Максим Калашников - Наперекор Страница 74

Когда новые районы наполовину заполняются домами, власть подводит к ним шоссе. Все дело сосредоточено в руках АО «Ипотечная корпорация», которая полностью принадлежит областной администрации. Она держит в руках все земли вокруг Белгорода. То есть любой либеральный баран-«реформатор» на месте Савченко пустил бы эту выгодную землю с аукционов, чтобы выручить за нее как можно больше бабла (либеральный принцип максимизации прибыли). Тогда земли оказались бы в руках крупных спекулянтов, денежных мешков и преступности, каковые покрыли бы пригородные территории паршой «элитной недвижимости» и гигантскими торжищами-моллами. Получилась бы банальная Рублевка.

А тут правители Белогорья выступают в интересах большинства граждан. Возникает прообраз нового государства, но не западного социального (плодящего бездельников-иждивенцев), а государства трудового, солидарного типа. Тебе не бесплатно все дают, но по себестоимости, ограждая от хищников-спекулянтов, что могут шкуру содрать с простого человека. Видно, что это творчески развитая сингапурская модель. Оно и понятно: гражданин должен быть и рассудительным, и трудолюбивым, и ответственным. Всего таким образом удалось расселить 33 тысячи семей с 2004 года, а сегодня темп раздачи участков под личные дома достигает 5 тысяч в год. В резерве – еще 30 тысяч делянок по семи направлениям-автотрассам, бегущим из столицы региона. Это та самая «тканевая урбанизация», о которой говорит Юрий Крупнов. Это преддверие моих футурополисов.

Евгений Савченко запустил новую программу по борьбе с вымиранием и старением русских. Она словно воплощение лучших грез националистов тридцатых годов. Молодой семье – дом в долг. И полное его списание при условии рождения троих детей.

Вот если бы такое применить по всей стране, а не спускать деньги на людоедские олимпиады и футбольные «мундиали»! Да еще и национализировать по-настоящему Центробанк, не давая ему спускать десятки миллиардов долларов на «поддержку курса». Да еще и пресечь вывоз из страны откормных сумм денег. Да не закачивать в нынешние ублюдочные «банки» триллионы рублей, из этих псевдобанков деньги никогда не попадут ни в науку, ни индустрию, ни в аграрное хозяйство! У нас, в футуристической России, будут настоящие банки, а не нынешние спекулятивные карлики…

Но вернемся к усадебному строительству в Белогорье. Суть программы такова: если в том или ином населенном пункте области по состоянию на 1 января 2011 года (по материалам последней всероссийской переписи населения) отмечена убыль жителей, то там запускается программа предоставления кредитов семьям на строительство своего дома. Региональная власть дает им до 3 млн рублей на 25 лет под 3 % годовых. Дает, естественно, из бюджета, а не из банка. Рождение каждого нового ребенка – списание кредита на треть. У вас в семье родилось трое – кредит списан, дом ваш.

Насколько умнее такая программа, нежели полностью провалившийся нацпроект «Доступное жилье», что Кремль запускал в 2006-м. Можно сказать, что Е. Савченко здесь воплощает самые смелые социальные планы Германии тридцатых, тогда оставшиеся в основном на бумаге. А здесь они становятся реальными, хотя (ибо у региона на это просто средств не хватит) лишь в самых неблагополучных населенных пунктах.

Немудрено, что в Белогорье едут селиться люди с соседней Украины, из Белоруссии, из северных регионов РФ. Приток русских (белорусов и малороссов-украинцев мы считаем частями русского народа) позволяет компенсировать, увы, слишком малую рождаемость местных. Никакого вала мигрантов из Средней Азии тут нет, это не Москва-бад. Так что и здесь мы видим модель, каковую можно распространить на всю РФ. А может, и на возможный Русский союз (из РФ, Белоруссии, Украины, Приднестровья). Черт, и это делается людьми, у которых и близко нет несметных миллиардов долларов от экспорта нефти и газа! А если бы они имелись?

Тут действительно все решают кадры. У Савченко они не дегенераты – рыночные теоретики с дипломами столичных «экономических» вузов, а «чумазые», производственники-практики. Тут есть даже свой департамент внутренней и кадровой политики. Главным же фактором конкурентоспособности становится цельная философия трудового сплоченного общества, развивающего реальный сектор. Это внутренний стержень кадров Белогорской модели.

