Александр Патрушев - Германские канцлеры от Бисмарка до Меркель

Публикуется по решению редакционно-издательского совета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

А. И. Патрушев (1946–2006)

Александр Иванович Патрушев родился в сибирском селе в семье агронома. Закончив историко-филологический факультет Томского государственного университета, он поступил в аспирантуру МГУ на кафедру новой и новейшей истории стран Европы и Америки. В 1975 г. успешно защитил кандидатскую диссертацию, посвященную формированию неолиберальной историографии ФРГ, которая через несколько лет легла в основу первой научной монографии ученого. Став преподавателем кафедры, А.И. Патрушев сохранил верность избранной теме. Долгие годы он читал курс историографии Нового и Новейшего времени, был редактором учебника «Историография истории Нового и Новейшего времени стран Европы и Америки», вышедшего в 2000 г.

Для студентов и аспирантов кафедры А.И. Патрушев олицетворял собой творческий подход к освоению самых сложных тем новейшей и интеллектуальной истории Германии. Его лекции отличали глубина осмысления материала и отточенность формулировок, а слушатели чувствовали себя соучастниками процесса исторического познания. В ходе педагогической деятельности А.И. Патрушев подготовил и с успехом читал спецкурсы «Авторитарные и тоталитарные режимы в XX в.», «История политических учений», «Идеология германского национал-социализма».

В 1990 г. А.И. Патрушев защитил докторскую диссертацию на тему «Макс Вебер и германская буржуазная историография в эпоху империализма», и впоследствии он неоднократно обращался к научному наследию одного из основателей современной социологии. Книга «Расколдованный мир Макса Вебера» (М., 1992), получившая признание не только историков, но и представителей других гуманитарных наук, давно уже стала библиографической редкостью.

А.И. Патрушев являлся постоянным автором журнала «Новая и новейшая история». В этом издании были опубликованы более десяти его научных работ, среди которых «Метаморфозы Вернера Зомбарта» (2006, № 2) и «Время и судьбы историков» (2006, № 3). В этом журнале увидели свет и его замечательные биографические очерки, посвященные видным представителям интеллектуальной элиты Германии, а также статьи, освещавшие ключевые моменты в развитии общественно-политической и научной мысли этой страны. В последние годы А. И. Патрушев в основном занимался популяризацией германской истории, из-под его пера вышли такие книги, как «Вехи германской истории» (М., 2002) и «Германия в XX в.» (М., 2004).

Неординарная личность, талантливый преподаватель и глубокий исследователь, А.И. Патрушев внес заметный вклад в развитие отечественной германистики.

Человек и история

Самый авторитетный и популярный в Германии последней трети XIX в. историк Генрих фон Трейчке утверждал, что люди делают историю. Однако события XX столетия жестоко и, пожалуй, окончательно опровергли это суждение. Они отчетливо показали, что общественные структуры и процессы, которые происходят в истории, крайне редко определялись отдельными людьми, а чаще всего являлись следствием объективного развития или случайного стечения обстоятельств.

И все же изложение исторических событий на основе политических биографий имеет смысл. Отдельная человеческая судьба захватывает читателя эмоционально, позволяет ему понять историю как часть жизни. Более того, успех или крах политических деятелей и общественных элит также являются предпосылками — но не единственными — исторического развития. Интерпретации успеха и неудачи государственного деятеля дают потомкам шанс чему-то научиться из уроков истории.

От основания Германской империи в январе 1871 г. до начала XXI столетия 30 канцлеров несли ответственность за немецкую политику. Многие из них давно исчезли из памяти людей, в том числе и самих немцев. Кто вспоминает сегодня такие, например, фамилии, как Михаэлис, граф Гертлинг, Бауэр, Ференбах или Куно? Даже канцлеры, которые стояли во главе кабинета в течение ряда лет — Каприви, Гогенлоэ, Маркс, — более или менее основательно знакомы лишь специалистам. Другие продолжают жить в историческом сознании нашего времени, так как с их канцлерством связаны решающие политические моменты и события: Бюлов, во время правления которого немецкий империализм вышел на мировую арену; Бетман Гольвег, при котором Германия была ввергнута в мировую войну; Макс Баденский — во времена его пребывания у власти пали империя и династия Гогенцоллернов; Эберт, считавший революцию «смертным грехом», против которого необходимо энергично бороться; Шейдеман, провозгласивший демократическую республику; Брюнинг и его неудавшаяся попытка спасти республику;

