Я тебе (не) подхожу (СИ) - Ольга Белозубова Страница 69

— Я почти закончил. В записке говорилось, что им нужно встретиться и все обсудить. Отец пришел на указанное место, и мама позвонила как раз, когда он ждал ту блондинку. Она подлетела сзади с фразой «что будем делать, если я залетела». И мама ее услышала.

Я чувствую, как у меня начинают дрожать губы. Бедная женщина… Каково это — перед смертью узнать, что тебе изменил муж?

Но теперь я еще больше не понимаю, для чего Назар рассказал мне вот это все? Чтобы что?

— Я все еще ничего не понимаю, — так и заявляю ему.

— Мама была за рулем, когда услышала фразу про возможную беременность. И в тот момент не справилась с управлением.

— О боже…

— Когда та девушка поняла, к чему привела ее неосторожная фраза, заявила, что никаких денег от отца ей не нужно.

— Каких денег? — не понимаю я.

— Именно, Алиса. У меня возник тот же вопрос. И чем дольше я думал, чем больше расспрашивал отца о деталях, тем больше убеждался, что та девица затащила отца в постель намеренно. Что она промышляет этим, зарабатывает шантажом. И мать погибла из-за ее жадности. Иначе к чему была та записка, то фото и главное — фраза, что ей не нужны деньги. Значит, именно за ними пришла тогда. Ни здрасте, ни как дела, с ходу: как будем решать вопрос. Разве так себя поведет девушка после случайной ночи, а? И если бы не она, мама осталась бы жива.

— Можно подумать, — не выдерживаю я, — что твой отец — ангел! Он сам вошел с ней в номер. И уж извини, думаю, это была не первая и не вторая его измена.

— Ты права, отец винил и винит только себя. Только вот насчет измен ты ошиблась. Он изменил ей всего однажды, еще до появления Софии, и еле добился прощения от матери. Поверь, у меня есть основания полагать, что он не врет.

Ну да, ну да, ведь своя кровь, как не оправдать.

Назар резко замолкает. А я кручу в голове все сказанное им и все равно не понимаю, для чего он посвятил меня в свою семейную драму. Мне до слез жаль его мать, но сочувствия к отцу я не испытываю. Потому что, по словам Лены, они долго встречались. Значит, слова Назара про верность его отца могут оказаться ложью. В конце концов, Лене я верю больше, чем Виктору Исаеву.

— Ты ведь тоже хотела отомстить тому водителю, из-за которого погибли твои родители. Я помню, ты говорила, что за рулем был какой-то человек при связях, и в результате улики сфальсифицировали, выставив виноватым твоего отца.

— Хотела, — после некоторого молчания заговариваю я. — В красках рисовала, как с ним расправляюсь. Мне было плохо от мысли, что он снова сядет за руль пьяным, что погибнет кто-то еще. Только что я могла сделать? Я ведь была совсем маленькой. Тетя пыталась чего-то добиться, но… сам знаешь, это ничего не дало.

— Знаю. Так вот, и я захотел отомстить. Захотел, чтобы эта девушка перестала шантажировать мужчин, чтобы не разрушила еще чью-то семью. Отец приписал все грехи только себе, спустил все на тормозах, а я считал, что должен отомстить за мать. И отомстил.

Я оцепенело таращусь на Назара, вжимаюсь в кресло, а по позвоночнику ползут мурашки ужаса.

— Ты что… убил кого-то?!

— Боже, конечно нет! Ты чего? — Его брови ползут наверх. — Я решил расправиться с этой меркантильной дрянью ее же методами. Разрушить ее жизнь, лишить ее привычного способа заработка денег.

Назар говорит что-то еще, но мой мозг выхватывает из потока его слов всего два: «меркантильная дрянь». Именно так он назвал меня в наш последний разговор у фонтана.

«Прыгать в койку ради денег!» — пульсирующей болью ввинчивается в виски еще одна его фраза.

Я с силой цепляюсь в подлокотники кресла и смотрю на Назара с дрожащими губами.

Это он что решил? Он же не?..

— Только я ошибся с адресатом, Алиса, — подтверждает мои мысли он. — Я решил, что это была ты.

Мне кажется, проходит целая вечность, а я все продолжаю молча таращиться на Назара. Открываю рот и закрываю, точь-в-точь как маленькая рыбешка, которую выбросило на берег океана.

Мне не хватает воздуха, но потом, когда удается сделать глубокий вдох, меня накрывает дикой болью.

— То есть ты мне с самого начала врал?.. — хрипло выдавливаю я.

Перед глазами мелькает одна сцена за другой. Начиная со знакомства.

«Вы мне понравились с первого взгляда».

«Как взглянул на вас тогда, так и все, пропал».

«Не может наша встреча быть простым совпадением, правда?»

И правда, не может, потому что она ею и не была. Какая я дура.

Теперь его редкие странные взгляды, которые я порой замечала, когда мы встречались, становятся понятны. А я все списывала на усталость после работы, ведь Назар — хороший. В конце концов, все мы живые люди, у всех бывает плохое настроение.

Все-таки я была права, когда предполагала, что он изначально не был со мной искренен. Что преследовал какие-то цели, когда со мной встречался. Вот они, его цели… Мстил через меня и ни секундочки не любил.

Но одно дело — подозревать, и совсем другое — убедиться в том, что наши отношения полностью, от начала и до конца вранье. Вранье то, как крепко он сжимал меня в объятиях, и то, как ухаживал, старался угодить. Как подкладывал на мою тарелку самые вкусные кусочки, как нежно вытирал измазанную в креме щеку, как дул на чай, чтобы тот скорее остыл. Каждый его поцелуй, каждое ласковое слово, которое он шептал мне на ухо. И даже то, как горячо и страстно меня любил. Все ложь.

О боже! Как же больно…

По щекам бегут слезы, и я даже не пытаюсь их остановить, а потом и вовсе закрываю лицо ладонями и даю им волю, всхлипываю так, что плечи подрагивают.

Только через пару минут понимаю, что Назар