А я тебя да - Юлия Резник Страница 31

— Не бери.

— Я на минутку.

Семен перекатился вместе со мной на бок и только потом, чертыхаясь, поднялся.

— Добрый день, Инна. Да, кое-что случилось…

Лежа на животе, я сильней вцепилась в подушку. Шведов уходил, его голос стихал, и сколько бы я ни прислушивалась, не могла разобрать, о чем мой муж говорил с той женщиной. Чтоб не дать фантазии разгуляться, я убеждала себя, что вряд ли бы он стал говорить с любовницей так свободно после всего, что мы с ним только что пережили. Когда у меня между ног еще не остыло его семя. Когда сердце вот так стучит… Когда мы, в конце-то концов, решили начать все заново! Семен столько лет этого добивался не для того, чтобы, получив свое, тут же пустить все под откос. Шведова можно было обвинить в чем угодно, но не в отсутствии последовательности в его действиях. Но почему же тогда мне было так неприятно?

Я резко села. Нервно пригладила кудри… С другой стороны, неужели этот звонок был так важен, что ради него можно было оставить меня одну в момент, когда я так остро в нем нуждалась? Я растерялась, гадая, как себя лучше повести в этой ситуации. Спросить, кто это был? Так я была по горло сыта глупыми сценами ревности. Сделать вид, что ничего не случилось?

— Да, в семь подойдет. Нет, я… в общем, мне надо.

Что ему надо?! Что еще ему надо?

— Эй… Я думал, ты уже десятый сон видишь.

Семен, улыбаясь, подошел к постели. Такой по-мальчишески довольный. И как будто бы сомневающийся. Ну, нет. Я дурочка все же. Не мог он…

— Как видишь, нет, — развела я руками. — Тут все мокро. Надо сменить постель.

Семен прошлепал в гардеробную, где у нас хранились комплекты на смену, но я успела заметить довольство, написанное у него на лице. Закатив глаза, я почувствовала, как ревность потихоньку вытравливается из легких. К моменту, когда Шведов вернулся, мне удалось овладеть собой. В четыре руки мы перестелили постельное, сменив пыльно-лавандовое белье на бордовое. Насколько мне помнится, оно лежало в самом низу стопки. Значит, мой муж выбирал цвет под настроение. Интересно, а как он к женскому белью относится? Странно, что мы прожили столько лет, а я ничего не знала о его фетишах. Странно и волнительно. Ведь если все и дальше пойдет вот так, я о них узнаю уже очень скоро.

— Может, сожрем чего-нибудь?

— А как насчет ванны? Включим музыку, зажжем свечи, насыплем соли…

— Только не соль. Я, кажется, член стер до мяса.

— Ну, можно и без соли, конечно, — залепетала я, рдея всеми оттенками красного. — Что, все, и правда, так плохо?

— Все хорошо. Все вообще, блядь, в кои веки прекрасно!

Шведов подхватил меня на руки и закружил. Я, естественно, от неожиданности взвизгнула, но потом, конечно же, рассмеялась.

— Блин, я тяжелая. Поставь.

— Да где? Я бы тут побольше хотел, — Семен сжал ладони на заднице.

И тут я чуть было опять не брякнула, что непременно безобразно поправлюсь, но вовремя остановила себя. Зачем портить такой замечательный день? Тем более что уже было ясно — моя заместительная терапия вполне справляется со своей задачей. С каждым днем я чувствовала себя все лучше. И во многом это, конечно же, была заслуга Семёна.

Пока я набирала ванну и зажигала свечи, Шведов мотнулся в кухню и притащил бутылку вина…

— Я ж на антидепрессантах. Нельзя.

— Оно безалкогольное.

— А-а-а, ну тогда давай.

Было классно. Вода — почти кипяток. И ледяное шампанское. Мы уселись со Шведовым по разные края ванны. Я только теперь поняла, на кой черт их такого размера делают. Было очень удобно. Шведов осторожно разминал мои стопы, скрещенные у него на груди, и сыто, как котяра, жмурился.

— О чем думаешь?

— О том, что даже убитая в хламину лекарствами, выбрала классный проект. Думаешь, мы к следующей осени въедем?

— Я к лету планирую.

— Вот ты фантазер! Вспомни, что нам здесь ремонт восемь месяцев делали. А там невероятные площади. Хотя зачем нам столько комнат — не знаю.

Показалось, или он немного напрягся?

— Я собаку хочу. Большую.

— Настолько, что ей понадобится своя комната? И ванна? — не упустила шанса поддразнить мужа.

— А что? Заведем какого-нибудь Тибетского мастифа.

— Это который как медведь, да? — оживилась я и попыталась сесть, случайно ткнув ногой в его пах. Шведов тут же изменился в лице. — Боже, прости. Больно? — всполошилась я. Семен отрицательно мотнул головой. Открыл глаза и опустил взгляд туда, откуда я с перепугу так и не убрала конечности.

— Нет, — просипел. — Не парься.

— А если не больно, то почему ты… — я осеклась от пришедшей в голову мысли. Желая ее проверить, согнула пальцы, и мягкими кошачьими движениями принялась топтаться… там. Шведов наблюдал за моими действиями совершенно невменяемым взглядом и как утопленник хватался за борта ванной. — Нравится? — шепнула я, сжимая его оживший член стопами. Семен только и смог, что кивнуть. Я провела вверх и опустила… И еще раз. Шведов запрокинул голову и совершенно по-звериному оскалился.

Боже, мой муж — фут-фетишист. За сегодняшний день я узнала о нем больше, чем за всю нашу прошлую жизнь. Если честно, я даже не уверена, что он сам о себе это знал. Почему-то я была уверена, что он загоняется по традиционному сексу.

— Тебе кто-нибудь так делал?

— Нет.

— Хорошо. Я, оказывается, ужасно жадная. Не хочу этим ни с кем делиться.

— Тебе не придется. Я же…

— Обещал. Я помню.

— Сильней сожми… Да…

— Пообещай, что все твои оргазмы будут моими.

— Даже дрочить нельзя?

— А ты еще и дрочишь? — ошалела я и… остановилась. — Нет, серьезно? Сколько же тебе нужно секса?

— Ну, не так уж часто ты меня подпускала, давай откровенно.

— Значит, у тебя правда никого с тех пор не было? — шепнула я, вскрывая свою самую большую боль.

— Сто раз тебе говорил, а ты все равно не веришь.

Наши взгляды встретились. Его, как всегда, мало что выражающий. Мой — ищущий. И тут поняв, как для меня важно убедиться в искренности его слов, Шведов на пару секунд убрал с лица маску. И я задохнулась от того, что увидела. Обхватила себя руками и прошептала:

— Верю. Ты только меня не подведи. Лучше сразу скажи, если кого-то встретишь…

— Ну, кого встречу? На кой мне кто-то, когда у меня есть ты? — возмутился Шведов, привставая, от чего вода пролилась на пол, и притягивая меня к себе.

— Но ведь я у тебя и раньше