Любовь в никогдабре - Диана Рымарь Страница 5

Вдруг из зала вылетело знакомое голое видение.

— Черт! Только не вздумай умирать! — рявкнуло оно и снова скрылось в зале. А я успела заметить большую рану на его правой лопатке, из которой текла кровь.

Мужчина вернулся буквально через несколько секунд, сунул мне под язык какую-то таблетку.

— Держись, — сказал он, забрал из моих рук телефон и куда-то позвонил. — Девушка, срочно скорую! Валерия Тишкина, двадцать восемь полных лет, анафилактический шок! — Он назвал адрес и открыл замок входной двери.

Последнее, что я запомнила перед тем, как отключилась, — это как знакомый незнакомец сильно побледнел, еле слышно прошептал: «Ты должна жить!» — и снова растворился в воздухе.

Очнулась я в больнице, на каталке. Меня куда-то везли, я а смотрела на потолок и яркий белый свет от ламп и думала. Думала, что, возможно, именно об этом белом свете говорят те, кто видел «туннель», и что, несмотря ни на что, хочу жить.

Перед глазами вереницей проносились счастливые моменты моей жизни, жизни с Мишей. Именно с ним я была счастлива как никогда.

Мы познакомились в декабре, в его день рождения. Отмечали повышение подруги в любимом ресторане, а он, стройный брюнет тридцати лет от роду, подошел с букетом прекрасных (моих любимых!) пионов и сказал:

— Если бы быть восхитительной являлось преступлением, вам бы дали пожизненное, милая леди! Позвольте от всей души преподнести вам этот скромный подарок! Буду рад, если ответите взаимностью и не откажете очарованному вами мужчине в день его рождения!

Кто из нас, девушек, не любит ушами? Я смутилась, а подруги наперебой стали подмигивать мне и приглашать его присоединиться. В конце концов я тоже кивнула.

Он сел рядом со мной, и с того дня мы были неразлучны.

Абсолютное, ничем не замутненное счастье — так я могу охарактеризовать тот период. Я словно парила. И любила в нем всё: смех, улыбку, невероятно глубокие зеленые глаза и даже то, как творчески он разбрасывал вещи по квартире.

Мы могли говорить часами обо всем на свете, вместе готовить, смотреть фильмы или просто гулять вечерами. Именно ему доверила все свои страхи и тайны. Лучшего слушателя я еще не встречала. Это было так приятно — чувствовать и понимать, что тебя действительно слушают, задают уточняющие вопросы и не перебивают. Мне было с чем сравнить: слишком часто я встречала на своем пути людей, которые теряли интерес к собеседнику, как только изливали на него всё накопившееся.

Я приносила любимому завтраки в постель, окружила заботой. А он дарил цветы и подарки по поводу и без, возил в такие красивые места, о существовании которых я и не подозревала. Я даже спорить с ним любила, потому что обожала его манеру разговаривать. Мишка забавно чесал затылок, когда искал подходящую фразу.

Он, правда, никогда не говорил о своей работе и всегда отходил, если звонили по делам, но я решила, что это его право, и не настаивала.

Миша покорил и моих родителей. А однажды оплатил нам совместный отдых на три недели, и за это время умудрился сделать ремонт и в доме родителей, и в нашей съемной квартире. Не знаю, как ему это удалось, видимо, фея-крестная помогала.

Вскоре он сделал мне предложение в том самом ресторане, где мы познакомились.

Чего скрывать, подруги завидовали… Но старались не показывать, смеясь, спрашивали, нет ли у Миши брата-близнеца. Я сама порой задавалась вопросом: чем заслужила такое счастье. Потому что не могло быть всё так хорошо. Я боялась это счастье потерять. И, видимо, накаркала…

Через месяц его не стало… Он поехал на дачу, и ночью там случился пожар.

Я взяла отпуск за свой счет и погрузилась в пучину слез и горя. Воспоминания преследовали меня, словно вооруженные до зубов кровные враги. Они резали, кромсали, рвали на части. Мне было больно даже чистить зубы, ведь рядом с моей стояла его щетка, которую я на тот момент так и не могла заставить себя выбросить.

Жизнь разделилась на до и после. На работу пришлось выйти, но ходила туда не молодая девушка, полная сил и мечтаний, а бесчувственный робот.

Через несколько месяцев, в один из череды тусклых вечеров, ко мне пришла Ольга. О, как она на меня орала!..

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Тишка, я знаю, что ты горюешь. Я знаю, что ты страдаешь. Но Миши больше нет, а мы — твои друзья, родные и близкие, всё еще здесь! Оглянись уже, наконец! Нам тоже больно. Мне невероятно жаль, что всё так случилось, но пожалей себя, меня, родителей своих. Они же места себя не находят. Ты заметила, как сдал твой папа? А сколько таблеток теперь пьет мама? А как выглядишь ты сама, в конце концов?

Она еще долго говорила. Мы вместе рыдали, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону.

И я начала потихоньку оживать. На это ушло два года. Я до сих пор бесконечно любила Мишу, но слова Ольги достигли цели: любимый вряд ли обрадовался бы тому, что я медленно гасла день за днем.

Единственное, к чему я так и не была готова, — это снова отворить врата в мир любви. Это казалось кощунством и предательством.

И тем страннее было то, что из небытия меня вернуло прорвавшееся в сознание лицо мужчины-видения, а не Миши. Он сказал: «Живи!», и я очнулась.

Рядом суетились врачи, что-то говорили, спрашивали, но я снова отрубилась.

Пришла в себя, и первым, что увидела, было обеспокоенное лицо Ольги.

Интересно, какую фразу первой произносят пришедшие в себя люди, которые могли умереть?

Лично я прохрипела:

— Ольга, сколько времени? Как же мои отчеты…

Подруга закашлялась и протянула мне стакан воды.

— Выпей. Ты совсем дурная? Чуть не умерла, а волнуешься о работе! Врачи сказали, тебе тут еще полежать придется. А еще попросили поблагодарить того мужчину, который тебе скорую вызвал, иначе б