Стенли Уаймен - Под кардинальской мантией

Уаймен Стенли

Под кардинальской мантией

Стенли Уаймен

ПОД КАРДИНАЛЬСКОЙ МАНТИЕЙ

Авантюрно-приключенческий роман

Перевод с английского

Глава I В ИГОРНОМ ДОМЕ

- У вас крапленые карты!

Нас окружало человек двадцать, когда этот глупец, мало зная, с кем он имеет дело, и не умея проигрывать, как подобает настоящему дворянину, бросил мне в лицо эти слова. Он думал, я готов в этом присягнуть, что я тотчас начну кипятиться, кричать и выходить из себя, как петух. Но он плохо знал Жиля де Беро. В первую минуту я не удостоил его даже взглядом. Вместо ответа я осмотрел, улыбаясь, кольцо окружавших нас лиц и увидел, что мне некого бояться, кроме де Помбаля. Только тогда я поднялся с места и посмотрел на глупца с таким суровым видом, который всегда производил впечатление и на более солидных и умных людей.

- Крапленые карты, мосье англичанин? - сказал я с холодной усмешкой. Но ими, я слыхал, обманывают игроков, а не невоспитанных молокососов.

- А все-таки я утверждаю, что у вас крапленые карты! - горячо ответил он со своим смешным акцентом. - В последний раз у меня не было ничего, и вы как раз удвоили ставку. Очевидно вы знали это. Вы меня обманывали!

- Нетрудно вас обмануть, когда вы играете спиной к зеркалу, насмешливо возразил я.

При этих словах вокруг раздался оглушительный хохот, который, наверное, был слышен на улице. Даже те из присутствовавших, которые до сих пор не обращали внимания на нашу ссору, заинтересовались и подошли к нашему столу. Но я сохранял прежнее суровое выражение лица. Выждав, пока в комнате опять водворилась тишина, я жестом руки отстранил заграждавших дорогу и указал на дверь.

- За церковью св. Якова есть дворик, - сказал я, надевая шляпу и застегивая плащ. - Вы, конечно, не откажетесь сопровождать меня туда?

Он тоже схватил свою шляпу.

- С удовольствием, - воскликнул он вне себя от стыда и гнева. - Хоть к самому дьяволу, если вам угодно!

Я уже считал дело улаженным, как вдруг маркиз взял молодого человека за руку и удержал его.

- Этого не будет, - сказал он, обращаясь ко мне со своим величественным видом вельможи. - Вы знаете меня, мосье де Беро. Дело зашло уже достаточно далеко.

- Слишком далеко, мосье де Помбаль, - с горечью ответил я. - Но если вам угодно занять место своего друга, я ничего против этого не имею.

- Потише, пожалуйста, - презрительно ответил он. - Я знаю вас. Я не связываюсь с людьми вашего сорта и не вижу в том надобности для этого господина!

- Конечно, - сказал я, низко кланяясь, - если он предпочитает быть избитым на улице палкой.

Это задело маркиза.

- Будьте осторожнее! Будьте осторожнее! - сердито закричал он. - Вы забываетесь, мосье Беро!

- Де Беро, с вашего позволения, - возразил я, пристально глядя на него. - Моя фамилия имеет частицу "де" так же давно, как и ваша, мосье де Помбаль!

Он не мог этого отрицать и ответил, все еще не выпуская руки своего друга:

- Как вам угодно. Таков, по крайней мере, мой совет. Кардинал запретил дуэль, и на этот раз он не позволит с собою шутить. Вы уже имели однажды немало хлопот, хотя и отделались счастливо. Во второй раз дело может принять худший оборот. Поэтому лучше оставьте этого господина в покое, мосье де Беро. Да, наконец, как вам не стыдно! - воскликнул он с горячностью. - Ведь он еще юноша!

Два или три человека позади меня захлопали в ладоши при этих словах. Я обернулся, посмотрел на них, и они притихли, как мыши.

- Мне нет дела до его возраста, - сурово возразил я. - Минуту тому назад он считал себя достаточно взрослым, чтобы оскорбить меня.

- И я докажу справедливость своих слов! - воскликнул юнец, теряя терпение.

Он был очень горяч, и маркиз все это время с большим трудом сдерживал его.

- Вы мне оказываете плохую услугу, - продолжал он, сердито отстраняя руку де Помбаля. - С вашего позволения, мы с этим господином докончим наше дело!

- Вот это лучше, - сказал я, кивая головой, меж тем как растерявшийся маркиз, нахмурив брови, отступил в сторону. - Позвольте мне пройти вперед.

