Юрий Мухин - Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе

Ю.И. МУХИН

АСЫ И ПРОПАГАНДА

Вот моя книга «Асы и пропаганда». Ее цель — показать, что немцы совершили ошибку, когда вместо требования к своей авиации уничтожать наземные советские войска, стали в целях пропаганды славить совершенно ненужные для победы в войне вещи — количество сбитых самолетов или боевых вылетов. Ведь в текущем результате той войны у немцев были летчики-истребители, которые записали себе на счет умопомрачительное количество сбитых советских самолетов, и летчики-бомбардировщики, совершившие умопомрачительное количество боевых вылетов, а в конечном результате советская пехота взяла Берлин, повязала этих славных немецких асов на их же аэродромах и отправила в Сибирь.

В книге я подтверждаю эту мысль массой доводов и фактов: и тем, что у советской авиации фотоаппараты, контролирующие бой летчика, стояли на бомбардировщиках, а у немцев — на истребителях, и что немцы даже на специально построенных для тарана самолетах не шли на таран, и что боевой счет их истребителей брехливо увеличен порою чуть ли не в десять раз, и что их асы избегали воздушного боя с нашими истребителями и т. д. и т. п. В том числе привожу и воспоминания лучшего немецкого аса по припискам Хартманна, который признавался, что всю войну он со стороны солнца внезапно атаковал истребители, прикрывающие наши бомбардировщики, и тут же удирал от них вне зависимости от того, попал или нет. А наши истребители и не могли его догнать из-за превосходства «мессеров» в скорости, и не могли за ним гнаться, так как не могли оставить без прикрытия свои бомбардировщики.

Однако по ходу книги возник вопрос — но ведь и этих-то асов наши летчики все равно сбивали, но как? Как это можно было сделать, если они все время удирали? Что должно было быть, чтобы немецкий ас ввязался в воздушный бой с нашим летчиком?

И мне попалась статья советского автора, который подробно описывал бои, в которых погибли немецкие асы из 52-й немецкой авиаэскадры. Я выполнил статистическую обработку данных этих боев и получил, что немецкие асы сбивались в таком воздушном бою, когда немцы имели 2-4-кратное превосходство над советскими летчиками. То есть, немецкие асы рисковали ввязываться в бой с нашими истребителями только при своем численном превосходстве и с вытекающей отсюда надеждой, что этот бой закончится для них благополучно. Эта статистика подтвердила воспоминания Хартманна, что он действительно действовал только как бандит — нападал из-за угла и тут же удирал.

Ну, хорошо, не нравятся вам те данные, что я беру, так возьмите сами немецкие данные и сделайте то, что сделал я, — пересчитайте статистику сами и пусть у вас получится наоборот — что немецкие асы гибли в неравном бою. Но что вы этим докажете? Только то, что Хартманн такой органический идиот, что даже не знал, как именно воевал в ту войну, — ведь наши доблестные умы из Интернета утверждают, что он дрался в воздушных боях, а сам он пишет, что всеми силами их избегал.

У меня и отношение к этим дискуссиям безразличное — если бы критики, поняв смысл книги, обсуждали бы этот смысл, то я бы участвовал в их дискуссии, поскольку из нее могли бы получиться какие-то полезные для истории выводы. А так, к каким выводам мы должны прийти? Что, Хартманн, повторю, был кретин, не понимающий, как он воевал? У меня, конечно, нет оснований относится к Хартманну с уважением, но и идиотом его считать я не могу, как бы мне это ни пытались доказать это в Интернете люди, не соображающие, что к любой эрудиции нужные еще и мозги.

Мой совет-читайте, думайте, анализируйте….

Глава 1. Пропаганда как род войск

Принципы победы в войне

Это уже можно считать болезнью ума человечества, но массы людей храбро берутся судить о деле, о котором порой не знают никаких подробностей. Данное свойство верхоглядов хорошо известно, менее известна другая особенность, присущая людям, отзывающимся на кличку «ученые», — по массе подробностей порой об узком аспекте дела судить обо всем деле, не заботясь о выяснении его основополагающих принципов.

