Леонид Левитин - Узбекистан на историческом повороте Страница 65

Все это послужило толчком для власти, чтобы провести ряд ограничительных и запретительных мер, относящихся к религиозной политике. Первого мая 1998 г. Олий Мажлис принял новую редакцию Закона "О свободе совести и религиозных организациях", устанавливающую определенные преграды для распространения исламского радикализма.

Здесь прежде всего можно назвать ст. 5 Закона, в которую внесено следующее положение: "Не допускаются религиозный и иной фанатизм и экстремизм, действия, направленные на... разжигание вражды между различными конфессиями". Статья 19 в новой редакции устанавливает, что "доставка и реализация изданной за рубежом религиозной литературы осуществляется после проведения экспертизы ее содержания... Издание, хранение и распространение печатных изданий, кино-, фото-, аудио-, видеопродукции и других материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма, влекут за собой ответственность в соответствии с законодательством".

Весьма критично на Западе была воспринята редакция ст. 14, в соответствии с которой появление граждан за исключением служителей религиозных организаций в общественных местах в культовых одеяниях не допускается. Комментируется этот запрет ссылкой на то, что религиозная одежда в общественных местах обращает на себя внимание, поэтому ее ношение может расцениваться как миссионерство, то есть как попытка через демонстрацию религиозной моды обратить окружающих в свою веру, что запрещено ст. 5 того же Закона. Это особенно справедливо в отношении высших и средних учебных заведений, где тяга к подражанию и необычному значительно выше, поскольку учащиеся и студенты наиболее податливы к любой пропаганде. (Религиозная толерантность в Узбекистане.., с. 55).

В соответствии с новым Законом из действующих в стране на 1 мая 1998 г. 1967 исламских религиозных организаций было перерегистрировано 1582. Первого мая 1998 г. были приняты изменения и дополнения в Кодекс об административной ответственности и Уголовный кодекс Узбекистана.

В частности, установлена или усилена административная ответственность при появлении в общественных местах в культовых одеждах (за исключением служителей религиозных организаций); при нарушении правил проведения религиозных собраний, уличных шествий и других церемоний культа; при склонении к участию в деятельности запрещенных общественных объединений и религиозных организаций; при обращении верующих одной конфессии в другие и прочей миссионерской деятельности. Соответствующими статьями был дополнен и Уголовный кодекс.

Однако все эти ограничения ни в коей мере не посягают на религиозную свободу подавляющего числа мусульман Узбекистана. Более того, они укрепляют и гарантируют эту свободу. В январе 2000 г. я был в Ташкенте, когда там отмечался праздник Курбан-байрам. Со мной был немецкий профессор Райнхард Зандер. Он спрашивал людей в мечетях: не притесняет ли вас власть на религиозной почве? Свободны ли вы в отправлении религиозных обрядов? Люди даже не могли понять, в чем, собственно, дело. Один мулла сказал: "Посмотрите, уважаемый профессор, на лица людей вокруг себя". И это был действительно убедительный аргумент. Тысячи людей в мечетях; благостность и мир царили повсюду. Это был религиозный праздник в лучшем его понимании, с проявлениями добра и взаимного согласия.

ТЕРРОРИЗМ ПОД ЗЕЛЕНЫМ ФЛАГОМ

Who is who

Передо мной информационный бюллетень, подготовленный государственным департаментом США, в котором изложены основные положения его ежегодного доклада о положении с терроризмом в мире в 1999 г. и текст выступления тогдашнего государственного секретаря М.Олбрайт по поводу этого доклада. Главный тезис выступления: "Мы не можем ослаблять нашего глобального давления на террор с полным использованием возможностей судов. Именно поэтому я сделала это своим личным приоритетом в качестве государственного секретаря, и именно поэтому мы будем продолжать сотрудничать с другими странами, которые хотят добиться прогресса - не указывая пальцем, а соединяя руки".

В самом докладе к проблемам Узбекистана имеет отношение констатация того, что в мире происходит сдвиг от хорошо организованных групп террористов, поддерживаемых государствами-спонсорами, к более обширным и обладающим менее четкой структурой системам терроризма. Обнаруживается и сдвиг от государственного финансирования к частному спонсорству криминальных структур. Наблюдается перемещение центра тяжести терроризма в восточном направлении, с Ближнего Востока в Южную Азию, в частности в Афганистан.

