Сергей Переслегин - Свобода слова в условиях посттоталитарной демократии

Сергей Борисович Переслегин

Свобода слова в условиях посттоталитарной демократии

"Общественное мнение - продукт, а не явление.

И, смею вас заверить, это мой продукт".

Время, в которое мы живем, интересно тем, что регулярно проблематизирует старые истины. Например, "кофе повышает артериальное давление". "Япония - миролюбивая страна". Или "свобода слова является гарантом демократии".

Последнее время Россию регулярно обвиняют в отсутствии подлинной свободы слова, в ангажированности прессы и медиаресурсов. Основная аргументация в этом направлении - дружное молчание российских журналистов о роли "путинской гебни" в деле отравления Литвиненко и "наезды" на маленькую, но гордую и почти независимую Эстонию?

В свою очередь Россия регулярно обращает внимание западных журналистов на полностью ими игнорируемый организационно-правовой беспредел на Украине, а также задает не совсем удобные вопросы относительно гордой и почти независимой Венесуэлы (иногда в этом же контексте упоминается Иран и даже Ирак, хотя насчет независимости последнего есть некоторые сомнения)...

Логика "сам - дурак", конечно, убедительна, но очень скучна. Гораздо интереснее предположить, что со "свободой слова" все в порядке - и в России, и на Западе, но само это понятие неузнаваемо изменилось.

Пресса стала четвертой властью после Гражданской войны в США. Связано ее возвышение было с простым обстоятельством: журналисты уже пользовались для передачи информации телеграфом, в то время как генералы предпочитали по старинке посылать за сведениями адъютантов. Если учесть специфический характер войны, позволяющий журналистам без особых трудностей собирать информацию с обеих сторон, то не приходится удивляться тому, что редакторы начали ориентироваться в обстановке намного лучше генералов, а генералы в свою очередь стали использовать газеты в качестве основного источника разведданных.

В последующие десятилетия особое положение прессы в системе принятия решений было упрочено респектабельной осведомленностью британской "Таймс" и дерзостью американских журналистов, снабжающих своих читателей фотографиями и репортажами из самых горячих точек мира, в которых "все сестры получали по серьгам" и стирались различия между своими и чужыми.

Золотой век журналистики продолжался недолго, и, во всяком случае, он не пережил Первой мировой войны, но память о нем осталась, тем более что и в последующие годы и десятилетия в тех же Штатах регулярно попадались "честные журналисты", которые "раскручивали" что-нибудь сенсационное и общественно-значимое: Уотергейт, например. Погоду, однако, делали не они, а функционалы "министерства Правды", исправно укладывающие общественное мнение своих стран в логику эпохи тоталитарных войн.

Уменьшение влияния прессы и иных форм массмедиа, падение престижа журналистской профессии, наблюдающееся в эту эпоху, было связано не столько с подчинением журналистского сообщества задачам политической и военной пропаганды, сколько с его низкой информированностью и прогрессирующей бюрократизацией. Предпосылки, превратившие прессу в четвертую власть: независимость журналистов и наличие у них собственной инфраструктуры передачи сведений, - исчезли, а вместе с ними и обоснованность властной позиции. Но претензии на власть остались и дожили до наших дней. До посттоталитарной демократии.

Попытаемся разобраться. "Свобода слова" - это, очевидно, право журналиста свободно излагать свое мнение и публиковать его в СМИ. Для этого, во-первых, надо это мнение иметь. А для того, чтобы выработать это мнение, нужно занять позицию. Позиция подразумевает онтологию, наличие некоторой работоспособной и способной к развитию картины мира. А онтология - едва ли не самый дорогой товар на современном мировом рынке образования, он изготавливается штучно.

Во-вторых, для формирования мнения нужна информированность. Между тем информация в современном мире - эквивалент денег, и ни "первая власть", ни "вторая", ни "третья" совершенно не расположены просто так, задаром, делиться ею с властью "четвертой". А своих собственных каналов, достойных упоминания, у журналистов нет.

Далее возможны варианты.

