинается новая жизнь, и все происходит с почти невероятной быстротой.

За окном на улице урчали грузовики, гудками перекликались многочисленные такси Нью-Йорка — города, отныне предназначенного быть ей домом. Тесная, пустоватая комнатка казалась Кэрри райским приютом. Впереди — новая жизнь. Не прошло и недели, а у нее уже контракт: целых три дня на телевидении с рекламой на всю страну. Просто не верится в собственное счастье. Если бы только отец дожил и увидел, что она закончила колледж и начала самостоятельную жизнь. Обе сестры Кэрри к двадцати одному году были уже замужем, но отец гордился бы тем, что она решила жить независимо и вступила на путь, суливший так много. Отец всегда говорил, что у Кэрри есть все, что нужно для успеха.

Сегодня надо успеть переделать миллион вещей. В который уже раз она прошлась по списку: 10.00 — агентство, захватить новые фотографии; 11.00 — Дж. Уолтер Томпсон. Купить альбом с листами из ацетатной бумаги. Сделать побольше фотографий для новых показов и собеседований, позаботиться о хорошем увеличении. Купить туфли. Написать матери.

Все это Кэрри знала наизусть. Отложив список, она опять взялась за плотный коричневый конверт, лежавший на ночном столике и много-много раз, побывавший в ее руках за субботу и воскресенье. Неужели это она? Лицо, овеянное ветром, от которого глаз не отвести, знойное на одном снимке, задорное на другом. Кэрри и в голову никогда не приходило, что она способна выглядеть такой привлекательной, завораживающей, такой волнующей… и сексуальной.

Кэрри подошла к зеркалу, сбросила халатик и изучающе посмотрела на себя. Она всегда ненавидела свой рот, ей казалось, что губы у нее слишком полные. И фигуру свою она считала излишне худой, смахивающей на мальчишескую. Теперь же все приходят в восторг оттого, что самой Кэрри так не нравилось.

Она опять посмотрела на свои фотографии. Видимо, они знают свое дело и не ошибаются — служащие агентства «Райан-Дэви» и люди, рекламирующие мыло «Зест». А они все в один голос утверждают, что Кэрри создана для того, чтобы быть манекенщицей.