Роберт Силверберг - Базилиус

Базилиус

Роберт Силверберг. Базилиус.

Robert Silverberg. Basileus (1983)

За окном неспешно догорают лимонно-желтые октябрьские сумерки.

Каннингэм, устроившись за компьютером, чуть касается пальцами клавишей и вызывает ангелов. Загрузить нужную программу для него секундное дело. Еще несколько секунд уходят на поиск нужного файла, и они являются на экран, послушные его зову: Аполлион, Анауэль, Уриэль и все прочие. Уриэль, дух-громовержец, Аполлион-разрушитель, дух бездны, Анауэль, покровитель банкиров и брокеров. Каждому свое, от самых скромных до утонченно-благородных. «Всякое существо в этом мире имеет своего доброго ангела», – пишет святой Августин в своем трактате «Восемь вопросов».

Сейчас в компьютере Каннингэма тысяча сто четырнадцать ангелов. И каждый вечер он прибавляет новых, а конца им все не видно. В четырнадцатом веке последователи каббалы доводили число ангелов до трехсот одного миллиона шестисот пятидесяти пяти тысяч семисот двадцати двух. Еще раньше Альберт Великий писал, что каждый ангельский хор заключает шесть тысяч шестьсот легионов, а в каждом легионе ровно шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть ангелов, так что, если количество ангельских хоров неизвестно, легко представить себе, скаль грандиозен ангельский сонм.

Рабби Йоханан говорит в талмуде: «Новые ангелы нарождаются с каждым словом, слетевшим с уст Его, да будет благословенно в веках имя Его».

Следовательно, число ангелов поистине бесконечно. А компьютер Каннингэма, несмотря на расширенный объем памяти и возможность подключения к огромному вычислительному центру Министерства обороны, не в состоянии вместить бесконечность. Каннингэм и без того проделал титанический труд. Шутка ли создать тысячу сто четырнадцать ангелов всего за восемь месяцев работы по вечерам!

Один из нынешних его любимцев – Араил, дух архивов, библиотек и каталогов. Каннингэм сделал его еще и духом компьютеров. Араил показался ему наиболее подходящей фигурой для столь ответственного занятия. И теперь он частенько вызывает Араила, чтобы обсудить с ним нюансы программирования. Есть у него и другие излюбленные персонажи, хотя его неизменно притягивает все мрачное и зловещее. Среди тех, к кому он нередко обращается, – Азраил, ангел смерти, и Ариох, ангел мщения, Зебулеон, который будет в числе тех девяти ангелов, что вострубят конец света. На своей основной работе Каннингэм занят тем, что с восьми до четырех составляет программы отражения советского ядерного удара, и это, по всей видимости, определило его апокалипсический взгляд на мир.

Он должен сообщить Араилу неприятную новость. Для вызова духов он пользуется старинной магической формулой, вычитанной в старинной книге Артура Эдварда Уэйта «Лемегетон или Малый ключ Соломона». Достаточно легкого нажатия клавиш, и на дисплее вспыхивает текст заклинания: «Взываю к тебе, о дух Н. и повелеваю явиться предо мной в зримом обличье, ласкающем взор!» Каннингэм обращается к духу, упоминая сокровенные имена бога Великого: Саваоф, Илион, Адонай. «Всеми силами души моей приказываю тебе исполнить волю мою во всем, что почитаю благим. Посему предстань пред очами моими без промедления смирен и послушен. Голосом говори ясным и чистым, наречие избери понятное мне». Поиск магической формулы занимает какую-нибудь долю секунды. Нужно лишь заполнить позицию Н. именем требуемого духа – сегодня это Араил, – и тот покажется на экране.

Каннингэм работает со своими ангелами по вечерам, с пяти до семи.

Затем обедает. Он живет один в небольшой квартирке без излишеств, чуть западнее автострады Бейшор, и предпочитает не растрачивать время в дружеских компаниях. При этом он считает себя приятным и, несмотря на весьма замкнутый образ жизни, общительным человеком. Ему тридцать семь лет. Он высок, рыжеволос, голубоглаз. Лицо его, как бывает у рыжих, присыпано веснушками. За плечами у Каннингэма Калифорнийский технологический и аспирантура в Стэнфордском университете. Последние девять лет он занимается подготовкой суперсовременных программ в вычислительном центре Министерства обороны, что в Северной Калифорнии. Он до сих пор не женат. Работу со своими ангелами изредка продолжает после обеда, но допоздна не засиживается, и уже в десять вечера отправляется спать. В пунктуальности ему не откажешь.

Он придал Араилу форму своего первого компьютера, маленького ТРС-80 с крыльями, обрамляющими экран. Поначалу он намеревался придать Араилу более абстрактный вид, скажем, множества килобайт, но эту идею постигла судьба других наиболее интересных его замыслов: она оказалась практически невыполнимой, и найти подходящее графическое выражение для своих замыслов он так и не сумел.

