Я тебе (не) подхожу (СИ) - Ольга Белозубова Страница 52

Хреново оттого, что все мои сомнения — правда. Оттого, что она сношалась с кем-то еще за моей спиной.

Смотрю Алисе в глаза, однако не вижу там и тени раскаяния.

«А на что ты надеялся, Назар? — задаюсь вопросом про себя. — Выяснил что хотел? Лучше бы не знал».

Молча разворачиваюсь и иду вперед.

Через полминуты оглядываюсь и вижу спину Алисы, она ускоряет шаг.

Ускоряюсь и я, перехожу дорогу и иду по улице, не обращая внимания на дождь, который становится все сильнее. Кручу в голове последние минуты разговора. Черт, я ведь даже не спросил, не собирается ли она на аборт. Впрочем, если ребенок не мой, она не обязана передо мной отчитываться.

«Он не твой!» — эхом отдается в голове.

Не мой. Значит, так и есть. Ей ведь нет никакого смысла врать.

Тогда… тогда почему она отвела взгляд? Почему мяла пальцами пакет, выставив его перед собой, как будто защищаясь? Я это сразу приметил. Выходит, как минимум нервничала, как максимум — врала.

Нет, наш разговор еще не окончен.

Я все выясню, чтобы поставить точку в этом вопросе раз и навсегда.

Главное, успеть ее догнать, пока она не вернулась домой. Еще и дождь, как назло, зарядил с удвоенной силой, а значит, она тоже наверняка прибавит шагу.

Я сворачиваю с тротуара и иду по траве к проезжей части, чтобы перебежать дорогу.

Вроде никого.

Я шагаю на асфальт из-за припаркованной газели и последнее, что слышу, — это отчаянный визг тормозов.

Глава 29

Алиса

— У-у-у, скотина! — с негодованием пыхчу я, пока достаю тесто из тазика.

Посыпаю стол мукой, плюхаю на него комок и начинаю разминать тесто с таким усердием, будто мне за это светит премия.

Потом раскатываю его, ставлю пальцами точки-глаза, дорисовываю рот, представляю, что это Назар, и с усердием давлю «лицо» кулаками.

Ох, боюсь, такими темпами булочки получатся с привкусом горечи.

Прошло уже две недели с нашей встречи, а меня до сих пор периодически потряхивает.

«Если этой мой ребенок» — эта фраза постоянно всплывает в мыслях, заставляет стонать от жгучей обиды. Дошло до того, что я просыпаюсь ночью и кручу-верчу в голове наш разговор. Спонсор моей бессонницы — «надо было ответить по-другому».

Офигеть у Назара предъявы, конечно. «Если мой». Разве я давала повод считать, что изменяю или что в целом на такое способна? Разумеется нет!

Как ему вообще в голову пришел такой бред? Впрочем, понятно как. Стопроцентно судит по себе. Поди-ка спит направо и налево с кем попало, вот и обо мне не лестного мнения. Козлина!

Спит… Перед глазами всплывает та шатенка, с которой я его видела. Меня берет зло, но потом внутри тоненьким коготком скребется ревность. Тьфу, Алиса, ты адекватная вообще? Пусть валит в объятия своих рафинированных красоток, не способных любить, — там ему самое место.

Место, ага. Тогда почему при встрече с ним сердце так мучительно сжалось? Почему до сих пор так тоскливо, так горько? Почему в первые секунды, когда я смотрела на Исаева, видела его, Назара Иванова, того, с кем была так счастлива?

Из-за такой предательской реакции сердца я злюсь еще сильнее. Оно, вообще-то, должно быть со мной заодно! Обязано навсегда закрыть вход всяким там Назарам, а не обливаться кровью при его виде.

Глупая, глупая Алиса. Это пройденный этап. Не было у вас никакого счастья. Так, замок из песка. Один удар, и ничего не осталось.

А вообще, даже интересно, как в одном человеке могут уживаться настолько противоречивые чувства? Я могу скрывать это от кого угодно, но от себя-то не уйдешь. Я до сих пор очень люблю Назара Иванова. И так же сильно ненавижу Назара Исаева.

Наверное, это я из-за беременности стала такая чувствительная. Ничего, скоро отпустит. Не может не отпустить. Потому что нельзя любить того, кого нет.

К тому же я обязана быть сильной ради моего малыша.

Главное, чтобы Назар больше не появлялся, не напоминал о себе. И теперь у него нет на это никаких причин, уже выяснил что хотел.

Он застал меня врасплох своим вопросом о ребенке, и я так испугалась, что даже коленки задрожали. Он вроде и не заметил, а я стояла и тряслась: вдруг хочет заявить свои права, забрать мою кровиночку?

Решение соврать пришло само собой. Ну а что, фактически я и не врала: мой ребенок не от него, а от Иванова.

Поначалу я жутко переживала, что Назар не поверит моим словам, вернется, постучит в мою дверь. Ну не может он просто так, с ходу поверить, что я ему изменяла. Ага, щас. Очень даже может. Ведь время идет, а его нет. Выходит, не усомнился. С одной стороны я чувствую облегчение, что больше не придет, а с другой… Впрочем, и с другой тоже.

Все, вопрос закрыт. Точка. А любовь пройдет. Правильно тетя говорит: время лечит.

Ох, я ведь до сих пор не рассказала ей о встрече с Назаром. Тогда пришла домой, а она лежит с температурой и больным желудком. Решила ее не добивать. Несколько дней она болела, а потом то пятое, то десятое. Я все ждала подходящего момента, но он никак не наступал.

Ладно, расскажу сегодня. Вот усажу ее за стол, поставлю перед ней взятку в виде блюда с булочками, налью чаю и вывалю все как на духу.

Страшновато, конечно, вдруг не поддержит мое решение соврать Назару? Не то чтобы она его поклонница, но ведь хотела, чтобы я рассказала ему правду — хотя бы ради того, чтобы в будущем не было проблем из-за этого.

Впрочем, тетя и сама последние два дня какая-то хмурая и странная, рассеянная, что ли. Задумчивая. Может, у нее тоже что-то случилось, и она не хочет меня волновать?

Я издаю смешок, продолжая формировать будущие булочки. Сладкая парочка — гусь да гагарочка. Я ее берегу,