Коллектив авторов - Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе

ПРОФЕССИЯ: РАЗВЕДЧИК

Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе

ОТ АВТОРОВ

Эта книга о разведке, которая находится на службе государства, помогая в решении интересующих его вопросов. Еще совсем недавно о своей разведке мы писали скупо и неохотно. Пышным цветом расцветала поверхностная беллетристика с вымышленными героями и надуманными ситуациями. Трудно, минуя тысячи рогаток и препон, находили дорогу к читателю имена Зорге, Абеля, Лонсдейла, Филби, Блейка, Фельфе и других. Сейчас времена изменились. С трудом, но открываются недоступные ранее архивы. История советской разведки предстает перед нами такой, какой она была, без умолчаний и передержек: в ней были как успехи, так и провалы. Она еще не написана, эта история, хотя живы многие из славной плеяды советских разведчиков военных и послевоенных лет, к сожалению, их становится все меньше и меньше.

Мы расскажем о четырех разных по жизненному опыту, воспитанию, социальному происхождению, взглядам, привычкам людях, связавших свою судьбу с советской разведкой. Их имена, ставшие сенсацией на Западе, еще совсем недавно были известны в нашей стране лишь узкому кругу посвященных. При всей разнице судеб их объединяла одна общая черта — все они добровольно пришли к сотрудничеству с советской разведкой, руководствуясь своими убеждениями и стремлением помочь государству и народу, к которому относились с чувством глубокой симпатии и уважения.

Отдавая на суд читателей эту книгу, предвидим упреки в односторонности и тенденциозности: дескать, «своих» мы называем разведчиками, героями, бескорыстно защищающими интересы советского государства, и наделяем их всяческими добродетелями; «чужих» презрительно именуем «шпионами» и «агентами иностранных разведок» и приписываем им всяческие грехи и пороки: иностранный агент — это всегда враг, не гнушающийся любыми средствами ради своей гнусной цели — корыстно служить враждебным силам.

Чего греха таить — примитива такого схематизма, ходульности в некоторых наших не самых лучших произведениях этого жанра столько, что писатели-сатирики могут спать спокойно — на их жизнь материала хватит. Жанр мстит, когда писатель считает своего читателя малосведущим и всеядным. Этот упрек можно отнести и ко многим выходившим на Западе, особенно в период «холодной войны» изданиям, в которых советских разведчиков изображали обычно как мрачных убийц, не рассуждающих фанатиков, заурядных наемников или разочаровавшихся идеалистов.

В последнее время в нашей стране заметно увеличился поток критических публикаций о деятельности разведывательных органов. Критика — явление совершенно нормальное в условиях правового и демократического государства, к которому мы все стремимся. Тем более что разведывательные органы, как и другие элементы нашей общественно-политической структуры, переживают сейчас процесс самоочищения, переоценки многих сложившихся стереотипов.

Настораживает другое — участившиеся попытки провести параллель между людьми с устойчивыми высокими нравственными принципами и заурядным предательством тех, кого вдохновляли лишь корыстные, низменные цели.

Между нравственной стойкостью героя нашей книги Клауса Фукса, человека, убежденного в том, что монопольное владение агрессивными силами смертоносным оружием опасно для судеб мира, и сознательно передавшего в СССР некоторые секреты атомной бомбы, подвергшегося остракизму за «предательство интересов Запада», молча страдавшего из-за непонимания, умершего неизвестным в стране, ради которой он пошел на жертвы; гордым одиночеством Кима Филби, оказавшегося в непривычной обстановке, где о нем порой забывали и не всегда понимали, разочаровавшегося, но верившего до конца в торжество идей добра и справедливости, и теми, чьи поступки определяли не высокие, гуманистические идеалы, приверженность определенным идеям, а исключительно корыстные соображения — непреодолимая нравственная пропасть. И забывать об этом нельзя.

У некоторых современных авторов как-то выходит, что убежденными сторонниками нашей страны могли быть только либо фанатики, либо обманутые, либо карьеристы.

Но есть также и те, кто скажет: убежденность героев нашей книги не что иное, как неспособность понять новые реальности и истинную правду о социальном устройстве мира и путях его совершенствования. Да, трудное, переломное, критическое время переживает сейчас страна, с которой более пятидесяти лет назад Ким Филби раз и навсегда связал свою судьбу и которая стала его второй родиной. Во многом разочарованным ушел он из жизни, но никогда, до самых последних дней не жалел о сделанном выборе.

И разве нравственный подвиг Клауса Фукса, самоотверженно работавшего во имя исповедуемых им гуманистических идеалов, прожившего трудную, но честную по самым высоким моральным нормам жизнь, стал от этого меньше?

