Валентин Турчин - Инерция страха. Социализм и тоталитаризм Страница 38

Кибернетическое мышление

Вторая черта современного научного мышления, на которое я хочу обратить внимание и вокруг которой буду вести изло­жение до конца этой части книги, совсем недавнего происхождения, и она не успела еще проникнуть достаточно глубоко в общественное сознание. Однако процесс проникновения происходит, и я придаю ему чрезвычайно большое, можно даже сказать — решающее — значение для судьбы научного социа­лизма. Эту черту называют кибернетическим (или иногда системным) мышлением.

Кибернетика в моде, ее достижения общеизвестны и оказы­вают преобразующее влияние на производство и быт. Но какое отношение это имеет к образу мышления и общественно-поли­тическим воззрениям большинства людей, которые не являются кибернетиками? Не имеет ли в виду автор косвенное влияние через технический прогресс и изменение образа жизни?

Нет, я имею в виду прямое концептуальное влияние. В своих оценках и целях мы исходим из окружающей нас реальности, а эту реальность описываем с помощью некоторой системы по­нятий и терминов. Всякая система описания реальности непол­на, она подчеркивает одни аспекты и затушевывает другие. Поэтому она активно влияет на нашу систему оценок и целей, хотя это влияние не бросается в глаза: находясь постоянно в некоторой системе отсчета, мы склонны не замечать ее, отож­дествлять наше описание с "объективной действительностью". Наиболее общие и часто употребляемые понятия формируют то, что можно назвать "фоновой концепцией реальности". Одно­значной связи между фоновой концепцией реальности и систе­мой оценок и целей нет, но влияние имеет место: различные фоновые концепции подталкивают к различным оценкам и це­лям. Поэтому с изменением доминирующей фоновой концепцией реальности меняется и доминирующая система оценок.

В европейской культуре до 20-го века фоновая концепция реальности была основана на понятиях механики и химии. Ядро этой концепции таково: мир есть совокупность атомов, обладающих определенными качествами. Понятия о системе, структуре, организации являются в этой концепции онтологически вторичными, производными. Напротив, кибернетическая фоновая концепция реальности (которая, вероятно, будет до­минирующей фоновой концепцией 21-го века) выдвигает эти понятия на передний план. Кибернетик мыслит не в терминах качеств элементов, а в терминах отношений между ними. Механико-химическое мышление видит в организации вещей проявление их "сущности". Кибернетическое мышление объяв­ляет "сущностью" вещей их организацию.

Механико-химическая концепция реальности естественным образом подводит к индивидуалистической концепции общест­ва. Общество — это совокупность людей-атомов. Человеческая личность обладает по своей природе качествами фундаменталь­ности, абсолютности и неделимости. Она обладает также дру­гими качествами и способностью самосовершенствования — развития "хороших" качеств и подавления "дурных". Общест­во необходимо постольку, поскольку оно дает возможность человеческой личности проявлять свои качества и совершенст­вовать их. Сверх этого никакой ценностью общество не обла­дает, оно есть лишь форма "мирного сосуществования" инди­видуумов .

В кибернетической концепции реальности человеческая лич­ность — один из уровней единой космической организации. Во-первых, человек рассматривается не как атом, а как систе­ма, имеющая сложную иерархическую структуру. Во-вторых, человек рассматривается как подсистема объемлющей систе­мы   человеческого общества. Кибернетическая фоновая кон­цепция реальности подводит к социалистической концепции общества. Смысл и ценность существования человека при любой конкретизации этих понятий должны выводиться из смысла существования общества. Общественное благо — нечто большее, чем сумма индивидуальных благ.

Неизбежность интеграции

Индивидуализм может быть разным — в зависимости от то­го, какие качества индивидуума считаются "хорошими", а ка­кие "плохими". Здесь мы соприкасаемся со сферой религии. Индивидуалистическая концепция общества хорошо уживает­ся с метафизически трансцендентной религией, она дополняет­ся такой религией до некоторой комбинации, на которой может быть основано более или менее жизнеспособное общественное устройство. Понятие о Боге образует тот высший уровень, ко­торый объединяет индивидуумов и способствует стабильности общества. Из идеи Бога выводятся основные нравственные принципы, и они, конечно, таковы, что делают возможным совместное существование людей. Именно так обстояло дело в Европе, пока христианская религия была основой духовной жизни общества. Единение во Христе — сублимированная форма социальной интеграции, проповедь любви к ближнему — ее по­сюсторонний инструмент. Спиритуалистическая трансцендент­ность христианства до известной степени преодолевает ограни­ченность индивидуализма, а точнее, служит формой, в которой проявляется присущая человеку тяга к интеграции. В то же время представление о божественной искре, заложенное в ду­шу каждого человека, возводит человеческую личность на не­досягаемую для прагматико-политических соображений высоту (в теории, во всяком случае). Оно служит идеологическим фундаментом свободы личности.

