Евгений Мансуров - Психология творчества. Вневременная родословная таланта Страница 78

• «В 1925 году Бернарду Шоу (1856–1950) была присуждена Нобелевская преия по литературе («за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой» – Е.M.). Он расценил это как «знак благодарности за то облегчение, которое он доставил миру, ничего не напечатав в текущем году». Свой отказ от премии он мотивировал в письме постоянному секретарю шведской Королевской Академии: «Эти деньги – в сущности говоря, спасательный круг, брошенный пловцу, когда он уже благополучно выбрался на сушу»…» (из книги X. Пирсона «Бернард Шоу», Великобритания, 1951 г.). «Будучи принципиальным противником всевозможных премий, Шоу на церемонию награждения не приехал и премию вместо него вручили послу Великобритании в Швеции…» (из сборника С. Мусского «100 великих нобелевских лауреатов», Россия, 2008 г.). «…Отказ Шоу создал непредвиденную и неразрешимую проблему: 7 тысяч фунтов оказались неприкаянными. Дело кончилось тем, что Шоу принял премию и владел ею ту долю секунды, что отделяла его расписку в получении денег от его же подписи под документом об их передаче срочно организованному расторопным бароном Палмстиерна англо-шведскому литературному союзу» (из книги X. Пирсона «Бернард Шоу», Великобритания, 1951 г.). «…На причитающиеся лауреату деньги писатель учредил англо-шведский литературный фонд для переводчиков» (из сборника С. Мусского «100 великих нобелевских лауреатов», Россия, 2008 г.).

• «В 1949 году пришло известие, что Уильям Фолкнер (1897–1962) удостоен Нобелевской премии. Это сообщение застало писателя за колкой дров для камина. Писатель наотрез отказался ехать в Швецию получать премию, сказав, что у него недостает бензина в баке для такого длительного расстояния. Его застыдили и уговорили поехать. Фрак для торжественной церемонии Фолкнер взял напрокат. Нобелевская премия изменила жизнь Фолкнера. Человек, стремившийся, по его собственным словам, «остаться личностью, нигде не заприходованной», попал под вспышки фотообъективов, под огни рампы и рекламы. После 1949 года всяческие почести и награды хлынули на Фолкнера… В 1955 году его роман «Притча» получил и Национальную, и Пулитцеровскую премии в США. Денег стало достаточно, но Фолкнер не пожелал изменять своих вкусов и привычек, он продолжал ездить на своем стареньком автомобиле. Кто-то ворчал по этому поводу: «Если бы у меня было столько денег, сколько у него, я бы своей кухарке не позволил ездить на таком драндулете»…» (из книги Ю. Безелянского «Знаменитые писатели Запада: 55 портретов», Россия, 2003 г.).

• «28 октября 1954 года было официально объявлено о присуждении Эрнесту Хемингуэю (1899–1961) Нобелевской премии по литературе. В решении комитета отмечалось «яркое стилевое мастерство Хемингуэя, явившееся вкладом в современное повествовательное искусство». К этой премии у писателя было двойственное отношение. С одной стороны, он, конечно, гордился, что ему присудили премию. Да и сумма премии – 35 тысяч долларов – была для него не лишней, он расплатился с некоторыми долгами. С другой стороны, ему претила шумиха, поднявшаяся вокруг его имени в связи с награждением: журналисты, атаковавшие его, газеты, бесцеремонно вторгавшиеся в его личную жизнь. Хемингуэй не мог не писать, а ему все время мешали. Роберту Мэннингу, который приехал к нему от журнала «Тайм», Хемингуэй сказал: «Конечно, я горжусь тем, что мне дали премию, но мне в это время очень хорошо писалось, и мне не нужна премия, если из-за нее я не смогу писать свою книгу»… Хемингуэй был почти в отчаянии, он объяснял, что напряженно работает и что это равносильно убийству – мешать писателю, когда он работает…» (из сборника И. Мусского «100 великих кумиров XX века», Россия, 2007 г.).

