Г. Штоль - История Древнего Рима в биографиях Страница 84

Вся Италия вздохнула свободно при вести о его кончине и проводила его в могилу всяческими проклятиями. Забыт был прославленный и превознесенный избавитель от кимвров; поминали только с ненавистью и омерзением жестокого тирана, от которого наконец отделались. Да и для него самого было, надо думать, счастьем, что он не дожил до дней, когда явился Сулла, чтобы свести счеты со своими врагами. Сулла должен был удовольствоваться тем, что велел прах Мария бросить в Анио.

30. Луций Корнелий Сулла

Л. Корнелий Сулла, противник Мария, родившийся в 138 г. до Р.Х., происходил из старинного аристократического рода, но пришедшего в упадок. Молодым человеком жил он на квартире и платил только немного дороже, чем некий отпущенный, живший в том же доме. Одна никопольская блудница и мачеха своими завещаниями несколько поправили его денежные дела; но богатым сделался он только в Югуртинскую войну. Отец его и ближайшие предки не ознаменовали себя никакими подвигами и вообще ничем не отличались, и сначала казалось, что и он не чувствовал в себе особенного призвания оправдать притязание своего сословия. Он основательно изучил греческую и латинскую литературу, которой не переставал интересоваться всю свою жизнь; но об общественной жизни он не заботился. Он любил и искал сообщества актеров и шутов, танцовщиц и певиц, принимал участие в их кутежах и попойках, соревнуясь с ними в шутках и остротах. Эту слабость сохранил он до конца своей жизни. Уже будучи неограниченным властителем Рима, он ежедневно собирал вокруг себя самых бесстыдных людей со сцены и не терпел за своим столом никакого серьезного разговора. Сулла был красивый мужчина, высокого роста, с голубыми глазами и светло-русыми волосами; но вследствие распутной жизни он преждевременно состарился. Его бледное лицо было обезображено отвратительной сыпью, так что один остряк в Афинах сравнил его в стихах с тутовой ягодой, обсыпанной мукой. Он как бы шутя усваивал то, что другим давалось лишь с трудом. На это он и полагался и, предавшись наслаждениям и не питая честолюбивых замыслов, плыл по течению, пока обстоятельства не вызвали его к деятельности.

Сулле было 30 лет, когда он определен был квестором Мария в Югуртинскую войну. Марий был недоволен, что ему для столь трудной войны дали в помощники такого неженку; но скоро ему пришлось изменить о нем свое мнение. Он снискал любовь солдат простотой и шутливостью, любезностью и услужливостью; на военных работах, в походе, на сторожевых постах он постоянно искал сближения с солдатами; и приобретая авторитет у них, он не подрывал авторитета других командиров. Он отлично сражался при Цирте, где Марий разбил Югурту и Бокха, и когда затем Бокх вступил в переговоры с римлянами, то Сулла, который, по желанию царя, послан был к нему для переговоров, сумел, благодаря своей смелости и ловкости, повернуть дело так, что Югурта был ему выдан. Ревность, возникшая, как полагают, по поводу этой удачи Суллы между ним и Марием, не была настолько значительна, чтобы перейти в открытую вражду. Непосредственно после окончания Югуртинской войны в 104 г. мы снова видим Суллу легатом и в следующем году военным трибуном в войске Мария, ожидавшем в Галлии возврата кимвров; только в 102 г. добрые отношения между ними, по-видимому, поколебались. Сулла перешел тогда в войско Лутация Катула, стоявшее в Северной Италии. Здесь он отличился смелыми набегами против альпийских племен и снабдил войско жизненными припасами в таком изобилии, что часть их могла быть выделена даже подоспевшему войску Мария. Сулла был душой войска Катула, человека честного, но к военному делу не особенно способного. Сулла, несомненно, более своего полководца способствовал победе на полях Равдийских.

После этого Сулла опять в течение нескольких лет оставался без государственной деятельности. Народ хотел, чтобы он явился искателем на должность эдила, надеясь, что он, как друг царя Бокха, будет на эдильских игрищах тешить зрителей охотами и боями африканских хищных зверей. Но так как он отказался от звания эдила, то народ и провалил его на выборах в преторскую должность, которой он добивался. Следующий (94 г.) год был счастливее, ибо, не жалея денег, он, как претор (93 г.), устроил желанные игрища. Сто львов, подаренных Бокхом, выставлены были в цирке напоказ народу, на этот раз впервые без цепей, и убиты искусными копьеметателями, также присланными Бокхом. По истечении срока претуры он был послан пропретором и Киликию (92 г.). Здесь ему опять пришлось выступить соперником Мария. Когда Митридат завладел Каппадокией, то не Марию, а пропретору Сулле было поручено водворить снова на престол изгнанного царя Ариобарзана. С небольшим войском Сулла в короткое время завоевал Каппадокию и восстановил господство Ариобарзана. Это смелое предприятие обратило на римлянина внимание Арзака, царя парфянского, снарядившего к Сулле, стоявшему тогда на Евфрате, посольство, чтобы завязать дружественные отношения с Римом. Таким образом, Сулла имел счастье быть первым римлянином, с которым парфяне вступили в переговоры. Чтобы дать варварам почувствовать величие Рима, Сулла велел при этом случае поставить три кресла и сам, заняв среднее, почетное, пригласил сесть по одну сторону парфянского посла Оробаза, а по другую – Ариобарзана. Из-за этого разгневанный парфянский царь велел отрубить Оробазу голову.

