По ту сторону экрана - Татьяна Миненкова Страница 24

Чтобы поймать меня у самой земли ему пришлось встать на одно колено, испачкав брюки своего делового костюма, а от резкого движения плечом, треснул и распоролся шов на рукаве его пиджака. Но я была не в том состоянии, чтобы трезво оценить проявленный Лазаревым героизм.

Волна адреналина после неудавшегося падения быстро схлынула и в глазах потемнело от резкой боли в районе щиколотки, от которой я тут же зажмурилась и зашипела.

— Ева, вы в порядке? — обеспокоено спросил Денис, вглядевшись в мое лицо, но я вместо ответа смогла лишь рвано всхлипнуть и неопределенно помотать головой из стороны в сторону. — Идти сможете?

Глаза щипало от слез, поскольку больно было неимоверно, и как бы мне ни хотелось храбриться в присутствии Лазарева, встать на травмированную ногу я точно бы не смогла. Поэтому лишь снова отрицательно качнула головой и все-таки осмелилась открыть глаза и посмотреть на моего случайного спасителя.

Поджав губы и недовольно сдвинув брови, Денис со мной на руках дошагал до такси и помог мне расположиться на заднем сиденье. Сам он занял место рядом. А когда машина тронулась с места, наклонился и, не спрашивая разрешения, осторожно закинул мои ноги к себе на колени, отчего мне пришлось повернуться к нему в анфас.

Сняв туфли с обеих моих ступней, Лазарев поставил их на пол, а сам осторожно ощупал затянутую в тонкий капрон поврежденную щиколотку.

— Здесь болит? — легко надавил он на какую-то точку на ней, отчего в этом месте вспыхнула резкая боль, а из груди вырвался болезненный стон. — А здесь?

— Здесь — нет, — сдавленно отозвалась я. — Не надо так делать больше, а то ко всем недавно перечисленным эпитетам я добавлю еще и склонность к садизму.

— Добавляйте, — разрешил он любезно. — Хотя логичнее было бы добавить «спасибо, Денис». У вас скорее всего просто сильное растяжение, но лучше перестраховаться. Маршрут изменился, мы едем в травмпункт, — обратился он к водителю.

А я, наконец, вспомнив о вежливости, все же добавила:

— Спасибо, Денис Станиславович.

— Пожалуй, пора избавляться от отчеств и переходить на «ты», хотя бы наедине, вам не кажется?

Вопрос был закономерен и логичен, но я почему-то оказалась к нему не готова. И, прежде чем успела обдумать ответ, произнесла:

— В отношениях начальник-подчиненный общение на «ты» — признак непрофессионализма.

— То есть, когда вы не так давно обозвали меня язвительным и авторитарным манипулятором — это было сугубо профессиональной критикой?

На самом деле эти слова вырвались потому, что я устала, замерзла, намокла и проголодалась, а еще, потому что злилась на него за вчерашний разговор и за постоянное ощущение недосказанности, витающее между нами.

Все эти вопросы были почти осязаемы и я, на свой страх и риск предпочла вернуться к самому безобидному из них:

— Разве использование моего чувства вины, растерянности и страха перед увольнением для того, чтобы вынудить меня стать вашим помощником, было не манипуляцией?

Интуитивно чувствовала, что именно сейчас, в конце насыщенного событиями дня, когда такси, шурша колесами мчалось по трассе, а мои ноги все еще покоились на коленях Лазарева, момент для выяснения отношений был явно лучше, чем вчера.

И именно в эти минуты наши отношения были как никогда далеки от плоскости «начальник-подчиненный». Хотя, попытайся я подобрать определение тому, кем мы являлись друг для друга в полумраке салона, когда лишь огни от фар встречных машин бросали на наши лица неровные пятна света — наверняка не справилась бы с этой задачей.

— А разве вам плохо со мной работается? — усмехнулся он, глядя в окно.

Если сослаться на то, что до его появления в S мне работалось гораздо спокойнее, чем раньше, или на вторую, ненароком полученную на работе травму, и вообще, что приносить ему кофе я первоначально считала крайне унизительной обязанностью, то я ответила бы, что хуже некуда. Но то ли я вспомнила о высокой зарплате, то ли о его захватывающих выступлениях в суде, то ли потому, что его рука рассеянно скользнула по моей ноге от щиколотки до голени, вызвав ураган приятных щекочущих мурашек, заставивших забыть о боли, я еле справившись с собственным голосом, неожиданно хрипло ответила:

— Не плохо.

— И если бы я изначально, не использовав с выгодой для себя столь удачное стечение обстоятельств, просто предложил бы вам стать моим помощником, вы бы не отказались?

— Отказалась бы, — честно призналась я.

Потому что тогда вместе со всеми за глаза называла его Деспотом, и быть его личным помощником не пожелала бы и злейшему врагу.

— Вот видите, значит это была не манипуляция, а чистый бескорыстный альтруизм, — с улыбкой пожал плечами Денис.

Он был расслаблен и спокоен, словно события сегодняшнего дня вымотали и его тоже, и я решилась спросить прямо.

— Но почему вы хотели, чтобы вашим помощником стала именно я?

Лазарев вздохнул, так, словно этот вопрос не давал покоя и ему тоже. Или потому, что ответ на него был зарыт глубже чем очевидные, лежащие на поверхности, причины, названные им в тот день, когда он предложил мне занять эту должность.

Машина въехала в город и продолжала свой путь по ярко-освещенным фонарями и вывесками улицам. Время приближалось к полуночи, но спать мне не хотелось. Зато хотелось, чтобы эта поездка продолжалась дольше, а я могла и дальше разглядывать Лазарева, чувствовать тепло его тяжелой ладони, лежащей на моей щиколотке, и вдыхать аромат его парфюма, казавшийся еще ярче на сырой одежде.

— Исполнил просьбу отца, — наконец ответил Денис, а голос его снова стал серьезным, давая понять, что несмотря на то, что он только что солгал или утаил часть правды, новые вопросы на эту тему бессмысленны.

В травмпункте, благодаря позднему времени, было безлюдно. Дежурный врач деловито осмотрел мою ногу, сделал необходимые снимки и, исключив перелом, посоветовал завтра не давать на поврежденную конечность лишней нагрузки. Я, все это время с комфортом перемещавшаяся от такси до травмпункта, от кабинета до кабинета и обратно в такси исключительно на руках Лазарева, чувствовала себя вовсе не так плохо, как могла бы с учетом обстоятельств и просто наслаждалась возможностью обнимать его при этом за шею, касаться мягких волос на затылке и просто быть к нему настолько непривычно близко.

На терпеливо поджидавшем на парковке такси мы вскоре подъехали к крыльцу моего дома, где Денис снова на руках поднял меня на нужный этаж, почти заставив пожалеть о том, что нога у