Андрей Буровский - Великая отечественная? Нет, советско-нацистская!

Андрей Буровский

Великая отечественная? Нет, советско-нацистская!

Деловое предложение

20 мая 2009 года Президент России Дмитрий Медведев подписал Указ «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». О задачах комиссии сказал в интервью «Российской газете» директор Института всеобщей истории Российской академии наук Александр Оганович Чубарьян: «В ее задачах разработка путей донесения правды, реальных исторических фактов, а также противодействие интерпретации этих фактов в политизированном духе».

Полагаю, что грандиозный историко-политический сталинский миф о советско-нацистской войне должен быть рассмотрен комиссией в числе самых первых.

Противники моего предложения наверняка возразят, что речь идет о фальсификациях «в ущерб интересам России», а сталинская фальсификация – она не в ущерб, она на благо. В действительности сохранять сталинский миф – невероятно опасно для современной России. Трудно найти миф, который больше мешает нашему народу осмысливать самого себя и свою историю, делать выводы и двигаться вперед.

Базовый советский миф о Великой Отечественной войне

Как только грянули первые залпы 22 июня, сталинская пропагандистская машина выдала сравнительно стройный миф. Это был миф о внезапном нападении на ничего не ожидавшую мирную страну. Миф объяснял поражение в июне-июле 1941 года именно тем, что СССР к войне не готовился и нападения совсем не ожидал.

Поскольку с 1941 года сложившиеся воюющие блоки были стабильны, довоевали до 1945 в прежнем составе, все последующие мифы, в конечном счете, создавались на его базе.

Основные положения мифа созданы практически мгновенно, они прозвучали по радио 22 июня в 11 часов 36 минут по московскому времени, в знаменитой речи Молотова. Собственно, из нее-то население СССР и узнало о начале войны уже не с Польшей и Финляндией, а с Третьим Рейхом.

Приведу выдержки. Итак: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну».

Далее Молотов вещал: вследствие бомбежек нацистами «убито и ранено более двухсот человек».

Двухсот?! Несколько тысяч. «Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории», «…сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией».

К тому времени в Румынии и Финляндии уже полыхала война, начатая СССР.

«Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора [пакта Молотова-Риббентропа. – А. Б.] германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей».

«Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне…, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы».

В речи Сталина по радио 3 июля 1941 года – те же стереотипы. Даже круче. «Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы».

Красная Армия разбегалась. «Лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации» чувствовали себя превосходно.

«Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками, то это объясняется главным образом тем, что война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных для советских войск. Дело в том, что войска Германии, как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы, и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам».

«Понятно, что наша миролюбивая страна, не желая брать на себя инициативу нарушения пакта, не могла стать на путь вероломства».

Но Третий Рейх напал на СССР вовсе не «вероломно» и не «без объявления войны».

Примерно в половине четвертого ночи 22 июня 1941 года немецкий посол в Москве фон Шуленбург, стоя перед наркомом иностранных дел Советского Союза Вячеславом Молотовым, зачитывал текст германской декларации о «военных контрмерах против СССР». По указанию Гитлера в декларации было запрещено упоминать слова «война» и «нападение».

Сам Молотов в своих мемуарах писал, что, когда Шуленбург читал текст декларации, его голос дрожал, а глаза были полны слез. Выслушав посла, нарком долго молчал, а затем тихо произнес: «Это война? Вы считаете, мы ее заслужили?» Едва сдерживаясь, немецкий посол добавил от себя, что не одобряет решение своего правительства.

В эти же минуты в Берлине советского посла Де-канозова принял министр иностранных дел Третьего Рейха Риббентроп. Риббентроп вручил Деканозову декларацию об объявлении войны. Пораженный посол довольно быстро пришел в себя и резко заявил: «Вы пожалеете о том, что совершили это нападение! Вы за это дорого заплатите!». Он поднялся, поклонился и, не подавая руки Риббентропу, направился к двери. Провожая посла, министр шептал: «Я был против этого нападения».

А Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» пишет о том, что около 4 часов утра 22 июня в кабинет Сталина быстрыми шагами вошел Молотов и заявил о том, что германское правительство объявило нам войну.

Байка о «вероломном нападении» пущена еще Сталиным во время его знаменитой речи 3 июля 1941 года. Потом эта ложь повторялась много раз, твердят ее и до сих пор. Вовсе не только в России, но по всему миру.

Очень понятно, почему она нужна. В ноте, которую передал Шуленбург в НКИД СССР, содержится почти дословный пересказ секретного протокола к пакту о ненападении между Третьим Рейхом и СССР от 23 августа 1939 года.

А нота, переданная Риббентропом Деканозову, завершалась такими словами:

[советское правительство] «1) не только продолжило, но со времени начала войны даже усилило попытки своей подрывной деятельности, направленной против Германии и Европы; оно

2) во все большей мере придавало своей внешней политике враждебный Германии характер и оно

3) сосредоточило на германской границе все свои вооруженные силы, готовые к броску.

Тем самым советское правительство предало и нарушило договоры и соглашения с Германией. Ненависть большевистской Москвы к национал-социализму оказалась сильнее политического разума. Большевизм – смертельный враг национал-социализма. Большевистская Москва намеревается нанести удар в спину национал-социалистической Германии, которая ведет борьбу за свое существование. Германия не намерена смотреть на эту серьезную угрозу своим восточным границам и ничего не делать. Поэтому Фюрер отдал германскому Вермахту приказ отразить эту угрозу всеми имеющимися в его распоряжении средствами. Немецкий народ понимает, что в грядущей борьбе он не только защищает свою Родину, но что он призван спасти весь культурный мир от смертельной опасности большевизма и открыть путь к истинному социальному подъему в Европе».

Одним словом: правительство Третьего Рейха обвинило СССР в сосредоточении войск на границе и в подготовке к внезапному сокрушительному нападению.

Разве советскому народу полагалось знать такие вещи? Ни к коем случае! Так что факт объявления войны и получения нот «пришлось» скрыть. И во время Нюрнбергского процесса СССР категорически отрицал сам факт получения нот и объявления войны. Каковой факт и все высказывания Сталина по этому поводу следует рассматривать адекватно: как случай так называемого вранья. Сталин достаточно редко говорил правду, и это как раз типичный вариант.

И все советские историки, которые рассказывали про «вероломное нападение Германии на Россию», лгали сразу в нескольких пунктах: нападение совершено было

– не вероломно и не внезапно,

– не Германией,

– не на Россию.

При необходимости каждый пункт текста речей Сталина и Молотова может быть опровергнут буквально десятками ссылок на источники и литературу, десятками свидетельств.

Важной частью мифа о Великой Отечественной войне стала демонизация врага. Его цели уже в речи Сталина представали почти карикатурными – но очень страшными.