Люба (СИ) - Даниленко Жанна Страница 56

Саша вошел в палату реанимации. «Какая она бледная, капают кровь. Что теперь будет? Как ей все объяснить, может, я поторопился?»

— Саша, ты как? Посмотри, какая она красивая. Саша, неужели ты ее любил только за то, что она могла рожать?

— Коля, и ты туда же! Да кто вам сказал, что я ее не люблю. Она все, что у меня есть. Просто мне кажется, что я ее предал. Я что-то не сделал, не досмотрел, пропустил. Простит ли она меня? А вы думаете, что я способен обидеть Любу? Да я ее обидел, когда подписал бумаги.

— Саша, выхода не было. Честное слово, не было. Как вы сына назвали?

— Борисом, так Люба хотела и Алексей. Ты его видел? Он на Любу похож, черноглазый. Коля, у тебя уже рабочий день закончился, что ты тут делаешь?

— С тобой разговариваю. Татьяна меня поймет. А ты думал, что все твои дети будут голубоглазые? Размечтался.

— Коля, спасибо.

— За что?

— За то, что ты здесь.

— Там еще твои дети в зале ожидания, я пойду к ним, а ты оставайся с женой. А может, я их всех к нам домой заберу? Разрешаешь, папаша?

— Их же четверо, куда ты их денешь?

— Саша, они волнуются, у нас им будет легче, да и ты сможешь остаться с ней. Тебе очень повезло с женой. Ты знаешь, она единственный музейный экземпляр, которому цены нет. Не раскисай, она все поймет, и она сильная.

Саша с Николаем вышли в зал ожидания. Валера с Сережей бросились к нему, Марина за руку вела Ванечку.

— Папа, как мама?

— Все нормально. Вы все идите с дядей Колей, у него пару дней поживете. Я маму, как только будет можно, вместе с Борькой заберу домой. Тогда вы все вернетесь.

Он обнял и поцеловал всех детей. Ваня расплакался, Саша взял его на руки, потом отдал Коле, и они ушли. Саша вернулся в палату.

— Саша, как ребенок?

— С ним все хорошо, вес три восемьсот, рост сорок восемь сантиметров. Глаза черные. Ты как, родная?

— Значит у нас их четверо? Это все?

— А тебе мало?

— Нормально. Видно, вариантов у вас не было. Ладно, главное, что с ребенком все хорошо.

— Люба, прости…

— Саша, где дети? Ты домой пойдешь?

— Нет, я с тобой. Их Коля забрал, всех четверых. Они были здесь, только что ушли. Татьяна с Колей о них позаботятся. Сейчас Борьку принесу, хочешь?

— И как можно скорей.

Саша нес малыша, и ему снова стало спокойно. Люба в порядке. Она все поняла.

21

Мысли. Люба

Я очень быстро вышла на работу после рождения Бореньки. Ему было всего три месяца. Не знаю, почему, но я жутко тосковала дома. Все было как всегда — дети, муж, проблемы. Молока не было в этот раз совсем. Борька толстел на смесях, и уже к двум с половиной месяцам удвоил свой вес, то есть весил семь с лишним килограмм. Я не могла его поднять, ужасно болела спина. Но он был удивительно спокойным ребенком. Вообще, мои дети отличались способностью спать по ночам, чем радовали родителей. Саша изменился как-то. Вроде все как обычно, но, с другой стороны, мне казалось, что он отдалился от меня, а может, просто казалось. Он работал, лечил людей, читал лекции, был востребован, жил в центре событий, им восхищались. Моим красивым и умным мужем. В свои сорок он был действительным академиком Российской академии наук. Он работал и упивался своей работой и властью, которую ему давали работа и положение в обществе. Я же совсем превратилась в домохозяйку, то есть вставала с мыслью, что приготовить на ужин, и ложилась с мыслью, что приготовить на завтрак. За неделю до того, как Бореньке исполнилось три месяца, Саша привел домой молодую симпатичную женщину, которая смотрела ему в рот и упивалась каждым его словом. Меня она жутко раздражала. Я не была такой ревнивой раньше, но теперь стала, а может, и была, но, наверно, не такой.

— Люба, — с порога начал разговор муж, — познакомься, это Ангелина.