В подтверждение сказанному служит освещение побед США в последних войнах всеми комментаторами — и проамериканскими, и антиамериканскими. Как только на такого наведут объектив телекамеры или пообещают место на страницах печатных СМИ, он немедленно начинает выдавать «важные» подробности, «определившие» победу США: численность войск и союзников, численность и качество оружия, и т. д. и т. п. — все то, что, возможно, и определило бы победу войск США, если бы они действительно воевали оружием армии, авиации и флота. Но ведь, одержав военные победы над Сербией, Афганистаном и Ираком, США не воевали! Некую боевую активность проявляла авиация, да и то, если была гарантия проведения боевого вылета без боя, т. е. в условиях подавленной ПВО противника. Не воевали, но военные победы одержали! За счет чего? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно рассмотреть принципы, лежащие в фундаменте военных побед.

Война — дело старое, и никакие совершенствования оружия и тактики боя не меняют принципов победы, а их еще в XIX веке довольно дотошно, хотя и с обычным для немца академизмом, описал Карл фон Клаузевиц в своем объемном труде «О войне». Вообще—то щегольнуть цитатой из Клаузевица является хорошим тоном для любого военного и пишущего о войне, и надо сказать, что доля справедливости по отношению к Клаузевицу здесь есть, поскольку в вопросах осмысления войны с ним трудно поставить рядом еще кого—нибудь. Но, возможно, из—за объемности его труда (да еще и не законченного им и изданного его женой уже после смерти автора) мало кто, по моим наблюдениям, пытается вникнуть в принципиальные положения о войне, скажем, в текст первой главы «Природа войны». Все очень торопятся прочесть «конкретные» советы, как ее выиграть.

Остаются за кадром выводы Клаузевица, что для победы в войне совершенно недостаточно иметь материальный перевес (хотя он очень важен). Если бы дело было в нем, то войн никогда бы не было, поскольку враждующие стороны могли бы подсчитать, сколько у кого людей, пушек и снарядов, и объявить победителя, так сказать, по очкам. Но войны идут вне зависимости от материальной силы сторон, и это объясняется тем, что на победу сильнейшее влияние оказывают еще два фактора — моральная стойкость и случай. Правда, второй фактор без первого не существует, поскольку для того, чтобы рискнуть и воспользоваться случаем, нужно быть морально стойким — смелым и храбрым.

Клаузевиц совершенно точно определил, что у собственно войны всего одно средство победы — бой, но из—за морального фактора на те принципы, которыми достигается военная победа, нужно смотреть шире, и цель боя может быть достигнута без боя (выделено Клаузевицем):

«Цель боя не всегда заключается в уничтожении участвующих в нем вооруженных сил и может быть достигнута без действительного столкновения, посредством одной постановки вопроса о бое и складывающихся вследствие этого отношений. Отсюда становится понятным, почему оказывались возможными целые кампании, ведшиеся с большим напряжением, в которых фактические бои не играли существенной роли.

Военная история подтверждает это сотнями примеров. Мы не станем рассматривать, часто ли в подобных случаях бескровное решение оказывалось правильным, т. е. не заключало в себе внутреннего противоречия с природой войны, а также могли ли бы выдержать строгую критику некоторые знаменитости, создавшие свою славу в этих походах; нам важно лишь показать возможность такого хода войны».[1]

Моральные силы противника — это такая же сила, как и его материальная сила, и надо быть не государственным деятелем, а дебилом или предателем, чтобы не принять мер к уничтожению моральной силы противника и сохранению своей. И вот почему.

«Когда мы говорим об уничтожении неприятельских вооруженных сил, — мы это настойчиво подчеркиваем, — нас ничто не обязывает ограничить это понятие одними материальными силами; мы подразумеваем и силы моральные, ибо моральные и физические силы теснейшим образом связаны и неотделимы одна от другой. Но именно здесь, когда мы ссылаемся на неизбежное воздействие, которое крупный акт уничтожения (значительная победа) оказывает на все остальные операции, мы должны обратить внимание на то, что моральный элемент является наиболее текучим, если можно так выразиться, а следовательно, легче всего распространяется по всем вооруженным силам. Противовесом преобладающего по сравнению со всеми остальными средствами значения уничтожения неприятельских вооруженных сил являются его дороговизна и рискованность; последних можно избегать, только избирая себе иные пути.