Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

Виталий Бессонов

ТАРУТИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Введение

Село Тарутино, давшее название военному лагерю русской армии и сражению, располагалось на Старой калужской дороге примерно в 80 км от Москвы, на правом берегу реки Нары. Этот населенный пункт, оказавшись в центре разыгравшихся в октябре 1812 г. событий, стал олицетворением важного для исхода войны переломного периода. В это время в противоборствующих армиях произошли неожиданные метаморфозы. Главнокомандующий Великой армией, император французов Наполеон, вступивший в Москву победителем, оказался к началу октября в положении побежденного, ищущего мира, полководца. Напротив, главнокомандующий русскими армиями светлейший князь М.И. Голенищев-Кутузов, не решавшийся подвергать армии риску сражения и оставивший первопрестольную без боя, к началу октября имел реорганизованную и боеспособную армию, готовую продолжить борьбу с войсками Наполеона.

Характеризуя этот блестящий для русского оружия период, Кутузов в письме к владелице Тарутино А.Н. Нарышкиной писал в конце 1812 г.: «Село Тарутино, вам принадлежащее, ознаменовано было славною победою русского войска над неприятельским. Отныне имя его должно сиять в наших летописях наряду с Полтавою, и р. Нара будет для нас так же знаменита, как и Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные ополчения Мамая. Покорнейше прошу вас, милостивая государыня, чтоб укрепления, сделанные близ с. Тарутина, укрепления, которые устрашали полки неприятельские и были твердою преградою, близ коей остановился быстрый поток разорителей, грозивший наводнить всю Россию, — чтобы сии укрепления остались неприкосновенными. Пускай время, а не рука человеческая их уничтожит; пускай земледелец, обрабатывая вокруг их мирное свое поле, не трогает их своим плугом; пускай и в позднее время будут они для россиян священными памятниками их мужества; пускай наши потомки, смотря на них, будут воспламеняться огнем соревнования и с восхищением говорить: вот место, на котором гордость хищников пала перед неустрашимостью сынов отечества!»[1].

Началом этого переломного периода можно считать 14 сентября 1812 г.[2] — день оставления русскими войсками Москвы и вступления в нее Великой армии. А завершился он 18 октября, когда на границе Московской и Калужской губерний при реке Чернишне русские войска с успехом атаковали оторванный от главных сил отряд маршала империи И.-Н. Мюрата.

Этот бой во Франции был назван боем у Винькова. В России первоначально существовали различные варианты обозначения. С одной стороны, наблюдалось стремление указать непосредственное место боя (сражение при реке Чернишне или селе Рождественно), с другой — подчеркнуть, что победа русского оружия явилась закономерным следствием усиления войск в Тарутинском лагере, находившемся примерно в 8 км от места противоборства (сражение при селе Тарутино, Тарутинская битва, Тарутинское дело и т. д.). Впоследствии наибольшее распространение получило название Тарутинское сражение, которое в конечном итоге и утвердилось в российской историографии.

Тарутинское сражение открыло новый этап Отечественной войны 1812 г. Оно положило конец бездействию главных сил противоборствующих армий и ознаменовало собой переход к заключительному периоду кампании, который завершился отступлением и практически полной гибелью Великой армии. Поражение, нанесенное русскими войсками 18 октября 1812 г. Мюрату, стало своеобразным символом скорой победы над противником. Именно такую оценку дали впоследствии Тарутинскому сражению участники событий. Например, командующий артиллерией 3-го корпуса кавалерийского резерва полковник Ш.П. Гриуа, описывая в своих воспоминаниях вечер 18 октября 1812 г., отметил, что «встревоженные последствиями, какое могло иметь это дело, мы были все же очень далеки от мысли о длинном ряде ужасов, ожидающих нас. Увы! Это дело было только предвестием наших бед: начиналось злосчастное отступление». Вспоминая Тарутинский бой, начальник штаба 16-й пехотной дивизии 5-го армейского корпуса Я. Вейссенгоф писал, что «с этого дня началось наше отступление к польским границам и те бедствия, которые невозможно описать». В свою очередь состоявший при Главном штабе русских армий поручик М.М. Евреинов заметил: «Можно сказать, что Тарутинское дело положило начало всех наших будущих побед и причинило совершенную гибель Наполеона и всей его армии»[3].

