История Израиля. Том 2 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1952-1978 - Говард Морли Сакер Страница 82

этот обстрел, Наркис выжидал, поскольку у него имелся приказ не открывать огня, пока иорданская сторона не начнет массированное наступление. Даже когда артиллерийский обстрел стал еще более сильным, приказ Даяна командующему Центральным фронтом звучал так: “стиснуть зубы и не просить подкреплений”. Следовало исходить из предположения, что иорданцы просто хотят продемонстрировать Насеру свою готовность к действиям. Однако для того, чтобы у иорданских военных не возникло никаких серьезных намерений ввязаться в войну, израильская авиация в двенадцать тридцать нанесла бомбовые удары по аэродромам Аммана и Мафрака, уничтожив все боевые самолеты Хашимитского Королевства. После этого в час дня — либо согласно заранее утвержденному плану, либо в ответ на израильские бомбардировки — бойцы Арабского легиона пересекли иерусалимскую линию перемирия и захватили штаб-квартиру ОНВУП. Это здание, бывший дворец губернатора, возвышалось над самыми густонаселенными кварталами еврейского Иерусалима. Захват этого объекта и находившихся там очень удобных артиллерийских позиций представлял реальную опасность для евреев. Наступление иорданских наземных частей, кроме того, значительно ухудшило положение малочисленного израильского гарнизона на горе Скопус, который оказался под артиллерийским обстрелом противника. Однако со стратегической точки зрения захват штаб-квартиры ОНВУП был самой серьезной ошибкой Хусейна, поскольку Израиль начал активные военные действия. Израильская авиация не встретила ни малейших помех в ходе своей операции в небе Аммана — притом что Каир похвалялся, что практически весь израильский военно-воздушный флот якобы уничтожен, — и король не усмотрел в этом намека ни истинное положение дел в регионе. “Захват штаб-квартиры стал для израильтян открытым приглашением к наступлению, — писал Эван Уилсон, советник-посланник США в Иерусалиме, бывший свидетелем всех этих событий, — и с этого момента началась израильская операция по взятию Старого города”.

Мир в шоке

Не только Хусейн ошибся в своих расчетах. На протяжении большей части дня 5 июня Насер изучал отчеты о египетских “военных успехах”. Никто из египетского командования не решался доложить ему об истинном положении вещей. Только в четыре часа пополудни к нему явился дежурный офицер Генштаба с сообщением: “У нас больше нет военно-воздушного флота”. Сохраняя самообладание, египетский президент вскоре выступил с оригинальным объяснением случившемуся. В четыре тридцать пополудни 6 июня специальная служба израильских войск связи перехватила следующий радиотелефонный разговор между Каиром и Амманом. Насер общался по прямому проводу с Хусейном. “Будем говорить, что на израильской стороне воюют Соединенные Штаты? — спрашивал Насер. — Что лучше: Соединенные Штаты и Англия или только Соединенные Штаты?” “Лучше Соединенные Штаты и Англия”, — был ответ Хусейна. Три часа спустя “Радио Каира”, а вслед за этим и другие арабские радиостанции принялись распространять “информацию” относительно того, что истребители-бомбардировщики палубной авиации Соединенных Штатов и Великобритании принимают участие в военных действиях на стороне Израиля и оказывают содействие его сухопутным войскам. По всему арабскому миру прокатилась волна яростных демонстраций против действий Англии и США, с нападениями на дипломатические учреждения и информационные центры. Египет и Сирия немедленно разорвали дипломатические отношения с США; их примеру последовали Судан, Алжир, Йемен и Ирак. Иордания воздержалась от такого шага, а неделю спустя Хусейн принес свои извинения за этот ложный слух.

Тем временем в Вашингтоне Линдон Джонсон был разбужен в три часа ночи 5 июня и проинформирован о начале военных действий. Он немедленно отправил телеграмму в Москву, призвав обе стороны к сдержанности. Через четыре часа ему позвонил по “горячей линии” Косыгин. Председатель Совета министров СССР явно поверил египетским победным заверениям и всячески хотел затянуть вмешательство ООН в конфликт. Он сообщил Джонсону, что получил его послание, и, возложив вину за начало военных действий на Израиль, попросил президента США использовать все свое влияние на израильское правительство, чтобы вынудить израильтян отвести свои войска. Косыгин особо подчеркнул, что обе Великие державы не должны вмешиваться в ход конфликта. Джонсон согласился и предложил, чтобы Москва и Вашингтон совместными усилиями провели через Совет Безопасности ООН резолюцию о немедленном прекращении огня. Однако вскоре в Москву начали поступать сообщения о тяжелых египетских потерях, и советское руководство решило, что целесообразнее выступить с серьезным предостережением в адрес Израиля. Около полудня по вашингтонскому времени пришло второе послание за подписью Косыгина, в котором подчеркивалось, что Советский Союз не может оставаться безразличным к совершенной Израилем “преступной агрессии” и что, если израильские войска не будут выведены, тогда советские вооруженные силы предпримут надлежащие меры, чтобы покончить с “сионистской авантюрой”.

Джонсон и его советники к тому времени уже знали о впечатляющих военных успехах Израиля. Они не без удовлетворения признали достижения Израиля, которому удалось собственными силами справиться с крайне серьезным мировым кризисом, да к тому же нанести при этом значительное дипломатическое поражение Советскому Союзу. Вместе с тем президент не намерен был оставлять без внимания угрозы, звучавшие с советской стороны, и потому он отдал приказ Шестому флоту США передислоцироваться в зону боевых действий. Буквально через несколько минут вся армада двинулась в направлении Синайского полуострова. Эта впечатляющая демонстрация американской силы была немедленно зафиксирована на радарах советских судов, находившихся в этом районе. Вслед за этим Джонсон отправил Косыгину новое послание, напомнив советскому руководителю о многочисленных американских обязательствах по защите целостности и независимости Израиля. В Советском Союзе должным образом отреагировали на это едва завуалированное предупреждение; решительная реакция президента США положила конец советским попыткам военного вмешательства в конфликт.

Советский Союз ограничился тем, что предложил проект резолюции Совета Безопасности ООН, содержащей призыв ко всем воюющим сторонам вывести свои войска с оккупированных территорий. В ответ представитель США Гольдберг предложил просто прекращение огня, без упоминания о выводе войск. В ответ на возмущенные возражения Советского Союза и арабских стран Гольдберг хладнокровно заметил, что если речь идет о status quo ante[186], то необходимо восстановить все условия, существовавшие до начала кризиса, включая свободу судоходства в Акабском заливе и возвращение Чрезвычайных сил ООН на Синай и в Шарм-аш-Шейх. Арабские страны отказались увязать резолюцию с этими предложениями. Явно смешавшись, советский представитель Н. Т. Федоренко[187] предложил, чтобы Совет Безопасности отложил дискуссию на следующий день, 6 июня. Это было очень грубой ошибкой, потому что каждый лишний час только способствовал развитию израильских военных успехов. Получив утром 6 июня ясную картину происходящего, Советский Союз был ошеломлен сокрушительным разгромом арабских войск. Стало ясно, что время работает не в пользу арабских стран. Проигнорировав высказывания Насера и Хусейна относительно вмешательства авиации западных стран в ход конфликта, Косыгин отправил очередное послание в Вашингтон, еще раз призывая Джонсона одобрить текст резолюции Совета Безопасности о прекращении огня и отводе войск. Однако президент США еще раз указал, что