Пресса получает релизы от иных властных структур и использует их. При этом она, разумеется, "по построению" выполняет заказы этих структур и не может считаться независимой, подобно американским журналистам в Ираке. Пресса получает эксклюзивную информацию от того или иного субъекта. Оплатой за эту информацию будет публикация, тем или иным образом способствующая интересам этого субъекта. В рамках капиталистической экономики тут все нормально: честный обмен. Но почему-то не хочется называть такую публикацию "свободной". Журналист добывает информацию сам. В этом случае при современном состоянии правовой системы он неизбежно нарушит закон. На это могут закрыть глаза? но опять-таки не бесплатно и лишь в том случае, если не нарушены чьи-то существенные интересы. Но если они не нарушены, материал непродаваем.

Такова трилемма "свободных" средств массовой информации. Есть еще массмедийные ресурсы, купленные той или иной государственной или бизнес-структурой. Как ни странно, с ними дело обстоит не лучше и не хуже, а точно так же.

Один известный политтехнолог как-то сказал мне: "Считается, что "купить газету" на выборах - это значит договориться с ее владельцем. Но за редкими исключениями владелец в газетной кухне не разбирается и может выдать только самые общие указания, которые редактор выполнит так, как сочтет нужным. Купить редактора? Это уже лучше, но он не в состоянии сам написать все статьи, ему потребуется помощь сотрудников. А у последних может быть совесть... В общем, или вы покупаете всех до единого, или вы должны рассматривать этот орган как свободную прессу, находящуюся под некоторым вашим влиянием".

Выборы для прессы - это карнавал, на котором все можно: и маски менять, и ваксой пуляться, - это узаконенная обществом процедура разгула страстей, это война за власть и средства здесь не выбираются, а покупаются. В периоды выборов наряду с журналистами в прессу приходят журналюги и пиарщики, и на долю кристальной неангажированной прессы места и денег не остается. "Ваша правда сейчас никому не нужна".

Наконец, последняя версия. Та, что ужасает западных журналистов и наших правозащитников: прямое вмешательство в дела газеты государства или иной силы (бандитов, олигархов и т.д.). Но сам факт такого вмешательства в глазах людей, способных занять позицию и работать с информацией, более красноречив, чем любая статья. И не случайно возникли СМИ, которые прямо и непосредственно проплачивают власть имущим свои преследования.

В общем и целом ситуация со средствами массовой информации точно такая же, как и со всеми остальными структурами и организованностями в этом мире: не имея собственных средств к существованию (то есть независимой информационной инфраструктуры), они вынуждены оказывать платные услуги. Само по себе это ни хорошо ни плохо. Все в конечном итоге зависит от непосредственно пишущего журналиста: от его ума, его чести и его совести.

" - Видите ли, - сказал Зурзмансор, - статья, которую ждет господин бургомистр, у вас все равно не получится. Даже если вы будете очень стараться. Существуют люди, которые автоматически, независимо от своих желаний, трансформируют по своему любое задание, которое им дается. Вы относитесь к таким людям. <...> Вы начнете исправлять стиль, приметесь искать более точные выражения, заработает фантазия, замутит от затхлых слов, захочется сделать слова живыми, заменить казенное вранье животрепещущими фактами, и вы сами не заметите, как начнете писать правду".

А вообще-то для наших (имеется в виду современных: и российских, и западных) СМИ гораздо лучше быть несвободными. Тогда все лживые публикации могут быть объяснены триединой формулой "Приказали, запретили, заплатили", которая снимает всякую ответственность, если только вас не судят в Нюрнберге...

Ну, кто заплатил российскому журналюге за статью, в которой самолет Ту-134 назван "истребителем пассажиров"? (Для справки: за 36 лет эксплуатации было 27 катастроф Ту-134, из которых только одна была вызвана техническим состоянием самолета или его конструктивными недоработками; за тот же период разбилось 62 Боинга-737, из них 27 должны быть отнесены на счет самолета.)

Кто заплатил журналистам из доброго десятка стран за "сотни тысяч и миллионы жертв Чернобыльской катастрофы" (в электронных СМИ счет доходил до полутора миллиардов)?

Кто заставлял человека, понятия не имеющего об истории Второй мировой войны, писать статью про генерала Власова - агента НКВД?

Кто и зачем раздувал историю про преступные испытания вакцины полиомиелита на детях? (Скандал был грандиозный, но в конечном счете выяснилось, что вакцина была покупной бельгийской и давно сертифицированной, что испытания проводились для получения российского сертификата, что делались они с согласия участников и их родителей и что никто никак не пострадал.)