Сергей Шестак - Символ веры. История догматов Христианской церкви. Часть вторая

Символ веры

История догматов Христианской церкви. Часть вторая

Сергей Шестак

© Сергей Шестак, 2016

© Владимир Фуфачев, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Угодник Бога

1

Главой делегатов на Никейском соборе от провинции Ликия был епископ из города Миры – чудотворец Николай Мирликийский1. Чудотворец Николай оскорбился до глубины души, когда Арий назвал Иисуса – рядовым творением Бога.

Великий столп благочестия, огнедуховные уста, твердыня Церкви Николай нанёс смертельный удар арианской доктрине «мечом веры и духовным оружием слова».

Мой вариант биографии Николая отличается от биографии Николая, изложенного византийским писателем Симеоном Метафрастом, самого древнего автора жития святого, которое я смог найти2. Я взял пример с Димитрия Ростовского, священника Л. Воронова и исследователя-агиографа А. В. Бугаевского: их варианты биографии Николая тоже отличаются от сочинения Метафраста.

Николай родился в городе Патара, провинции Ликия в Малой Азии. Его жизнь была насыщена чудесами с самого раннего возраста.

Он простоял три часа в колыбели крещения – «никем не поддерживаемый, воздав тем самым честь Пресвятой Троице, великим служителем, которой он станет впоследствии» (Димитрий3).

Новорождённый ребёнок не может удерживать голову. Голова тяжела для слабенькой, неразвитой шеи. Николай простоял в колыбели крещения три часа, – легко, без посторонней помощи, – воздав честь Пресвятой Троице.

Он постился по средам и пятницам: вкушал молоко матери в эти дни один раз вечером после совершения родителями молитв.

Уникальность этих чудес заключается в том, что Николай узнал о них с чужих слов. Ему саму пришлось поверить в чудеса, которые сам же и совершил! Если он помнил, как стоял в колыбели крещения, как сосал грудь матери по средам и пятницам один раз вечером, – тогда, можно предположить, что он помнил и своё рождение.

«В нём не замечалось никаких привычек, свойственных юности».

Юный Иисус Христос бегал по крышам домов, сараев; Иосиф, отец Иисуса, драл его за ухо4.

Николай не дружил с такими мальчиками: избегал праздных разговоров, суетливости, искушений. Не дружил и с девочками. «Даже не смотрел на них». Его любимым занятием было молиться Богу: «Он проводил в храме Божьем целые дни и ночи в молитве и чтении божественных книг. По своему нраву он был подобен старцу. Неуместна в старости юность, но достойна уважения и прекрасна в юности старость».

Родной дядя Николая, – епископ города Патары Николай, – рукоположил племянника в диакона, пресвитера. И, поручив ему управлять церковью, уехал в Палестину. Когда он вернулся из святых мест, в церковной казне не оказалось трёх «больших» мешков золота. Николай сказал дяде, что потратил золото на благотворительность.

Один богатый, уважаемый муж обнищал. Доведенный нуждой до крайности, он решил организовать публичный дом, в котором будет управляющим, а его три дочери – проститутками. Дядя воскликнул: «Публичный дом?! Проститутки?!» Его поразило, «к каким недостойным мыслям приводит крайняя нищета». Бог подсказал Николаю, как спасти отца и дочерей. Нужно выдать дочерей замуж. У отца денег не было. У Николая тоже не было: его родители умерли, и он раздал своё богатое имение нуждающимся. Вот почему он взял три «больших» мешка золота из церковной казны.

Дядя похвалил племянника за богоугодное дело. И отправил его в Палестину поклониться святым местам, «где Христос ходил пречистыми Своими стопами».

Самый короткий и удобный путь в Палестину – морской. Николай предсказал бурю: «Я видел самого диавола, вошедшего в корабль, чтобы всех потопить в глубине морской». Ему не поверили: была прекрасная, замечательная погода – безоблачное синее небо, мягкий ласковый ветер; вода слепила бликами солнца. Автор жития Димитрий не объяснил, почему паломники и матросы решили, что Николай – угодник Бога. Очевидно, они пришли к такому выводу, когда его предсказание сбылось. Паломники и матросы сказали Николаю: «Если ты угодник Божий, утихомирь бурю».

Николай предсказал бурю, а потом утихомирил её – не ради своей славы. Он сделал добро – тайно. Чтобы Бог, увидев тайное, воздал ему – явно (Мат. 6: 4).

Когда море успокоилось, и наступила тишина, вдруг какой-то матрос упал с самой верхушки мачты на палубу и умер.

