Твоя не любимая - Ульяна Соболева Страница 11

садист. Человек, которого я ненавидела так, как только можно вообще ненавидеть в этой жизни. И каждый мой шаг заставлял сердце колотиться у меня в горле. Это не страх. Это нечто смешанное. Ненависть, ярость, презрение и…опасение, что с тобой снова могут так поступить. Снова могут искалечить до полусмерти. И это чувство уже не поддается контролю. Это животный ужас. С этим я долго работала сама. На психологов никогда не было денег. А психиатры…зачем мне диагнозы, от которых потом не отмоюсь. Когда-нибудь мне предстоит борьба за мою дочь и я хочу ее выиграть, а для этого я должна быть чистой как стеклышко.

Не смотреть в бирюзовые глаза, не вязнуть в этих болотах цвета моря, в этих безднах полных обещания боли. Когда-то мне казалось, что он смотрит на меня с любовью. Когда-то я была счастлива видеть свое отражение в сверкающей такой яркой бирюзе. Сейчас в них разливается мгла и пустота. Смертельная и мертвая. И мне становится страшно…но я беру себя в руки. Я знаю зачем я здесь. Только ради дочки. Только ради моей девочки. Я должна…и у меня есть оружие которое всегда безотказно действовало – он хотел меня. Во мраке его глаз плескалась похоть. Это осталось неизменным. Я действовала на него как и раньше и этого больше чем достаточно, чтобы воплотить мои планы.

Я знаю за что он меня презирает…знаю, что его мать натворила с нами, со мной. Но разве он мне поверит? Разве даст себя оправдать? Ведь ему легче было слушать то, что говорила Маргарита.

Да, есть моя вина. Она лишь в том, что я согласилась на предложение его матери в самом начале, но потом…потом я отказалась. Я говорила ей, что не могу так, я умоляла ее пощадить меня и дать шанс, я кричала и плакала, я говорила о том, что безумно люблю ее сына. Я помню наш разговор, помню, как она хлестала меня по щекам.

- Влюбилась она! Кому это на хер интересно! Тебе что было сказано делать? Трахаться! Все! Ты должна была приносить ему удовольствие и родить ребенка! А не вот это все! Ты окрутила моего сына! Ты плела ему невесть что! Сука!

- Нет…нет…я просто полюбила. И ваш сын меня любит. Он…

- Любит? Да на хер ты ему нужна шалава подзаборная!

Она оказалась права. Не нужна.

Точнее нужна…но он готов был поверить во что угодно только не в мою любовь к нему и одержимый ревностью просто решил стереть меня растоптать. Убить.

Я никогда не забуду ту ночь, когда он избивал меня, когда хватал за шиворот, за волосы, швырял о стены. Когда насиловал и рвал на части и приговаривал.

- Убью шлюху! Убью суку! Ни с кем больше не сможешь! Никогда! Если выживешь не родишь! Сгною тебя тварь!

И он был прав. Не могла. Ни с кем и никогда. После него никого не было. Даже больше. Я сама к себе никогда не прикасалась. Мне было противно мое тело. Потому что, когда тебе постоянно говорят, что ты шлюха невольно начинаешь в это верить. Но я могла простить ему…могла простить даже свое искалеченное тело. Но смерть мамы и то, что он отнял у меня дочь НЕТ. Жестоко, больно, навеки. Этого я никогда не прощу. Я вернулась. И я собираюсь отомстить ему.

Если бы не Паулина я бы, наверное, могла его убить. Могла бы взять и перерезать ему горло или всадить нож ему в сердце. Но меня волновал не он. Меня волновала моя дочь и я собиралась вернуть ее, а не провести остаток дней в тюрьме из-за этой мрази…Как? Никто не знает, что я планировала и к чему шла все эти годы. Что я вытерпела и ради чего осталась жить.

- Красивая…

Констатировал и осмотрел с ног до головы, сняв с меня пальто. Плотоядно, нагло. Так как умеет только он.

- Для меня старалась? Лучшее барахло надела? – заржал – Я куплю тебе красивее. Это дешевые тряпки.

- На другие не было денег. Но я старалась. Главное открыто в нужных местах.

Его озадачил мой ответ.

- Ну пришла бы голой.

- Это смутило бы твоего водителя.

Усмехнулся и проводил в дом. Сам идет сзади, и я знаю, что рассматривает. Чувствую, как дышит мне в затылок и спину обдает его горячим дыханием. Да, платье не дорогое. Но я знала, что ему понравится. Я помнила его вкус. Черное, красное. Короткое. Ему нравились мои ноги, ему нравились мои волосы. Я распустила их по спине, а ноги максимум оголила. Годы впроголодь способствовали стройности, а занятия йогой самостоятельно добавили пластичности и выдержки. Мне нужна была выдержка после месяцев страшной депрессии и желания умереть. Потом у меня появился смысл жизни – это смерть этого подонка. Мучительная, долгая и очень болезненная.

- Шампанское?

- Да.

Помнил, что я люблю шампанское Флагорино с персиком. Купил именно его и сейчас достал из ведерка со льдом и умело открыл. Щёлкнула пробка и запенилась жидкость в бокале. Галантно подал мне и мой взгляд задержались на его пальцах…увидела на безымянном кольцо и дернулась всем телом. Неожиданный удар под дых. Я не знала, что он женился. Неприятно затошнило и клещи сдавили затылок. Ну и черт с ним. Тем хуже для них обоих.

- Засмотрелась на кольцо?

- Нет. Просто задумалась.

- Ну зачем лгать. Тебе стало интересно женился ли я. Да, женился. И у твоей дочери есть настоящая мать!

Если бы он сейчас ударил меня в солнечное сплетение я бы не задохнулась с такой силой, как от этих слов. Меня буквально скрутило. И я вздрогнула, пролив шампанское.

- Что такое? Больно? Ооо, если бы я не надеялся, что тебе будет больно я бы даже не позвал тебя сюда.

Молча смотрю вниз, тяжело дыша и стараясь унять бешеное сердцебиение. Унять те страдания что причинили его слова. Подонок. Подлый ублюдок. Как же я тебя ненавижу.

- Не хочу шампанское. Слишком слабо и неинтересно. У тебя есть виски или коньяк?

Усмехнулся.

- Вкусы поменялись? Может водочки? Ты же привыкла к пойлу подешевле!

- Тогда уже самогон, почему нет. Да побольше! Не будет так мерзко!

Не удержалась и он, схватив меня мгновенно за горло, вдавил в стену.

- Мерзко что?

- Вот это