• «Попытку рассказать о себе Ж. Сартр (1905–1980) предпринял в автобиографической книге «Слова» (1963 г.), следуя разработанному им методу так называемого экзистенционального психоанализа. Эта книга и стала поводом для присуждения в 1964 году Сартру Нобелевской премии по литературе, от которой писатель, принципиально отвергавший любые награды и почести, отказался…» (из статьи Л. Токарева «Спасенный литературой», Россия, 2006 г.). В памфлете «Почему я отказался от Нобелевской премии» Ж. Сартр писал: «Мой отказ вовсе не необдуманное действие, поскольку я всегда отклонял официальные знаки отличия. Когда после Второй мировой войны, в 1945 году, мне предложили орден Почетного легиона, я отказался от него, хотя у меня и были друзья в правительстве. Я никогда не хотел вступать в Коллеж де Франс, как это предлагали мне некоторые из моих друзей. В основе этой позиции лежит мое представление о труде писателя. Писатель, занявший определенную позицию в политической, социальной или культурной области, должен действовать с помощью лишь тех средств, которые принадлежат только ему, то есть печатного слова. Всевозможные знаки отличия подвергают его читателей давлению, которое я считаю нежелательным. Существует разница между подписями «Жан Поль Сартр» или «Жан Поль Сартр, лауреат Нобелевской премии». Писатель, согласившись на отличие такого рода, связывает этим также и ассоциацию или институт, отметивший его… Писатель не должен позволять превращать себя в институт, даже если это, как в данном случае, принимает самые почетные формы… Наконец, я подхожу к денежному вопросу: Шведская Академия возлагает тяжелое бремя на плечи лауреата, присоединяя к общему почету крупную сумму денег… Я, разумеется, отказываюсь от 250 тысяч крон, ибо не хочу быть официально закрепленным ни за восточным, ни за западным блоком. Но вместе с тем нельзя требовать от меня, чтобы я за 250 тысяч крон отказался от принципов, которые являются не только моими собственными, но и разделяются всеми моими товарищами…» (Франция, 1964 г.). «Я всегда рассматривал литературу как одну из форм свободы», – утверждал он, уточняя при этом, что ее главное призвание – «открывать другим истину мира». Сартр даже декларировал, что он хотел «спасти мир литературой»…» (из статьи Л. Токарева «Спасенный литературой», Россия, 2006 г.).

• «11 декабря 1998 года Президент России Б. Ельцин подписал указ о награждении Александра Солженицына (1918–2008), отмечавшего в этот день свое 80-летие, орденом «Святого апостола Андрея Первозванного» за выдающиеся заслуги перед Отечеством и большой вклад в мировую литературу. Писатель отказался от ордена, заявив буквально следующее: «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу. – И добавил: – Может быть, через немалое время эту награду примут сыновья мои»…» (из сборника С. Мусского «100 великих нобелевских лауреатов», Россия, 2008 г.).

• «К чести и достоинству государства послужило то, что оно даровало фамилии Лафонтен навечно свободу от уплаты податей и постановило, что «произведения ума не подлежат секвестрации», когда кредиторы Кребильона хотели присвоить себе плату, вырученную Ж. Лафонтеном (1621–1695) своими трагедиями…» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.).

• «В 1965 году премьер министр Г.Вильсон похвалился, что поп-группа «Битлз», как экспортный товар Великобритании, внесла в казну намного больше валюты, чем известные английские экспортные фирмы. И действительно, в 1965 году во всем мире люди слушали 115 миллионов пластинок с записями «Битлз»…» (из сборника Д.Самина «100 великих композиторов», Россия,1999 г.).

• «Таможенник спросил В. Гюго (1802–1885) о его профессии. Гюго ответил: «Я пишу». «Я спрашиваю, чем добываете средства к существованию». – «Пером». «Так и запишем: «Гюго – торговец пером»…» (из монографии Ю. Борева «XX век в преданиях и анекдотах»; кн. 1, Украина, 1996 г.).

Из дневника Эдмона Гонкура (1822–1896): «С сегодняшнего дня мне уже совсем не хочется носить мой орден: в списках кавалеров Почетного легиона я прочел имя Дюрана (засахаренные фрукты). Ну, если серьезно подумать, разве изготовление засахаренных фруктов и книг должно вознаграждаться одинаково?» (запись от 1 ноября 1889 г.).

От автора. Размышление второе…

Никто не подвергает сомнению цену и качество «засахаренных фруктов» (см. выше – из дневника Гонкура), но если «писать значит действовать», т. е. «писать стихи да ссориться с царями», то и цена продукта аристократии духа должна быть установлена как-то иначе!.. Можно, конечно, «купить с потрохами» самого художника-творца, поставить его на унизительно низкое место («на 47-е, после попа»), оскорбить его, заставить петь с чужого голоса, устроить аутодафе его крамольных трудов – в общем, сделать все, чтобы усилить влияние его злосчастной звезды (см. подробнее: Е. Мансуров «Психология творчества: Вневременная родословная таланта. Пирамида не-творчества»). Но ничтожнейший из всех ничтожных мира сего, он становится исполином, как только начинает творить! «Он остро чувствует время назревания открытия, необходимость постановки новых проблем и скорого прихода грядущих перемен, – подчеркивает российский психолог Николай Гончаренко. – Он знает не только куда идти и за чем идти, но и когда отправляться в путь» (из книги «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г.). Это прозрение не есть опыт Сальери, выработанный в компромиссе с «общеизвестными истинами». Катализатором грядущего обновления служит не холодный расчетливый ум, а едва уловимая отзывчивость на движения «мировой души». Кто же, как не художник-творец, униженный и страдающий, имеет право на этот дар? Едва познав горестный опыт своего сердца, он уже чувствует боль всех сердец мира. Еще не миновав ученической поры, он знает, что приближается к истине, ибо «понял» раньше, чем «узнал». Он не просто убежден в том, что «существует множество миров» (Н. Коперник) и что «Земля – вертится!» (Г. Галилей). Никакими доводами рационального рассудка от него не добиться признания того, что «большинство – всегда право», «где сила – там истина», «раз верят все, то верить поневоле». И, поднимаясь с колен, он дерзко бросает в лицо своим гонителям: «Вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю!» (Дж. Бруно).