Сергей Утченко - Тайны политических убийств Страница 72

Суд рассчитывал провести процесс до утра, чтобы на рассвете казнить обоих обвиняемых. Защитники помешали этому, отказавшись в полночь от защиты. Только после этого суд в половине первого прервал заседание. На следующее утро процесс был возобновлен. Доводы защитников не были приняты во внимание. Вопрос о свободе передвижения обойден. В качестве свидетелей были заслушаны лишь два государственных чиновника, которые присутствовали в угловой комнате. Главный свидетель, швейцар Дольфуса чех Гедвичек, теперь признался, что на процессе дал ложные показания. Установлено, что во время судебных совещаний в комнате находился и вел разговоры с судьями президент военного суда генерал-майор Обервегер, хотя сам не являлся судьей ка этом процессе. Евангелический священник Циммерман, который беседовал с Хольцвебером в его последний час, привел следующие слова из этой беседы: «Если когда-либо вернутся к этому делу, прошу сослаться на тот факт, что генерал-майор Ценер, как только защита вносила предложение, вставал и выходил в соседнюю комнату. По возвращении он всякий раз переговаривался с председательствующим, и всякий раз предложение защиты проваливалось». Ценера сейчас уже нет в живых.

Вскоре после полудня были вынесены смертные приговоры Хольцвеберу и Планетте. Оба были осуждены за государственную измену, а Планетта, кроме того, и за убийство. Обоснованием приговора за убийство послужили главным образом ложные показания Гедвичека. В заключении экспертов это обоснование приведено не так, как оно записано в протоколах суда. Поскольку по законам военного суда приговор должен быть приведен в исполнение через три часа после его объявления, защитники приложили все усилия, чтобы подать бундеспрезиденту просьбу о помиловании. Но это им не удалось. В половине пятого утра приступили к казни. Последними словами, произнесенными Хольцвебером и Планеттой, было имя фюрера.

Из национал-социалистов, арестованных в резиденции бундесканцлера, в последующие дни были казнены чиновники полиции Иосиф Хакль, Франц Лееб, Людвиг Майтцен, Эрих Кольраб и один из солдат австрийской армии, принимавший участие в операции в Вене, Эрнст Фельке. Казнены были также Ганс Домес как один из руководителей операции «Раваг» и пять национал-социалистов — участников июльских событий, приговоренных выездными сессиями военного суда.

С этого и началась деятельность правительства Шушинга.

Ответственность за исход операций, которые должны были 25 июля 1934 г. вызвать восстание национал-социалистов в Австрии, несут политические руководители, которым ландеслейтером Габихтом было поручено их проведение: тогдашний руководитель «СС Штандарте-89» Гласс и тогдашние политические руководители Вехтер и Вейденхаммер. Подготовительную работу, например отбор команд, доставку грузовиков и переодевание команд в военную форму, Гласс провел должным образом. То, что главная операция — занятие резиденции бундесканцлера, — об исходе которой в первую очередь и шла речь, осталась в конечном счете безрезультатной, объяснялось тем, что:

1) посвященный национал-социалистами в планы венский полицейский Доблер стал предателем, и предательство этого человека еще до прибытия национал-социалистов в резиденцию бундесканцлера послужило поводом для роспуска заседавшего кабинета министров;

2) планом операции не была учтена возможность перерыва заседания кабинета министров;

3) отправка грузовиков с Зибенштернгассе была назначена слишком поздно, да и этот запоздалый срок не был выдержан;

4) служба информации национал-социалистов не сработала должным образом, и руководство операцией ничего не знало о том, что заседание кабинета министров прервано и многие министры заблаговременно покинули резиденцию бундесканцлера;

5) в решающий момент ни один из руководителей операции не находился в резиденции бундесканцлера.

Предательство Доблера явилось первой причиной провала операции. Вследствие того что служба информации оказалась не на высоте, Отечественный фронт принял контрмеры довольно поздно, почти пять часов спустя после первого сообщения. Тем не менее это сообщение послужило тому, что Дольфус прервал заседание кабинета министров, и большинство министров покинуло резиденцию бундесканцлера. В результате национал-социалисты, занявшие резиденцию, встретились там с совершенно иной обстановкой, нежели ожидали.