Однако, несмотря на важное место, которое занимает Тарутинское сражение в истории войны 1812 г., оно до сих пор остается недостаточно изученным. В изданных как в России, так и за рубежом научных и популярных работах период подготовки сражения и его описание носит поверхностный, а нередко противоречивый, характер. Наличие фактических ошибок и спорных вопросов, слабость источниковой базы, недостаточность детализации и полноты описаний делает Тарутинское сражение малоизученной страницей истории войны 1812 г., исследование которой позволит получить более полное представление о событиях, оказавших влияние на дальнейший исход кампании.

Данная работа имеет своей целью с возможной полнотой реконструировать ход военных событий переломного периода, акцентировав особое внимание на сражении 18 октября 1812 г. В ней, на основе архивных и опубликованных документов военного командования, а также — на введенных в научный оборот воспоминаниях участников сражения, дневниках и письмах, рассматривается фланговый маневр и движение русских войск к Тарутино, анализируется процесс подготовки и ход Тарутинского сражения[4].

От Москвы до Тарутино

Русские войска вступили в Тарутинский лагерь 3 октября 1812 г., после совершения флангового маневра и отступления по Старой калужской дороге. Этим событиям предшествовало оставление Москвы, которую русские армии[5] покинули 14 сентября 1812 г. Войска проследовали через город и вышли на главную почтовую дорогу, ведущую в Рязань. Анализ документов Главного штаба показывает, что фланговый маневр, осуществленный в сентябре 1812 г. русскими войсками, не был заранее спланирован, как считали некоторые современники и многие историки. Еще 13 сентября, на военном совете в Филях, были названы два возможных направления действия войск. Первое — восточное, на Владимир, было предложено главнокомандующим 1-й западной армией М.Б. Барклаем де Толли. Это движение обеспечивало прямое сообщение с Санкт-Петербургом и прикрывало территории к северу и востоку от Москвы. Второе направление — южное, на Калугу, давало возможность воздействовать на коммуникационную линию армии Наполеона и сохранить связь с войсками, военными ресурсами и продовольственными базами, расположенными в южных и западных регионах. Это направление было предложено по одним данным бароном Л.Л. Беннигсеном, исполнявшим должность начальника Главного штаба соединенных (1-й и 2-й западных) армий, по другим — К.Ф. Толем — генерал-квартирмейстером 1-й западной армии, фактически исполнявшим должность генерал-квартирмейстера соединенных армий[6].

Преимущество фланговой позиции на одной из Калужских дорог[7] было очевидно. Но реализация этой идеи всецело зависела от дальнейших действий Наполеона: будет он продолжать активно преследовать русские войска или остановится в Москве. Поэтому умудренный военным опытом главнокомандующий армиями Кутузов, отличавшийся осмотрительностью и избегавший рискованных шагов, принимал свои решения в соответствии со складывающейся обстановкой, а не действовал слепо по заранее спланированной схеме. Очевидно, что Кутузов первоначально предполагал сохранить сообщение с Рязанью и Владимиром. Именно к этим пунктам 13 сентября 1812 г. он распорядился направлять подкрепления и провиант[8]. Показательно, что еще 10 сентября главнокомандующий приказал весь собранный в Калуге запас продовольствия отправить к Владимиру. Это предписание было получено калужским губернатором П.Н. Кавериным 12 сентября и в тот же день он сообщил Кутузову, что транспорты будут направлены к месту назначения через города Алексин, Каширу, Коломну и Егорьевск[9]. 14 сентября Кутузов предписал командиру 9-го резервного полка следовать «на Богородск к Владимиру, куда и армия с Рязанской дороги поворачивает»[10].

М.И. Кутузов (1747–1813). Гравюра Ф. Боллингера, 1811 г.

Данные распоряжения показывают, что Кутузов заблаговременно предпринимал шаги по формированию коммуникационной линии, опирающейся на Владимир. Следовательно, именно этот путь первоначально был выбран им для отхода войск.