По возвращении из Азии Сулла пришел в столкновение с Марием, которому возраставшая слава молодого соперника стала казаться все более опасной. Царь Бокх посвятил Капитолию группу статуй, изображавших выдачу Югурты Сулле, и это обстоятельство задело Мария в такой степени, что он старался удалить статуи из храма. Ссора обоих соперников теперь грозила возмутить город; но союзническая война остановила на время дальнейший разрыв.

Установив на скорую руку мир, Сулла поспешил со своими легионами на восток, где успехи Митридата настоятельно требовали его присутствия.

Митридат VI Евпатор, или Дионисий, именуемый также Великим, был в то время опаснейшим врагом римлян. Он понимал, что независимость его государства не может сохраниться из-за постоянно возраставшего владычества римлян в Азии, что либо он должен пасть, либо Рим «с его волчьей натурой, ненасытной жаждой крови, земель и золота», и решил биться до победы. Унаследовав государство Понтийское, береговую страну в Каппадокии у Черного моря, он расширил его во все стороны, приобрел Колхиду и основал в северной части Черного моря, в Крыму и прилежащих местностях, так называемое Босфорское царство, которое доставляло ему ежегодно 200 талантов и 180 тыс. четвериков хлеба. На востоке он присоединил к своим владениям Малую Армению и заключил с царем Армении Тиграном, за которого выдал дочь свою Клеопатру, дружественный союз, прикрывавший его с тыла в его предприятиях против запада. В Малой Азии он захватила Каппадокию и Пафлагонию.

Митридат понял, что римляне стремятся погубить его, и стал готовиться всеми силами к войне. Его обширные земли доставляли ему корабли, людей и деньги в изобилии. Во главе его войска стояли отличные полководцы, как, например, братья Неоптолем и Архелай. Немногочисленные римские отряды, размещенные в разных местах Азии, были разбиты. Азиаты и эллины повсюду с восторгом принимали победоносного царя, который провозглашал себя поборником и освободителем эллинской национальности. Они посылали к нему, как к «спасительному богу», своих вестников и приглашали его прибыть в города их; они захватывали римских офицеров и отправляли их связанными к царю. Вскоре царь издал в Эфбее всем подчиненным ему наместникам и городам приказ: в один день перебить всех италийцев, свободных и несвободных, кого им удастся захватить, без различия пола и возраста, трупы их бросить на съедение птицам, имущество конфисковать и одну половину его отдать убийцам, а другую – отослать царю. Таким образом, в один день умерщвлено до 150 тыс. италийцев, мужчин, женщин и детей; азиаты с наслаждением и жестокостью избивали римлян, которые так долго притесняли их и разоряли их страну (88 г. до Р.Х.).

Митридат был теперь единственным властителем Малой Азии, и флот его господствовал на Восточном море. Он послал затем полководца своего Архелая с войском и флотом в Грецию, чтобы сразиться там с римлянами. Афенион, афинский философ низкого происхождения, которого афиняне послали к царю при известии о его победах, возвратился теперь в Афины во главе 2 тыс. понтийских воинов и без труда добился того, что граждане отошли от Рима и примкнули к царю. Афенион господствовал в городе, как тиран, преследовал богатых и знатных как приверженцев римских притеснителей и отбирал у них имущество.

В то время как эти события совершались на востоке, в Риме и Италии свирепствовала гражданская война и обессиливала тех, кто должен был наказать царя Митридата. Только весной 87 г. Сулла с пятью легионами, около 30 тыс. человек, высадился у берегов Эпира, без денег и без единого военного корабля. Его средства для такой значительной и занимавшей такое большое пространство войны были, следовательно, крайне невелики; но он не падал духом и быстро двинулся на неприятеля, полагаясь на свое счастье. В Беотии он разбил Архелая и Афениона и затем завладел почти без сопротивления всем греческим материком, за исключением Афин и Пирея. Отделив небольшие отряды для защиты остальной страны от нападений неприятельского войска, он с главными силами своими расположился лагерем при Элевзисе и Мегаре, чтобы отсюда командовать Пелопоннесом и осадить Афины и Пирей.