Игорный дом Затона находился в ста шагах от церкви святого Якова Мясников, и половина гостей пошла вслед за нами. Вечер был сырой, на улицах было темно, грязно и скользко. Улица св. Антуана была почти пуста, и кучка людей, которая днем неминуемо обратила бы на себя всеобщее внимание, осталась незамеченной: мы беспрепятственно вступили на мощеный треугольник, расположенный позади церкви. В отдалении я увидел одного из кардинальских стражников, который медленно слонялся взад-вперед перед лесами, еще окружавшими новый дворец Ришелье. Вид его мундира заставил меня на минуту остановиться в нерешительности, но отступать было уже поздно.

Англичанин начал раздеваться. Я, наоборот, застегнулся до самого горла, так как было очень свежо. Между тем как мы делали свои приготовления и большая часть наших спутников обнаруживала желание держаться подальше от меня, я почувствовал на своем рукаве прикосновение чьей-то руки и, обернувшись, увидел маленького портного, у которого я в то время нанимал квартиру на Мыловаренной улице. Появление этого субъекта было очень несвоевременно, если не сказать больше. Дома, за неимением лучшего общества, я иногда позволял ему обращаться со мною довольно фамильярно, но я вовсе не желал, чтобы он ставил меня в неловкое положение перед благородными людьми. Я поспешил оттолкнуть его и сердито нахмурил брови, надеясь, что это заставит его хранить молчание. Но последнее оказалось невозможным, и мне волей-неволей пришлось заговорить с ним.

- После, после, - торопливо произнес я. - Я теперь занят.

- Ради Бога, не делайте этого! - воскликнул болван, снова хватаясь за мой рукав. - Не делайте этого! Вы навлечете беду на весь дом. Ведь он почти еще мальчик, и...

- Ты тоже? - закричал я, теряя терпение. - молчи, бездельник! Что ты понимаешь в спорах благородных людей? Оставь меня, слышишь?

- Но кардинал! - воскликнул он дрожащим голосом. - Кардинал, мосье де Беро! Человек, которого вы недавно убили, еще не забыт. На этот раз кардинал ни за что...

- Оставь меня, слышишь? - прошипел я, потому что бесстыдство этого человека превосходило всякие границы и возбуждало во мне такое же омерзение, как и его противный голос. - Прочь! Я вижу, ты просто боишься, что он убьет меня, и ты потеряешь свои деньги.

Фризон отскочил от меня, словно получив удар бича, а я обернулся к своему противнику, который с нетерпением ожидал конца этого разговора. Признаюсь, ужасно молодым показался он мне, когда я увидел перед собою в эту минуту его обнаженную голову и светлые волосы, ниспадавшие на его гладкий, женский лоб, настоящим мальчиком, только что выпущенным из Бургундской коллегии, если только есть у них в Англии такие коллегии. Мороз пробежал у меня по телу. Какое-то угрызение совести, страх, предчувствие пронеслись во мне. Что сказал мне этот карлик-портной? Чтобы я не... Но что он за советчик? Что он понимает в подобных вещах? Если я отступлю на этот раз, то мне придется убивать ежедневно по человеку или же оставить Париж, игорный дом и умереть где-нибудь от голода.

- Прошу извинения, - сказал я, обнажая шпагу и становясь на место. Должен же был проклятый кредитор застигнуть меня так некстати! Теперь я к вашим услугам.

Он отдал честь, и мы скрестили шпаги. С первого же момента я не сомневался в исходе нашей дуэли. Скользкие камни и слабый свет давали ему, правда, некоторый шанс, некоторую выгоду, более того, чем он заслуживал, но как только я коснулся его лезвия, я понял, что он новичок в искусстве владеть шпагой. Быть может, он взял с полдюжины уроков фехтования и затем упражнялся с каким-нибудь англичанином, таким же тяжелым и неповоротливым, как и он. Но это было все. Он сделал несколько смелых, но очень неловких нападений, и когда я удачно отпарировал их, для меня исчезла всякая опасность; он был всецело в моей власти.

Я стал играть им, следя, как пот выступал у него на лбу, и ночной мрак, словно тень смерти, все гуще и гуще падал на его лицо. Мною руководила не жестокость, - Бог свидетель, что я никогда этим не грешил, но в первый раз в жизни я чувствовал странное нежелание нанести удар. Мокрые кудри прилипали к его лбу, дыхание судорожными толчками вырывалось из груди. Я слышал за своею спиной ропот, кто-то даже не удержался от громкого проклятия... И вдруг я поскользнулся, поскользнулся и в один миг очутился лежащим на правом боку, ударив правый локоть о мостовую так сильно, что рука у меня онемела до самой кисти.

Он остановился. Десяток голосов закричал:

- Ну, теперь он ваш!

Но он остановился. Он отступил назад и, опустив шпагу, ждал с сильно вздымавшейся грудью, пока я не поднялся на ноги и снова не закрылся своей шпагой.

- Довольно, довольно! - раздался позади меня грубый голос. - Неужели и после этого вы не оставите его?

- Будьте осторожны, сударь, - холодно сказал я, потому что он продолжал стоять в нерешительности. - Это была простая случайность. Не рассчитывайте на нее в другой раз.