Папен и Шлейхер как фактические союзники Гитлера, способствовавшие его приходу к власти. Человеческой памяти еще близки канцлеры Федеративной республики: создатель новой Германии Конрад Аденауэр; отец немецкого «экономического чуда» Людвиг Эрхард; Вилли Брандт с его новой восточной политикой; Хельмут Шмидт, прагматик и политик, сознающий свою ответственность; канцлер германского единства Хельмут Коль. Пожалуй, только имя Курта Георга Кизингера уже подернуто дымкой забвения. Поскольку деятельность Герхарда Шрёдера на посту канцлера недавно закончилась, то автор в очерке о нем более, чем в других, старается избежать каких-либо оценок и окончательных суждений. Об Ангеле Меркель пока что можно дать лишь самые общие сведения.

Из этого ряда политиков в исторической науке и популярной литературе выделяются канцлеры, деятельность которых подвержена все новым и новым интерпретациям: основатель империи Отто фон Бисмарк, политик ревизии Версаля и примирения с Западом Густав Штреземан и самая зловещая фигура немецкой истории Адольф Гитлер. Значение их политической деятельности для хода немецкой истории во многом и напрасно отодвинуло на второй план воздействие на немецкую историю некоторых из их предшественников или наследников. Но вокруг этих трех канцлеров, совершенно различных по происхождению, характеру и политической воле, сконцентрировалась дискуссия о пути Германии в катастрофы XX столетия.

Ход немецкой истории пошел бы, возможно, в ином направлении, если бы начало и конец германского рейха не были бы определены двумя личностями — Бисмарком и Гитлером. Решение конституционного конфликта 1862 г., который в конечном счете завершился объединением Германии под эгидой Пруссии в ходе трех войн; конституция, скроенная по образцу монархической власти в Пруссии, и независимость канцлера от парламента — все это трудно представить без Бисмарка. Национал-социализм, одно из самых загадочных и трагических явлений XX в., был бы невозможен без личности Адольфа Гитлера. Политика Штреземана не носит такого налета сенсационности. Но первая немецкая республика без короткого, но энергичного канцлерства Штреземана и его искусной внешней политики могла бы развалиться задолго до 1933 г.

Немецкие канцлеры действовали во время четырех больших эпох, которые характеризуются весьма различными условиями, влиявшими на их политические действия. Эти условия необходимо принимать во внимание при рассмотрении и оценке канцлеров.

Конституция империи в ее основных чертах повторяла конституцию Северогерманского союза, в значительной мере приспособленную под Бисмарка. Канцлер, правда, не мог править без или против рейхстага, но роль парламента была трудно определима, и в конечном счете шеф кабинета оставался зависимым от милости монарха. Бесчисленные конституционные конфликты повторялись вновь и вновь, Бисмарк не раз угрожал упрямым парламентариям «государственным переворотом», но его политика проводилась успешно до тех пор, пока он мог убеждать императора в своих планах и решениях. При Вильгельме I Бисмарку удавалось добиваться его согласия почти всегда, даже если такому единодушию зачастую предшествовали иногда очень жаркие дискуссии между этими обоими пруссаками. Как сильно власть канцлера зависела в 1871–1918 гг. от воли монарха, показало падение Бисмарка после вступления на престол Вильгельма II и та политическая роль, которая была навязана более слабым наследникам «железного канцлера». «Личное правление» последнего императора в 1890–1908 гг., а также коварное влияние придворной камарильи привели к низведению канцлеров после Бисмарка до роли политических марионеток.

Конституция Веймарской республики была более сбалансированной. Она устанавливала на государственно-правовой основе по меньшей мере формальное равновесие между рейхстагом и имперским президентом. Имперский президент назначал и увольнял рейхсканцлера и по его предложению — имперских министров. Разумеется, отдельные министры должны были иметь доверие рейхстага, что ставило канцлера в сильную зависимость от фракций рейхстага и, конечно, от его собственной. Кроме того, имперский президент мог распускать рейхстаг и выносить каждый закон на референдум. Статья 48-я, задуманная на крайний случай, дополнительно давала ему чрезвычайные полномочия. С упадком парламентаризма в конце 20-х гг. отчетливо выявилось, какая могущественная роль была дана имперскому президенту конституцией. При Генрихе Брюнинге началось лишение рейхстага власти, чрезвычайные постановления заняли место демократического законодательства, и канцлеры оказались в зависимости от доверия, которое оказывал им престарелый Гинденбург и его личное окружение. В конце концов веймарские канцлеры стали заложниками внепарламентских сил.