Убийство Дольфуса, хотя оно и не было преднамеренным, не имело решающего влияния на исход операции.

С военной точки зрения занятие резиденции бундесканцлера было проведено удачно. Странным было поведение руководителя СС «Штандарте-89» Гласса. То, что он неоднократно подвергал себя опасности ареста и в конечном счете был арестован, не говорит о трусости. С другой же стороны, на случай ареста он подложными документами старался оградить себя от того, чтобы быть узнанным как руководитель операции. Но прежде всего непонятно то, что в решающий момент занятия резиденции бундесканцлера он направился в магазин, находившийся довольно далеко от этого места. Что касается других руководителей операции — Вехтера и Вейденхаммера, то их поведение нельзя охарактеризовать отрицательно. Поведение Планетты и Хольцвебера в ходе операции, как показали результаты расследования, было героическим. Оба выполняли свои задания добросовестно, и в особенности Хольцвебер, который в тяжелых условиях после окружения здания резиденции бундесканцлера противником показал свои способности руководителя. То, что он поверил в обещание австрийского правительства о свободном передвижении до германской границы, говорит не против него, а против австрийского правительства.

Расследованием внесена полная ясность в вопрос об обещании австрийского правительства свободы передвижения окруженным в резиденции бундесканцлера национал-социалистам… После заявлений, которые были сделаны кабинету министров 26.7.1934 г. Нейштедтером-Штюрмером, можно констатировать, что, несмотря на появившиеся у него сомнения, правительство сознательно нарушило данное им обещание. Из доклада Шушнига 25.7.1934 г. явствует, что Шушниг и Скубль несут главную вину за противозаконные действия против национал-социалистов.

Правда о событиях 25 июля 1934 г. в целом до сих пор еще не установлена, ибо австрийское правительство саботировало полицейское и судебное расследования, а позднее, по свидетельству шефа правительственной пропаганды Адама, сознательно приукрасило официальное изложение июльских событий, чтобы тем самым, задним числом, иметь возможность совершить политическую сделку.

Вена — Берлин. Октябрь 1938 года.

СС-унтерштурмфюрер: Подпись (неразборчива).

ОПЕРАЦИЯ «ТЕВТОНСКИЙ МЕЧ»

Дуэль Луи Барту — Жан Жорес

Операция «Тевтонский меч» была задумана и детально разработана в Берлине. Ее непосредственными организаторами были Гитлер и Геринг. А жертвой был избран министр иностранных дел Франции Луи Барту. Его имя тесно связано с историей французской Третьей республики, ее внешней политики и дипломатии. Влиятельный парламентарий, талантливый публицист-литератор, удостоенный избрания в состав Французской академии, Луи Барту 14 раз был министром в составе французских республиканских правительств последнего десятилетия XIX — первой трети XX века, в том числе находился на посту премьер-министра и дважды — на посту министра иностранных дел. Он прошел долгий и сложный политический путь, о котором рассказал в своей работе «Луи Барту — политик и дипломат» историк К. Малафеев. Мы печатаем ее с сокращением.

Жан-Луи Барту родился 25 августа 1862 года в маленьком городке Олорон-Сент-Мари, на юго-западе Франции. Семья его отца, мелкого торговца скобяными товарами, была типичной провинциальной мелкобуржуазной семьей, имевшей, однако, определенные политические традиции. Дед Барту по отцу был школьным учителем, убежденным и активным республиканцем, противником монархического и бонапартистского режима. Сам Барту писал, что «склонность к политической деятельности развивается, как правило, не под влиянием семейных традиций, а как результат личного призвания». Однако семейные традиции все же сыграли в его жизни немалую роль. С детских лет он впитывал республиканские и антиклерикальные взгляды и принципы. Его кумиром был Виктор Гюго. Ребенком он знал гневные строфы его «Возмездия», беспощадно разоблачавшие и клеймившие цезарианский произвол «Наполеона Маленького» — императора Наполеона III, узурпировавшего в декабре 1851 года верховную государственную власть. Неприязнь к бонапартистскому деспотизму сохранилась у Барту на всю жизнь.