И что самое главное, в разделе доклада, посвященном Евразии, впервые упоминается Исламское движение Узбекистана (ИДУ) в связи с различными терактами, совершенными в Узбекистане и Кыргызстане. Упоминается оно как типичная криминальная структура. А ведь еще совсем недавно ИДУ числилось на Западе по разряду борцов за свободу, почиталось как единственное независимое оппозиционное диктаторскому режиму Каримова движение. Что же касается демократической оппозиции в некоторых постсоветских странах, то ее активисты протягивали ИДУ свои дружеские, союзнические руки. А некоторые продолжали это делать и после террористических актов, выполненных ИДУ.

Многолетний лидер правозащитников Кыргызстана Т. Акунов по просьбе правительства поехал к боевикам в захваченное ими горное село в Баткенском районе с целью склонить их к тому, чтобы они без выкупа отпустили очередную группу заложников. Вернулся он, как говорят, несолоно хлебавши. Никто с ним на эту тему и говорить не стал. Но вот какое заявление сделал публично Акунов: "Они хотят установить в Узбекистане настоящий исламский порядок... не хотят воевать против кыргызов, у них другой враг - узбекское государство" (Время MН. 30.09.1999 г.). Вот так. Никакие не бандиты, торгующие людьми и наркотиками, а строители нового исламского порядка. Я бы объяснил подобное мнение уровнем мышления Акунова, если бы он был одинок. Увы, это не так.

Корни ИДУ уходят в движение "Адолат" ("Справедливость"), которое было создано в 1991 г. в Намангане. В первое время члены движения организовывали патрулирование улиц и базаров, в ходе которого задерживались лица, представлявшиеся стражам исламского порядка подозрительными. Социалистической по духу являлась борьба членов движения за справедливое распределение товаров, против спекуляции. Преступность в городе была практически полностью ликвидирована. Не случайно на первых порах деятельность движения воспринималась властью в целом лояльно.

Положение изменилось после того, как активисты "Адолат" на массовом митинге в Намангане в декабре 1991 г. призвали к провозглашению ислама государственной религией. Широкое функционирование движения под исламскими лозунгами приняло неуправляемый характер.

Вскоре эта организация была запрещена. Была прекращена и деятельность "Одамийлик ва инсонпарварлик" ("Человечность и милосердие"), организации, аналогичной "Адолат", действовавшей в Коканде, а также узбекского филиала Исламской партии возрождения Таджикистана. Оказавшиеся не у дел члены закрытых радикальных религиозных организаций влились в ряды Объединенной Таджикской оппозиции.

И вот на что я хотел бы обратить внимание. Запреты всех этих радикальных исламских организаций были в известной мере инициированы и, во всяком случае, поддержаны и официальным духовенством, и представителями этнических меньшинств, и европеизированной узбекской интеллигенцией, опасавшейся взрыва религиозного фанатизма.

Так кто есть кто в ИДУ? Остановлюсь на двух самых главных персонах.

Жума Намангани (Жумабай Ходжиев) родился в 1969 г. в Наманганской области Узбекистана, окончил сельское профессионально-техническое училище, прошел военную службу в воздушно-десантных войсках, воевал в составе контингента советских войск в Афганистане. Духовное образование Намангани получил под руководством известного религиозного ортодокса Абдували-кори (Абдували Мирзаева). С 1991 г. Намангани активно выступает в поддержку ваххабизма и вместе с Тахиром Юлдашевым становится одним из организаторов исламской группы "Товба" ("Покаяние") в Намангане, которая обявила своей целью построение в Узбекистане исламского государства. После того как узбекские власти провели силовые акции против исламских экстремистских группировок, Намангани с группой единомышленников из тридцати человек перебрался в Курган-Тюбинскую область Таджикистана и участвовал в гражданской войне на стороне таджикской оппозиции. В 1992 г. прошел спецподготовку в Афганистане под руководством зарубежных инструкторов, после этого командовал вооруженным формированием, в состав которого входили арабские и афганские моджахеды, затем руководил в Таджикистане диверсионно-террористической подготовкой молодежи, в том числе и граждан Узбекистана. Широкой общественности Намангани стал известен летом 1999-го, когда отряды подконтрольных ему боевиков вторглись на юг Кыргызстана и заявили о намерении захватить Ферганскую долину и объявить на этой территории исламскую республику.