Я почувствовала, как мне скрутило живот, глядя на высокую, крупную и немножко деревенскую блондинку.

— Очень приятно, — выдавила я из себя. Саша усмехнулся.

— Тебе действительно должно быть приятно, потому что Ангелина — наша новая домработница и няня для нашего сына. Люба, через неделю ты выходишь на работу. В конце концов, пора зарабатывать деньги не только мне, семья большая, потребности растут, и мне катастрофически не хватает ведущего хирурга на работе.

Я улыбнулась, потому что дефицита денег у нас не было и хватало на все, даже на домработницу. Речь была не для меня, а для нее. Меня же он просто просил подыграть. Иногда он невыносим, мой милый красавец.

— Хорошо. Проходите и обсудим. Но мне нужно время, чтобы посмотреть, насколько Ангелина справляется.

— О-о-о! А у вас здесь хоромы! — произнесла Ангелина грудным голосом. — Можно посмотреть?

— Конечно, вам тут работать, — сказала я.

Пока она закрылась в общей уборной, Саша прижал меня к стенке.

— Я выбирал такую, к которой ты точно не будешь ревновать. Получилось? Ну скажи, получилось? Я не люблю крупных женщин и блондинок не люблю. Угодил?

Я лишь рассмеялась, вспомнив всю ту ересь, что творилась у меня в душе, когда я увидела ее.

— Посмотрим, как она справится, и понравится ли она детям, — я успела ответить, и он стал меня целовать.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, Ангелина стояла открыв рот и смотрела на нас.

— Что вас удивляет, Ангелина? — спросил Саша. — У нас с этой женщиной четверо детей, и их не ветром надуло. Лучше помойте руки и на кухню, к своим обязанностям.

Он пробыл дома совсем недолго и ушел в институт, а я знакомилась с новой домработницей. Она оказалась милой женщиной из Украины, приехавшей в Москву на заработки. Она быстро осваивалась, и Боренька не плакал у нее на руках. В Москве она снимала комнату. Меня же это совсем не устраивало. Через три дня, когда я поняла, что она подходит и мне, и детям, я предложила Саше снять ей квартиру или отдать одну из комнат. Так она может быть с нами круглосуточно, что важно при нашем ненормированном графике. И еще может перевезти в Москву дочь. Саша согласился. Мы урезали библиотеку, и Ангелина стала почти членом семьи. Вот так я смогла вернуться к работе и не волноваться о крошечном сыне. Ну или почти не волноваться. Она, конечно, не одобряла наш уклад жизни, не понимала, что и зачем мы делаем, но втянулась в работу и привыкла к нашим характерам. Мы тоже привыкли к ней.

В понедельник, самый тяжелый день, я вышла на работу. Саша уехал на симпозиум, и я пришла одна. О своем внешнем виде я позаботилась. И смотрелась я очень даже ничего. Первым человеком, которого я встретила, была секретарша Татьяна. При виде меня у нее глаза полезли на лоб.

— Доброе утро, Любовь Александровна. А Александра Борисовича нет, он уехал. Будет только послезавтра. Вы не в курсе, что ли?

— В курсе, конечно, и вам не хворать, — ответила я ей. — Откройте мой кабинет, приготовьте кофе — двойной эспрессо, и купите мне сигареты, пожалуйста. В восемь тридцать пригласите заведующих отделениями с планами на неделю.

— Любовь Александровна, вы на работу? Как я рада, я все сделаю, но ваш кабинет не убирали. Я не знала.

— Хорошо, пусть уберут. Откройте кабинет директора. Принесите халат и все, что я просила. Начинаем работать, надеюсь, вы соскучились.

Первым в кабинет ворвался Федор.

— Доброе утро! — он подозрительно оглядывал меня, потом обошел вокруг и раскрыл медвежьи объятия. — То есть по внешнему виду у тебя все хорошо. Саша в порядке? Ты с нами? Я рад, ты вернулась. Люба, как я рад.

— Саша в порядке, долетел, отзвонился. У нас все хорошо. Мы взяли домработницу и няню в одном лице. Федя, я вышла на работу. Саша говорит, что без меня вы не справляетесь. — После этих моих слов Федор нахмурился. Видимо, решил, что из него плохой зам.

— Он жаловался на меня, Люба? — как-то потерянно спросил он.