«Святой Николай, готовый на помощь прежде, чем её потребуют», подбежал к матросу раньше врача, – самый первый, и воскресил матроса.

Николай обошёл в Иерусалиме все святые места. Например, побывал на Голгофе, где злые иудеи убили Иисуса-Бога. А ночью ему захотелось помолиться в храме. Храм закрыт ночью: прихожане спят. А Николай всё равно пришёл.

Освещённый тусклым, бледным светом луны, храм казался громадным. На дверях храма висел большой замок. И вдруг – «замкнутые церковные двери отверзлись сами собою, открывая вход тому, для кого были отверсты и небесные врата». Кто был свидетелем этого чуда – неизвестно, по всей видимости, церковный сторож.

Николай решил навсегда остаться в Палестине, удалиться в пустыню, – как вдруг услышал глас с неба, что ему пора возвращаться домой. Бог знал, что Иоанн, епископ города Миры, столицы Ликийской провинции, скоро умрёт. Николай станет его достойным преемником. «Великий светильник» не должен светить «в пустыне».

Капитан корабля обманул Николая: пообещав доставить его на родину, он направил корабль в другую страну. Николай просил, умолял, пал в ноги – ничего не помогло. Бог заступился за «Своего угодника»: внезапный ураган понёсла корабль на родину Николая, «угрожая злым корабельщикам погибелью».

Прибыв в своё отечество, Николай простил злых корабельщиков: «по своему незлобию он не сотворил никакого зла своим злокозненным врагам».

По моему мнению, Николаю померещилось, что их корабль идёт в другую страну. Лёгкое волнение моря стало злым ураганом в его воображении. Капитан сказал Николаю, что они идут в Миры. Николай простил своих врагов. А его никто не просил.

Николай поселился в монастыре, который основал его дядя. Он потратил три «больших» мешка золота – по личной просьбе Бога. Поняв, что племянник – угодник Бога, дядя решил предоставить возможность удостовериться в этом другим.

Монахи приняли Николая «с великой радостью, как ангела Божьего, наслаждались его богодухновенною речью, подражали его добрым нравам, назидались его равноангельским житиём». Он нашёл в этом монастыре тихое пристанище для богомыслия и решил остаться здесь навсегда. Но опять услышал глас с неба: «Николай, не здесь та нива, на которой ты должен принести ожидаемый Мною плод. Иди в мир и да будет прославлено в тебе имя Моё». Бог не захотел, «чтобы такое богатое сокровище добродетелей, коим должен обогатиться мир, пребывало заключенным в обители, подобно сокровищу, закопанному в землю». Николай понял, что Бог требует от него оставить подвиг безмолвия и идти на служение людям для их спасения.

«Избегая суетной славы среди своих сограждан и опасаясь её, он помыслил удалиться в другой город, где бы его никто не знал».

Он решил поселиться в незнакомом городе. Главой кафедры в родном городе был его дядя. Горожане знали Николая с раннего детства. Его благотворительность была у всех на слуху. Ему надоела суетная слава. Он приехал в город Миры, в котором его никто не знал, и жил «в этом городе, как нищий, не имея, где преклонить голову».

Как я предполагаю, не все монахи поверили Николаю, что он потратил три «больших» мешка золота на благотворительность: в любом коллективе есть скептики, глупцы и бездельники. Они решили, что племянник потратил деньги на свои нужды.

Монахи неоднократно просили Николая рассказать эту историю. Сначала он принимал их любопытство за чистую монету. А они расспрашивали от безделья. Им было скучно. Их веселило его оправдание. Николая огорчало недоверие монахов. Он спас дочерей и мужа по просьбе Бога. Он извлёк этих несчастных людей своей благодетельной рукой из нищеты и греха, как из огня. Чем больше он старался переубедить монахов, тем больше они смеялись. Глупых монахов буквально разрывало от смеха, когда Николай рассказывал, как подкинул третий «большой» мешок.

Николаю настолько надоело недоверие монахов, что он решил сбежать из монастыря. А куда уехать? В Патару путь закрыт: горожане знали, чем он занимался, когда дядя уехал в Палестину, и обожествили его (ему надоела суетность славы). Он решил затеряться в многолюдной столице, где его никто не знал. Лучше жить в этом городе, как нищий, не имея, где преклонить голову, чем общаться с глупыми монахами.

По моему мнению, Николай не успел осуществить свой план. Легко жить в чужом городе нищим теоретически. Сложнее – практически. Он случайно попал в столицу. Епископ Иоанн умер. Дядя сказал Николаю, что предложит его кандидатуру.