Александр Лоуэн - Депрессия и тело

ЛОУЭН Александр

"ДЕПРЕССИЯ И ТЕЛО"

Посвящается Джону С. Пьерракосу, доктору медицины, дорогому другу и коллеге

Вступление

Основная цель психиатрической помощи как настоящего, так и прошлого — привести психически больного человека в соприкосновение с реальностью. Если разрыв с реальностью очень велик, то есть пациент не ориентируется в реальном времени, пространстве или в своей личности, то его состояние описывают как психопатическое. О нем также говорят, что он страдает от галлюцинаций, которые искажают его восприятие реальности. Когда эмоциональное нарушение менее значительно, оно называется неврозом. Невротик ориентируется в окружающем его пространстве, времени, его восприятие действительности не искажено, но понимание ее поверхностно и ошибочно. Он живет на основе иллюзий, и, как следствие, его жизнедеятельность не связана с реальностью. Так как невротик сам страдает от своих иллюзий, его тоже считают психически больным человеком.

Однако определить, что такое реальность, не всегда легко. Часто бывает трудно дать четкое определение тому, что является иллюзорными, а что разумными представлениями о реальности. Убеждение в существовании духов, которого придерживалось раньше большинство людей, сегодня бы рассматривалось как иллюзия. Точно таким же образом видение духа сочли бы за галлюцинацию. Но, учитывая все возрастающее признание экстрасенсорных феноменов, наше убеждение, что действительность лишена подобных явлений, становится шатким. Слишком узкое видение реальности может также оказаться неполным и иллюзорным. Очень часто можно указать человеку, который гордится своими реалистичными взглядами, на имеющиеся у него скрытые иллюзии.

Есть только одна бесспорная реальность в жизни каждого человека — это его физическое существование, или существование его тела. Его жизнь, его индивидуальность, его личность заключены в его теле. Когда тело умирает, его человеческое существование в этом мире прекращается. Ни один человек не может существовать отдельно от своего тела. Не существует ни одной формы психического существования человека, которое было бы независимо от его физического тела. Если предположить обратное, то такая точка зрения была бы иллюзией. Но это утверждение не отрицает того, что физическое существование человека включает в себя как материальный аспект, так и духовный. С этой точки зрения концепция психической болезни также является иллюзией. Не существует такого психического расстройства, которое не было бы одновременно и физическим расстройством. Человек находится в депрессии как на физическом уровне, так и на психическом, то есть эти два явления по своей сути едины, являясь разными аспектами одной личности. То же самое можно сказать и про любое так называемое психическое заболевание. Убеждение, что вся болезнь кроется в голове, — большое заблуждение нашего времени, не учитывающее основной закономерности, что жизнь во всех своих разнообразных проявлениях — это прежде всего физическое явление.

Более подходящим термином для описания расстройства личности будет «эмоциональное заболевание». Слово «эмоция» имеет дополнительное значение «движения» и поэтому может обозначать как физическое, так и психическое. Движение происходит на физическом уровне, но восприятие и осознание его — на психическом. Эмоциональное расстройство охватывает эти два уровня личности. А так как душа побуждает человека к действию, она также вовлечена в каждый эмоциональный конфликт. Человек, угнетенный депрессией, страдает и от депрессии своей души.

Если мы хотим избежать этой иллюзии, что «все — в голове», мы должны признать — подлинная духовность имеет физиологическую или биологическую основу. Также мы должны провести различие между верой и убеждением. Убеждение является результатом умственной деятельности, но вера коренится глубоко в биологических процессах тела. Мы не сможем понять истинную природу веры, если не будем изучать эти процессы в мужчинах и женщинах, которые имеют веру, и в тех, у кого ее нет. Человек, угнетенный депрессией, как мы увидим в дальнейшем, — это человек, который потерял веру. Как и почему он потерял ее — будет главной темой этой книги. В ходе анализа мы придем к пониманию биологической основы ощущения реальности и чувства веры. Важность данного исследования не может быть преувеличена, ибо утрата веры является ключевой проблемой современного человека.

Глава 1. Почему мы впадаем в депрессию?

