Я тебе (не) подхожу (СИ) - Ольга Белозубова Страница 72

Телефон пиликает сообщением, отвлекая от ненавистных мыслей.

Отец.

— Назар, я буду дома ближе к семи. Приезжай.

Что-то он рано. Надеюсь, успею к этому времени решить все вопросы с риелтором.

— София заждалась. Я сказал ей, она в нетерпении.

— Хорошо.

Мы с ней еще не виделись с тех пор, как я вышел из больницы. Решал вопросы, в том числе согласовывал ремонт у соседки Алисы. Тщательно выбирал и бригаду для ремонта у них самих, и нате вам. Они, понимаешь ли, сами с усами.

Надо узнать, откуда у них вдруг появилась такая сумма. Неужто Марина продала свою машину? Нет, там такая колымага, что впору приплачивать, чтобы ее забрали. На ремонт точно не хватит.

Да и премии, которую начальник пообещал Марине, тоже не хватит. Уж я-то знаю, сам согласовывал с ним сумму, попросил докинуть к зарплате, но так, чтобы не подкопаться.

Надо ему позвонить, вдруг что-то знает. Иван Станиславович — хороший знакомый отца и отличный мужик, деловой, своего не упустит. Но жесткий. Когда я попросил его устроить к себе тетю Алисы, так мне и сказал: «Возьму, но если будет работать спустя рукава, не обессудь, уволю без промедлений».

Мы сразу условились, что она никогда не узнает о моем участии в этом деле.

А через два месяца ее новый начальник сам позвонил и поблагодарил за такого золотого сотрудника. Во как, знай наших.

Все-таки странно. Откуда у Алисы и Марины деньги на ремонт?

Ох уж эти тайны мадридского двора.

Впрочем, чего тянуть, позвоню-ка я Ивану Станиславовичу прямо сейчас, пока жду риелтора.

— Понял, Иван Станиславович, — кладу я трубку через несколько минут. Он ничего не знает.

Задумчиво хмыкаю.

А что, если?.. Не то чтобы это было возможно, но проверить не помешает.

Снова листаю контакты, ищу номер Марии Петровны, начальницы Алисы.

Найти работу для нее оказалось даже проще, чем для Марины, ушло меньше времени.

Это никак не уменьшило раздирающее меня на части чувство вины, но как только получилось устроить обеих, стало чуть спокойнее. Перестал загоняться, что они могут голодать и нуждаться в самом необходимом, пока я лежу в больничной койке.

К тому же я помнил, как Алиса хотела работать именно в сфере будущей профессии, насколько для нее это важно. Как мечтала, что будет пробовать устраиваться официально через год-другой.

Набираю Марию Петровну.

— Добрый день, Назар, — практически сразу отзывается она.

— Мария Петровна, звоню узнать, как там ваша подопечная. Все хорошо?

— Более чем, — воодушевляется она. — Мы выпустили новую линейку продукции, и Алиса подготовила план продвижения. Там отличные идеи, у нее настолько свежий, незашоренный взгляд, это чудо какое-то! Хотите глянуть?

— Конечно, спасибо! Кстати, вы не повышали ей оклад, не выплачивали каких-нибудь премий?

— Нет, — тянет Мария Петровна. — Что-то случилось?

— Не берите в голову, я просто поинтересовался.

Мы прощаемся, и я в недоумении чешу затылок.

Любопытно. И ведь спроси я Алису по телефону, точно не ответит. Ладно, придется потерпеть до встречи.

От дальнейших размышлений меня отвлекает звонок риелтора, и следующий час я провожу за показом квартиры для возможных покупателей, молодой пары.

Сразу вижу: беременной жене точно нравится моя квартира. Она рассматривает все с любопытством первооткрывателя. То и дело поворачивается к мужу и что-то довольно шепчет ему на ухо, а тот серьезно кивает и сжимает ее руку.

У обоих настолько сияющие и довольные лица, они так влюблены друг в друга, что я улыбаюсь им в ответ, а на душе воют волки, становится тоскливо до жути. Их глаза так горят, как горели глаза Алисы, когда она смотрела на меня. Влюбленно, доверчиво, искренне. А я взял и все разрушил собственными руками, еще и обозвал напоследок. Идиот.

Морщусь и костерю себя на все лады, пока молодая пара уходит в холл что-то обсудить наедине.

— Назар Викторович, — обращается ко мне риелтор, пухленькая шатенка с огромными карими глазами и носом-картошкой, — думаю, мы уже сегодня выйдем на сделку.

Я киваю. Отлично, буду только рад, если они сделают то, что не получилось у меня: эта квартира наполнится детским смехом, шумными голосами, уютом. И любовью.

— Берем! — одновременно восклицают супруги, возвращаясь к нам.

Вскоре с бумагами покончено, и я выхожу вместе со всеми.

София, наверное, заждалась. Как и отец.

Пока еду, все вспоминаю, что Алиса сказала мне перед тем, как выпроводить в день нашего разговора. Каждое ее слово жалит, добавляет тяжести на сердце.

«Назар, если ты думаешь, что дело только в мести, то ошибаешься. Как ни странно, это я как раз могу понять. Не оправдать, но понять. А вот то, что ты так запросто притворялся, общался со мной столько времени, говорил по душам… Видел, как я открывалась, как доверяла самое сокровенное, и предпочел поверить, что я врунья, чем довериться собственному сердцу… Это… нестерпимо больно. Уходи».

«Запросто притворялся». Нет, не запросто. Иначе жил бы себе припеваючи, и совесть не мешала бы спать по ночам.

За то, что я совершил, теперь буду расплачиваться каждый день до конца своей жизни. И сожалеть. Но уже не могу этого изменить. Зато могу и хочу сделать так, чтобы она поверила: я очень хорошо усвоил этот урок. Больше не усомнюсь в ней. И не предам. Лишь бы только она дала мне шанс это доказать.

Через час я въезжаю в ворота дома отца и поднимаюсь по ступенькам в дом.

Уж не знаю как, но маленькая егоза будто заранее услышала и несется ко мне на всех парах.

На лице сама собой расплывается улыбка. Я приседаю, и София, яркий лучик света, бросается мне на шею и так сжимает мою шею своими тонкими ручонками, что едва не душит.

— Эй-эй, полегче!

Она отстраняется, переводит взгляд на мою руку, где виднеется шрам.

Ее большущие глаза наливаются слезами, и