Назову своей - Марина Анатольевна Кистяева Страница 12

На неё хотелось смотреть. На эту чарующую тихую красоту. Не вычурную, не бросающуюся в глаза свой ненатуральностью.

В доме притяжение усиливалось. И Илья махнул рукой. План Альфии сработал.

Чего он не ожидал – так это того, что его самого понесет не в ту степь.

Звание «Косячник года» не Але надо присуждать, а ему.

Илья скривил губы. Он всегда с женщинами сохранял спокойствие. Испытывал интерес, встречался с ними, не обижал. При этом не давал ложных надежд, сразу говорил, что к серьезным отношениям не стремится. Тарин не жадничал, и девушки, что были с ним, всегда оставались довольными. Всё всех устраивало.

А Люда…

Чем она его цепанула настолько, что мозги потекли и он начал думать не головой, а тем, что находится ниже пояса?

Да, красивая. Да, притягательная. Но сколько таких девочек-бабочек порхает вокруг?

Неужели с ним случилась та самая химия?

Вроде бы и верить не спешишь, но, с другой стороны, его распирает со вчерашнего дня.

И ещё как…

Он снова посмотрел на девчонок. Такие счастливые, задорные. Илья уже собирался уйти, чтобы не мешать. Но опоздал на доли секунды.

- Илюша-а! – радостно запищала сестра и выставила руки вперед, намекая, что она не прочь, чтобы и он её потискал, поздравляя с днем рождения.

Илья постарался улыбнуться, как можно радостнее, направляясь к девочкам и внимательно следя за реакцией Люды.

Та не заставила себя долго ждать. Девушка дернулась в сторону, засуетилась, первым делом свела ноги вместе и руку положила поперек тела так, чтобы грудь прикрыть.

Значит, без лифчика…

Илья не мог устоять перед искушением и не посмотреть на Люду. С лица девушки медленно сходила улыбка. Причем она не скрывала своих эмоций, сразу превратившись в колючего ежика, готового в любой момент отстаивать свою территорию или право на свободу.

И между тем, она была охрененно красивой. Без макияжа, с взлохмаченными после сна волосами, она притягивала взгляд и вызывала желание перехватить девочку за талию, закинуть себе на плечо и утащить в свою берлогу. И не выпускать несколько дней, пока не утолит первый голод.

- Девочки…, - он поспешно отвел взгляд от Люды, потому что в паху опасно заныло. Если он сейчас начнет ходить с эрегированным членом, это будет верх неприличия.

Люда, не делая лишних движений, осторожно отползла в сторону, не забыв прикрываться. У Ильи сперло в зобу, держать улыбку для сестры становилось труднее. Он понимал реакцию Люды на своё появление, но отказывался принимать. Чувства шли вразрез с разумом.

- С днем рожденья, малышка, - сказал Илья, склоняясь над сестренкой.

- Уиии! – тотчас прыгнула она ему в объятия, повиснув обезьянкой. – А подарок? Где подарок?

- Вообще-то я из спортзала.

Он стиснул Алю, сам же продолжил наблюдать за Людой.

Та на них тоже смотрела. Правда, искоса. Видимо, воспитание не позволяло демонстративно отвернуться.

Илья вчера до последнего думал, что она уедет. Аля, после того, как отчитала его, пошла за подругой. Он тоже порывался подняться, но притормозил себя, понимая, что извиняться второй раз – это перебор. У него никогда такого не было, чтобы за вечер умудриться дважды обидеть ни в чем не повинную девочку.

Люда осталась, о чем ему опять-таки сообщила Альфия, когда они принимали машину Тима.

- И это не слабость или малодушие, - продолжала бубнить Аля, отводя глаза. Но он успел заметить, как в них блеснула влага. – Понимаешь… Она другая! Не такая, как все. Она на первое место ставит не себя… Как я. А нас. Понимаешь, «нас». То есть себя и меня. Получается, она своими принципами поступилась, когда осталась, поэтому, Илюш…

- Я тебя услышал, Аль. Перестань.

Каждое слово сестры камнем ложилось на грудь мужчины. Он вроде бы и не спешил открываться и безоговорочно верить всему, что говорила сестра. За личиной дружбы может скрываться расчет и лицемерие. Илье приходилось сталкиваться с подобным. Не хотелось, чтобы Аля обожглась.

Он чувствовал за неё ответственность, и иногда перегибал палку. Но считал, что все меры оправданы. Когда погибли родители, Илья ни на секунду не сомневался, что оформит опеку над сестрой. Органы опеки не были согласны с ним, и поначалу ни во что не соглашались отдать ему Алю, ссылаясь на то, что он сам молодой и холостой. Пришлось задействовать друзей и банковский счет. И сразу все пошло иначе.

Пять лет они с Алей жили вдвоем. Прошли вместе и боль утраты родителей, и подростковый период. Надо признать, Аля не сильно чудила. Больше его донимала с бесконечными «а этом не можно», «а то?». Поэтому и вышло, что Илья привык полностью контролировать жизнь сестры.

Когда та поступила в институт, он часть ответственность переложил на Тимура. И тот неплохо справлялся.

Ровно до того момента, когда решил посодействовать в авантюре с правами.

- Из спортзала? – пискнула Аля, отстраняясь и щупая его плечи. – То-то я смотрю ты у нас каменеешь от месяца к месяцу. А восемь кубиков у тебя тоже есть?

- Аля, - предостерегающе протянул Илья. С неё хватит, начнет майку задирать.

Опять же, для чего?

Чтобы его продемонстрировать Люде?

- Что? Сегодня мой день, что хочу, то и ворочу, - расплылась она в улыбке, соскальзывая с Ильи и поворачиваясь к Люде. – Ты тоже подарок не принесла?

- Вот, - та кивком головы указала на небольшую прямоугольную коробочку, стоящую на прикроватном столике. И когда только она успела её туда положить? – Попробуй приди к тебе без подарка.

ГЛАВА 7

Дарить подарок при Илье не хотелось.

И вообще!

Какого он пришел в комнату Али вслед за Людой?

Нет, она понимала… Его дом – его правила. Куда хочет, туда и заходит. Но почему он оказался в комнате Али именно сейчас? Когда и она тут?

Люда настороженно посматривала в сторону Ильи.

Ещё он и после зала…

Люда хотела бы демонстративно отвернуться, выказать своё равнодушие, но произошло все с точностью наоборот. Её точно загипнотизировали, и она не могла отвести взгляда.

От литых мышц, от слегка поблескивающей от пота кожи у Люды странным образом потеплело в груди. Более того, сама грудь тоже как-то непривычно заныла, вызвав у девушки легкий шок.

Что это? Что за странные реакции?

Нет-нет… Она не может любоваться Ильей! Этот человек как только по ней не прошелся. Нагрубил, унизил, счел доступной.

И почему, спрашивается?

Люда, стараясь