По этим причинам Эпоха Возрождения — возрождения антич­ного индивидуализма в рамках христианской религии — при­вела к бурному расцвету культуры в Европе. Она осуществила тот синтез интеграции и свободы, при котором только и воз­можна конструктивная эволюция. Механико-химическая фоно­вая концепция природы занимала в этом синтезе важное и ес­тественно определенное место.

Упадок христианской религии разрушает созданный многи­ми поколениями европейцев синтез интеграции и свободы. Раз­рушение происходит не сразу, в течение какого-то времени традиционные понятия и нормы поведения (в тех секциях об­щества, где они существовали!) передаются следующему поколению. Но почва из-под них выбита. Рано или поздно они разру­шаются.

Если интеграция без свободы ведет к окостенению общест­ва, к церковному или партийному мракобесию, то свобода без интеграции ведет к развалу общества. На чисто индивидуали­стической основе общество построить нельзя. Существует не­сколько мудрых принципов, которые в рамках индивидуали­стической концепции стремятся сделать жизнь и общество снос­ной для человека. Главный из них: поступай с другим так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой. Такие принципы апел­лируют к рассудку и дальновидности членов общества, и нель­зя сказать, что они апеллируют впустую: их влияние на общест­во не равно нулю и возрастает с развитием культуры. Тем не менее их недостаточно. Общество требует от человека опре­деленных жертв, особенно в кризисные моменты. Единственным оправданием жертв при индивидуалистическом подходе будет расчет — в духе теории "разумного эгоизма" Чернышевского — что они в конце концов окупятся тем, что принесут некоторое благо самому себе или, на худой конец, близким людям. Но об­щество требует жертв (малых — постоянно, но иногда и боль­ших) , которые не окупаются в жизни индивидуума или близ­ких ему людей. Теория разумного эгоизма может быть моди­фицирована путем расширения круга "близких людей" до об­щества в целом. Но в безрелигиозной механической концеп­ции общества отсутствует связующее звено между индивиду­альными благами незнакомых мне членов общества и моей лич­ностью, моими эмоциями. "Общественное благо" оказывается искусственной абстрактной конструкцией, которая не выдер­живает испытания трудностями и распадается на составные части. Наконец, роковым для индивидуалистического общест­ва оказывается вопрос: кто и в какой степени должен прино­сить жертву? Если жертва является не проявлением устремлен­ности к религиозной Высшей Цели, органически вошедшей в сознание и в сферу эмоций человека, а результатом расчета, то важное значение приобретает распределение жертв "поров­ну". Но распределить жертвы "поровну" невозможно. Попыт­ки измерения жертв и возникающая при этом склока порож­дают такое общество, ради которого уже никому не хочется ничем жертвовать.

Факт способности человека к социальной интеграции делает интеграцию неизбежной. Те идеологии и те сообщества людей, которые не обеспечивают уровня интеграции, достижимого при других условиях, должны будут сойти со сцены. Социаль­ную интеграцию можно сравнить с процессом кристаллизации. Существует механизм, который объединяет атомы в кристалл — определенную упорядоченную структуру, более прочную, чем другие структуры. Рано или поздно менее прочные структуры распадутся на части, которые либо перегруппируются в новый кристалл, либо будут поглощены уже существующими крис­таллами. Проблема, которая стоит перед каждой страной и перед человечеством в целом, не в том, будет ли происходить про­цесс социальной интеграции или нет, а в том, как он будет про­исходить. Приведет ли он к уродливому тоталитаризму, обеспечивающему социальную интеграцию насилием, страхом и духов­ной кастрацией человека, или к подлинному социализму, дви­жущей силой которого является свободная человеческая лич­ность.