Связанные местью - Кора Рейли Страница 6

— Как это было?

— Хорошо, — машинально ответила я, не желая признаваться, что мне плевать на моего будущего жениха.

— Вы мило смотрелись вместе, — сладко сказала Анастасия.

Удивление нахлынуло на меня, и я сразу же расслабилась. Очевидно, Анастасия поняла, что у неё нет причин ревновать Козимо ко мне.

ГЛАВА 2

КАРА

Я заблудилась; три бокала шампанского, которые я выпила, так же не помогали. Этот дом был лабиринтом, построенным явно, чтобы впечатлять и запугивать, а не для того, чтобы чувствовать себя комфортно и жить в нём.

По крайней мере, я не могла представить, что когда-нибудь буду чувствовать себя уютно в таком месте, но, картины Фальконе, практически в натуральную величину, вероятно, имели к этому кое-какое отношение. Его преследующие глаза, казалось, следили за мной, куда бы я ни пошла.

Я нащупала в сумочке мобильник и вытащила его, но замешкалась. Как было бы неловко, если бы я позвонила Анастасии или Триш и сказала им, что я, в самом деле, умудрилась заблудиться, в поисках дамской комнаты? Они бы не позволили мне договорить.

После моего танца с Козимо атмосфера между нами стала напряженной. Нет необходимости давать им больше оружия против меня.

Не в первый раз я пожелала, чтобы Талия была здесь. Вместе мы бы посмеялись над этим, она долго бы дразнила меня, но не из злобы или злорадства. Она не стала бы использовать это против меня, сплетничая с другими людьми.

Я замерла, с отчаянием и ужасом осознавая, что не доверяю даже двум своим лучшим подругам.

Я покачала головой.

Это был мир, в котором я жила. «Нельзя доверять людям, даже своим, так называемым, друзьям» — вот, что всегда говорил отец. А я всегда с неохотой ему верила. Я положила телефон обратно в сумочку. Я не собиралась никому звонить.

О матери не могло идти и речи.

И о Козимо. Нет, мне не нужна была ещё одна причина для неловкости между нами. Он для меня, как незнакомец. У меня было предчувствие, что это не изменится до дня нашей свадьбы и, вероятно, долгое время после.

Тихо вздохнув, я продолжила путь.

В какой-то момент я бы увидела что-то знакомое и вернулась на вечеринку.

Я повернула за другой незнакомый угол — они все действительно выглядели одинаково — и заметила кого-то в коридоре всего в нескольких шагах передо мной.

Наконец-то, кто-то сможет указать мне правильное направление!

Мой восторг сменился шоком, затем страхом, когда я поняла, с кем столкнулась.

Гроул.

Он не двигался. Просто стоял. Казалось, он уже давно находится в этом коридоре. Наверное, в ожидании жертвы, подсказало мне моё сверхактивное подсознание.

Но как бы мне ни хотелось внутренне посмеяться над этой мыслью, у меня было чувство, что я не далека от истины.

Страх и восхищение боролись во мне, и я напомнила себе, что он меня не тронет. Мой отец был слишком важен для Фальконе, а значит, и я тоже.

Возможно, Гроул и был безжалостным убийцей, не более чем машиной смерти и монстром, но он определенно был умным монстром, иначе не зашел бы так далеко.

И всё же я надеялась, что мои телохранители скоро за мной придут. Но видели ли они, как я покидала вечеринку? Они пытались предоставить пространство мне и моим подругам. Сейчас же я желала, чтобы они этого не делали.

Глаза Гроула ничего не выражали, когда он наблюдал за мной. Костюм слишком туго облегал его широкие плечи, а из-под слишком белой рубашки выглядывала чёрная тень. Одна из его многочисленных татуировок.

Я бы никогда их не увидела, но нельзя быть частью общества и не слышать историй. Даже надев костюм, маскируясь под одного из нас, у него не выходило скрыть то, кем он являлся.

Под дорогой одеждой виднелись татуировки — маленький признак чудовища.

Интересно, как он выглядит без костюма? От этой нелепой мысли мои щеки вспыхнули. Я определенно выпила слишком много алкоголя.

На его лице промелькнула хмурая тень, прежде чем исчезнуть, и я осознала, как долго, вновь, пялилась, осуждая его. Наверное, мне не удалось хорошо скрыть свои мысли о нём. Ошибка, которая может разрушить всё в нашем мире. Мои родители учили меня лучше.

Однако же, дверь позади него, выглядела смутно знакомой. Она вела в главный вестибюль.

Я не пошевелилась.

Вернуться на вечеринку означало подойти к нему ближе.

Это было смешно. Я была не просто кем-то. И мы были не просто где-нибудь. Он ничего не сделал бы. Даже у него имелись правила, к которым он привязан, и одним из них значилось, что я была вне пределов его досягаемости, как и все девушки из семей, подобных моей. Сколько бы чепухи ни несла Анастасия, её утверждение оставалось верным.

Я расправила плечи и сделала несколько решительных шагов навстречу к Гроулу. Ближе к вечеринке, напомнила я себе, как только мой пульс участился.

По какой-то причине это было похоже на охоту. Гроул был охотником, а я добычей, что даже не имело смысла, так как он почти не двигался с момента моего появления в коридоре. Если подумать, он никогда не разговаривал, пока я находилась поблизости.

— Я Кара, — сказала я торопливым голосом.

Может, если бы я могла заставить его заговорить, он бы больше не казался таким опасным, но он не отреагировал, только смотрел на меня с непроницаемым выражением, а затем дверь позади него распахнулась, и появилась моя мать.

Её глаза остановились на мне, затем перешли на Гроула, и выражение её лица стало жестким.

— Кара, мы с отцом ищем тебя. Возвращайся на вечеринку, — сказала она, абсолютно игнорируя мужчину, стоящего с нами в коридоре.

Я кивнула и бросилась мимо Гроула.

Его глаза, янтарные, а не тёмные, как казалось издалека, следили за мной, но он молчал.

Когда я повернулась к нему спиной, дрожь пробежала по моему телу, и мне пришлось остановить себя, чтобы не оглянуться через плечо.

Как только мы с мамой вышли из коридора в пустой холл, она схватила меня за руку.

— О чем ты думала, оставаясь наедине с этим… этим человеком, — она практически выплюнула последнее слово. Её глаза были широко распахнуты и почти безумны. — Не могу поверить, что его впустили. Ему место в клетке и кандалах, подальше от всех порядочных людей.

Её ногти впились в мою руку.

— Мама, ты делаешь мне больно.

Она отпустила меня, и я, наконец, узнала эмоции на её лице. Не гнев, а беспокойство.

— Я в