Депрессия стала настолько распространенным явлением, что один психиатр даже описал ее как «совершенно нормальную» реакцию, при условии, конечно, что она «не мешает нашим ежедневным делам». Но даже если эта реакция является «нормальной» в статистическом смысле, то в отношении того, что чувствуют и как ведут себя большинство людей, она не может считаться здоровым состоянием. Согласно этому определению «нормальности», шизоидная тенденция и сопутствующие ей чувства отчуждения и разъединения тоже бы считались нормальными, если бы они охватили большинство людей, но при условии, что они не будут носить настолько тяжелого характера, из-за которого бы пришлось госпитализировать большинство населения. То же самое можно сказать о близорукости и о болях в пояснице, которые стали такими частыми заболеваниями в наши дни, что могут считаться с точки зрения статистики нормальным состоянием современного человека.

Но поскольку все же не каждый человек впадает в депрессию или становится шизофреником, не каждый страдает от близорукости или от болей в пояснице, — можем ли мы считать их ненормальными? Или они являются нормальными в истинном смысле этого слова людьми, в то время как большинство страдает от различной степени патологии как психической, так и физической? В действительности никто не может ожидать, что человек будет всегда радостным. Даже наши дети, которые по своей сущности ближе к этой эмоции, чем мы, взрослые, не могут веселиться постоянно. Но тот факт, что мы достигаем вершин радости лишь изредка, не может служить объяснением депрессии. Основным критерием для нормального, здорового человеческого существования является чувство комфортности. «Я чувствую себя хорошо, комфортно». Здоровый человек чувствует себя хорошо большую часть времени — в повседневных делах, в своих отношениях с другими людьми, на работе, когда отдыхает или когда двигается. Иногда его удовольствие переходит в чувство радости и даже может достигнуть вершин экстаза. Он может также иногда испытывать боль, грусть, горе и разочарование. Но при этом, однако, он не впадет в депрессию.

Чтобы вы лучше поняли эту разницу, позвольте мне провести сравнение между человеком и скрипкой. Когда струны настроены должным образом, они вибрируют и издают звук. Затем на ней можно сыграть веселую или грустную мелодию, панихиду или оду радости. Если же струны настроены плохо, то в результате получится какофония. Если они будут слабыми, без тона, вы вообще не получите звука. Инструмент будет «мертвым», неспособным реагировать на движения смычка. Это и есть состояние человека в депрессии. Он не способен реагировать или взаимодействовать с окружающим его миром.

Неспособность взаимодействовать с окружающей средой отличает состояние депрессии от всех других эмоциональных состояний. Человек, находящийся в унынии, заново обретет веру и надежду, когда ситуация изменится к лучшему. Подавленный человек снова воспрянет духом, когда будет удалена причина его подавленности.

Загрустивший человек оживится, когда появится возможность получить удовольствие. Но ничто не сможет вызвать ответной реакции у человека в депрессии; зачастую перспектива перемен к лучшему или удовольствия только усугубит его депрессию.

Наиболее четко прослеживается отсутствие взаимодействия с окружающей средой в тяжелых случаях депрессии. В сильной депрессии человек может часами сидеть на стуле, уставившись в пустоту. Он может лежать на кровати большую часть дня, неспособный найти энергию, чтобы влиться в поток жизни. Но в основном случаи депрессии не носят столь тяжелого характера. Пациенты, которых я лечил, были не так беспомощны. Как правило, они были в состоянии продолжать заниматься ежедневными делами. У них была работа, с которой, кажется, они справлялись на должном уровне. Они были мамами и домохозяйками, которые выполняли определенный круг обязанностей. Случайному наблюдателю они бы показались вполне нормальными людьми. Но они все жаловались на депрессию, и тем, кто жил с ними и знал их близко, было хорошо известно об этом.

Вот типичный случай с Маргарет. Она была молода, около 25, замужем, как сама говорила, за замечательным человеком. У нее была работа, которую она находила довольно интересной и на которую нисколько не жаловалась. И действительно, она была всем довольна в своей жизни. Тем не менее она сказала мне, что страдает от хронической депрессии. Я бы ни за что не сказал с самого начала, что Маргарет находится в депрессии, потому что, придя ко мне на прием, она все время улыбалась и рассказывала о себе очень радостным, звонким голосом. Встретив ее в первый раз, ни один человек не догадался бы о сущности ее проблемы, не будь он достаточно проницательным, чтобы распознать в ее манере поведения маску. Если за ней понаблюдать более внимательно или когда она не замечает, что за ней наблюдают, то можно заметить, что временами она становится очень тихой, перестает улыбаться и лицо ее приобретает пустое, безучастное ко всему выражение.