Такие кадры умных прагматиков были и в СССР. Евгений Савченко напомнил мне «хозяина» Очаковского района на Херсонщине в начале 80-х, Виктора Орищука. Иногда думается: мы, малороссы-украинцы, выбравшие русское единство, в РФ играем роль дрожжей для теста. Супруга моя называет нас «гасконцами». Мы, «енки», беспокойные, изобретательные, деловитые, хваткие, нам больше всех надо. Мы не поддаемся мороку либерально-монетаристских «жрецов» и любим думать самостоятельно. Хотя Савченко с его моделью напоминает мне и бывшего президента Якутии Михаила Николаева: тот пытался делать у себя в регионе весьма похожее. Но, увы, в Москве такие люди в федеральную власть пробиться не могут: там заправляет делами совершенно иная порода двуногих. С противоположной психологией – психологией расточителей и мародеров. Ведь сам видел, как вышибли из правительства всех, кто шел против неолиберального мракобесия: и шефов Минтопэнерго, Петра Родионова и Виктора Калюжного, атомщика Евгения Адамова.

Преимущество Савченко перед бездарной нынешней Москвою сквозит во всем. И не говорите мне, что в РФ нет умелых управленцев. Просто они существуют вне нынешнего Кремля. В некоем «параллельном мире». А потому не могут поднять страну радикально, излечив ее от «сырьевой наркомании».

Главное, как сказал один из моих умных знакомых, чтобы у власти были люди именно с психологией трудяг и созидателей, а не с психологией уголовных главарей, распределяющих незаработанный, но полученный даром продукт. А если будет так, то из РФ в рекордные сроки получится трудовая, успешная, развивающаяся Россия. Промышленно и аграрно развитая. Притягивающая к себе остатки нищей Украины, Белоруссию и Казахстан стократ лучше, чем терабайты пропаганды и пиара. И не придется тратить уйму денег на создание «положительного имиджа» страны: ее привлекательность будет бить в глаза. Быть русским станет и почетно, и выгодно.

Готовясь к шторму

В Белогорье умеют смотреть вперед. В областной администрации еще в 2013-м были уверены: от резкой девальвации рубля никуда не деться. По словам первого заместителя губернатора и начальника департамента внутренней и кадровой политики Валерия Сергачева (сказанным мне в июле 2013-го), регион вот уже двенадцать лет строит экономику по Сергею Глазьеву: развивает реальный сектор и занимается импортозамещением. А поскольку после вступления в ВТО и впадения экономики РФ в спад на девальвацию придется идти, то лучший способ вести бизнес сейчас прост: нужно взять таможенные справочники и поглядеть, что сейчас ввозится в страну. И ставить производство именно того, что импортируется. Ибо после обесценения рубля иностранные товары станут недоступными для большинства населения.

Сам Евгений Савченко, беседуя с нами, сказал откровенно: сейчас в РФ сложился классический неоколониальный (сырьевой) тип экономики. Все стоит на вывозе сырья, ввозе импортных товаров и услуг, на потере конкурентоспособности национальной экономики, на доминировании потребителей над производителями.

– Вступление в ВТО юридически закрепляет сырьевой экономический статус-кво страны в глобальной экономике, – заявил он, передавая свою статью «Макроэкономическая политика России: проблемы и решения».

По глубокому убеждению Е. Савченко, девальвация рубля становится просто неизбежной. Ибо эффект девальвации 1998 года, оживившей отечественное производство, давно исчерпался. Если сравнивать сегодняшнюю ситуацию с 2000 годом, то сегодня (чтобы получить тогдашние условия) доллар должен стоить где-то 60 рублей. Но тринадцать лет спустя доллар стоит примерно столько же (округленно – тридцать рэ по состоянию на 2013 г.). Однако ж за эти годы внутренние цены поднялись настолько, что фактически рубль подорожал по отношению к доллару вчетверо! То есть средняя себестоимость производства товаров в РФ выросла в разы. И если в 2000 году себестоимость выпуска единицы продукции в РФ (в пересчете на твердую валюту) была в полтора-два раза ниже, чем на аналогов на Западе, то теперь, наоборот, у нас себестоимость вдвое больше.

– Российская экономика за этот исторический период прошла путь от устойчивой конкурентоспособности к ее полной потере, – говорит Евгений Степанович. – При почти неизменном курсе рубля цены на углеводороды внутри поднялись за это время в 8-10 раз. Ведь ФРС США напечатала за последние годы еще триллион необеспеченных долларов. Они и текут на рынок углеводородов, где и связываются. Таким образом, Россия помогла сохранить стабильность мировой финансовой системы, но принесла в жертву конкурентоспособность собственной экономики…