Герои нашей книги жили не в свете «установок и резолюций», а в духе идеалов братства, человечности и служения людям, всей своей жизнью и делом стремились к утверждению этих идеалов на земле. И не их вина, что воплощать их в нашей стране в жизнь взялись люди, лишь провозглашавшие высокие цели.

Мы по-новому начинаем смотреть на нашу историю, на свое прошлое. Главное — не заболеть провалом памяти, не порвать очень важную для общества духовную нить, которая, несмотря ни на что, воплощалась сквозь десятилетия в лучших его представителях. Мы все, живущие на этой земле, должны переболеть нашим схематизмом, когда весь окружающий мир видится одномерным, нашим негативизмом, исповедуя который так легко и внешне просто переступить фундаментальные нравственные нормы, перечеркнуть всю историю, забыть о тех, кто искренне трудился и боролся, мечтая о величии и процветании нашей родины.

Джордж Блейк

А. Полянский

ОПАСНЫЙ ТУННЕЛЬ

Генеральному прокурору Великобритании сэру Реджинальду Мэннингему-Баллеру часто доводилось быть участником судебных процессов. Но подобного случая в своей богатой практике он так и не мог припомнить. Приступая к обвинительной речи, заметно нервничал. Он то и дело вытирал носовым платком выступавшие от волнения на лбу капельки пота.

Официально было объявлено о назначенном на 3 мая 1961 года судебном разбирательстве по делу «о нарушении одним из госслужащих Великобритании закона об охране государственной тайны» и сообщение об этом в печати. В последний момент генеральный прокурор, очевидно, получил указание добиться у суда проведения по данному делу закрытого процесса, без присутствия публики и представителей прессы. Не раскрывая сути, обосновать это было трудно. Поэтому он и беспокоился.

Сэр Мэннингем-Баллер тяжело вздохнул и, окинув взглядом небольшой зал лондонского суда Олд Бэйли, произнес:

«Обвинение, выдвинутое в адрес подсудимого, очень серьезное. В своем заявлении на следствии он признал, что более десяти лет назад его философские и политические взгляды до такой степени изменились, что он стал убежденным сторонником коммунистической системы и начал действовать в интересах повсеместного установления этой системы. Придя к такому заключению, подсудимый не предпринял попыток уйти с государственной службы. Более того, он принял обязательство передавать советской разведке всю доступную ему информацию, способствуя этим самым победе коммунизма во всем мире.

На открытом судебном заседании я не могу вдаваться в подробности этого дела, поскольку содержащаяся в обвинительном заключении информация столь секретна, что ее разглашение может нанести ущерб интересам нашей страны. По сей причине я вынужден просить суд о прекращении данного заседания и о проведении закрытого судебного разбирательства по настоящему делу».

Суд принял предложение генерального прокурора. Главный судья Великобритании лорд Паркер распорядился очистить зал. Корреспонденты быстро встали и направились к выходу, стала постепенно пустеть и галерея для зрителей. В зале осталось лишь несколько высокопоставленных чиновников СИС, военной разведки, Скотланд-Ярда и других британских ведомств, которых трудно было удивить государственными секретами. На окнах и стеклянных проемах дверей были установлены деревянные ставни, у входа в зал выстроились несколько полицейских.

На выступление обвинителя и защиты ушло не более часа. Защитник Блейка адвокат Джереми Хатчинсон, худощавый интеллигентный человек с умным лицом и проницательным взглядом, говорил очень хорошо и трогательно. Он ярко и образно объяснил суду мотивы действий своего подзащитного. До начала заседания Хатчинсон приходил к Блейку в камеру, которая находилась этажом ниже зала суда. Адвокат спросил, может ли он в своем обращении к суду сказать, что глубоко сожалеет о содеянном. Подобное раскаяние, как полагал защитник, могло бы очень помочь подсудимому. Но Блейк сказал, что это невозможно. Во-первых, он считает, что поступил правильно и, следовательно, не может раскаиваться. Во-вторых, ему кажется недостойным для человека, который в течение многих лет чуть ли не ежедневно фотографировал все имеющиеся у него важные документы английской разведки, внезапно почувствовать раскаяние просто потому, что он имел несчастье быть раскрытым и арестованным. Кроме того, как считает Блейк, если бы его деятельность не была пресечена, он продолжал бы ее. Хатчинсон понял Блейка и больше не стал ни на чем настаивать. Из камеры он вышел грустным — отказ подзащитного произнести хотя бы несколько покаянных слов чрезвычайно затруднял попытку склонить суд к снисхождению.