– Я хочу известить тебя, – обратился к нему Каннингэм, – относительно ряда изменений в твоих полномочиях.

Он разговаривает с ними по-английски, хотя знает из древних, но, возможно, не бесспорных источников, что ангелы должны изъясняться на иврите. Впрочем, иврит не относится к числу языков, используемых в его компьютере, да и сам он не владеет им. Ангелы беседуют с ним по-английски, ибо ничего другого им просто не остается.

– С этого момента, – продолжает Каннингэм, – в твоем ведении остается только аппаратура.

Сердитые зеленые молнии мечутся по экрану.

– По какому праву ты?…

Каннингэм спокойно замечает:

– Права здесь ни при чем. Необходимо разделить ваши полномочия. Я только что закончил нового ангела. Назову его Вретил. Теперь надо определить его задачи. Его дело – запись информации, так что он волей-неволей вторгается в твою область.

Араил меланхолично вздохнул:

– Вот уж о ком тебе не следовало беспокоиться, так это о нем.

– Как я могу пренебречь столь значительной фигурой? Это же носитель сокровеннейшего знания. Хранитель священных книг. Мудрейший из архангелов.

– Пусть твой мудрейший распоряжается техникой, – все так же мрачно ответствовал Араил.

– Но я уже отдал ему банк данных.

– А где содержится банк данных? Все там же, в аппаратуре. Пусть ее и забирает.

– Если ты думаешь, что мне доставляет удовольствие заниматься вашими спорами, ты ошибаешься. Но справедливость превыше всего. Я должен следить за тем, чтобы каждый из вас получил свое. Ему я отдам все банки данных плюс программное обеспечение для них. Остальное – тебе.

– Очень много: экраны, терминалы, персональные компьютеры!

– Зато без тебя, Араил, он не сможет сделать ничего. Кроме того, ты занимаешься картотеками, не так ли?

– А также библиотеками и архивами.

– Знаю, знаю, но как определить, что такое «библиотека»? Полки, стеллажи, книги или то, что написано на страницах книг? Необходимо все-таки различать содержание и форму, в которую оно заключено.

– Любишь казуистикой заниматься, – снова вздыхает Араил. – Крючкотвор несчастный. Слова в простоте не скажешь.

– Послушай, Вретил не прочь отхватить себе еще и аппаратуру, но может удовлетвориться компромиссом. Что скажешь?

– Скажу, что мнишь себя Господом Богом, хотя ты всего лишь наш программист, – заявляет Араил.

– Не богохульствуй. Согласись на технику, прошу тебя.

– Твое слово – последнее. Впрочем, как всегда.

Разумеется, компьютер подвластен воле Каннингэма. Ангелы, хоть и любят препираться да и характер у каждого непростой, всего-навсего магнитные импульсы, рождающиеся в недрах сложнейшей техники. Спорить с ним на равных они просто не могут. Они понимают это не хуже Каннингэма, который, впрочем, никогда не пользуется своим преимуществом.

Роль, которую он себе отводит, действительно напоминает Бога-Вседержителя, но думать об этом ему как-то неловко. Не кто иной, как он закладывает их в компьютер, решает, чем им заниматься и создает их неповторимые характеры. Даже их внешний облик – плод его собственной фантазии. По своему желанию он вызывает их или обрекает на длительное забвение. Чем не Господь Бог?

Каннингэм старается уйти от подобных мыслей. В небожители он не стремится, о Боге предпочитает не думать. А вот в семье у него религия была в почете. Дядя Тим избрал стезю священнослужителя, да и среди дальних предков у них в роду помнят церковников. Мать мечтала о том, чтобы он стал священником, но Каннингэма влекло иное. В раннем возрасте он проявил столь неоспоримые и столь выдающиеся способности к математике, что мать была вынуждена признать: его будущее – точные науки. Тогда она принялась вымаливать для него у Господа Нобелевскую премию по физике. Каннингэм вновь поступил по-своему и предпочел всему остальному компьютерную технологию. «Ну так я попрошу у Пресвятой Девы для тебя Нобелевскую премию за компьютеры», – настаивала мать. «Такой премии еще нет», – урезонивал он ее, зная, что она все равно будет заказывать службы за успех его научных изысканий.

История с ангелами начиналась как развлечение, которое очень быстро превратилось в насущную необходимость. Просматривая старинный «Словарь ангелов» Густава Дэвидсона, он наткнулся на упоминание об ангеле Адрамелехе, вместе с Сатаной, взбунтовавшемся против Господа, за что оба мятежных духа были изгнаны с небес. Каннингэм подумал тогда, что было бы занятно создать компьютерный аналог бунтовщика и побеседовать с ним. По сведениям Дэвидсона, Адрамелеха изображали то в образе льва с бородой и крыльями, то наподобие мула, сплошь покрытого перьями, то в виде павлина.