Константин Дадов - Жрец поневоле-3

Константин Леонидович Дадов

Жрец поневоле-3

ПРОЛОГ

Тишину вечернего неба разрезали звуки очередей автоматов, взрывы гранат и крики раненых и умирающих людей. Кому-то могло показаться, что на опушке леса, ведется ожесточенная битва между двумя крупными подразделениями армий… и битва велась, но солдаты США, противостояли не террористам, не повстанцам, и даже не войскам какого ни будь «диктатора», а всего лишь одному человеку.

Крупный мужчина, (ростом не меньше двух метров), одетый в темно синюю футболку, (разорванную в нескольких местах, и залитую как своей, так и чужой кровью), а так же широкие черные штаны и «кеды», с невообразимой для обычного человека скоростью, метался по полю боя, нанося удары голыми руками, (каждый из которых был смертелен). Грива седых волос развивалась от резких движений, темные глаза блестели азартом, а губы растянулись в безумном оскале, обнажая ряды белоснежных зубов.

Вот мужчина запрыгнул на корпус танка, (слишком медленного и неповоротливого, что бы догнать или подстрелить юркую цель), один удар раскрытой ладонью с громким выкриком «ха», а затем прыжок «сальто назад», и через секунду, боезапас бронированной машины детонирует, разнося гордость военных на жалкие обломки. Увидев это, некоторые солдаты бросили оружие и с криками «демон!», попытались убежать… но были настигнуты бросками камней, каждый из которых попадал в голову, и если шлем выдерживал, то шейные позвонки не могли похвастать такой прочностью.

Вот одна пуля, (не иначе как случайно), попала в правую половину груди седого мужчины, заставив его пошатнуться, однако боец не успел порадоваться своей меткости, так как в следующую секунду, его голову мотнуло в сторону, и он отчетливо услышал хруст своей шеи.

Смотреть в твои окна,Читать твои письма,Кусать твои губы.Сквозь черную воду,Глядят флибустьеры,В подзорные трубы.

Акул привлекаютоткрытые раны,Никто не просилсяв сюжет этой драмы.

Сияют медузы, смеются дельфины,и в финале картины…На последнем дыханье,на финальном излете,Догорает волшебникв голубом вертолете.И сквозь черную копотьсвет далекой вечерней,В голубом вертолетедогорает волшебник.

Рывок, и силуэт мужчины размывается в воздухе, (пули так же летят мимо, словно у этого человека есть какая-то мистическая защита), а затем удар сильной рукой, приходится точно в грудь очередному стрелку, и сердце несчастного пронзают собственные сломанные ребра. Всего миг, умирающий солдат смотрел в жестокие глаза своего убийцы, но этот миг его будет преследовать даже в следующей жизни.

Уходишь и что же,Мы все так похожи,Желаю удачи.Апрель в желтых листьях,Апачи смеются,Апачи не плачут.

Теряется голос, срывается крик,Никто не просился в тупой боевик.Смешные моменты, ревут режиссеры, горят киноленты…На последнем дыханье,на финальном излете,Догорает волшебник в голубом вертолете.И сквозь черную копотьсвет далекой вечерней,В голубом вертолетедогорает волшебник.

Последний солдат направил автомат прямо в живот убийце своих товарищей, и посмотрел в его глаза…

По штанам взрослого мужчины, медленно расползлось мокрое пятно, а в воздухе повис характерный запах опорожненного кишечника. Послышался пренебрежительный хмык, седой человек одной рукой отвел ствол автомата, а открытую ладонь другой руки, впечатал в лицо, на котором застыла гримаса ужаса.

— Омерзительно. — Стряхнув кровь с руки, победитель посмотрел в небо и оскалился. — Ну наконец-то, а-то я начал думать, что у вас смелости не хватит.

Два самолета, заложив вираж, раскрыли люки, и из «стальных птиц», на землю начали падать черные цилиндры, при ударе, взрывающиеся огнем, и разбрасывающие многочисленные осколки.

— Ха-ха-ха-ха! — Мужчина раскинул руки в стороны, будто собирался кого-то обнять. — Я иду смерть, жди!

А в следующий миг, на земле разверзся локальный филиал ада. Бомбардировка не прекращалась до тех пор, пока в радиусе квадратного километра, не осталось ничего живого…

Я висел в черном, синем, фиолетовом, зеленом… где-то. В моей голове неспешно текли воспоминания жизни, (обеих жизней), и я чувствовал… ничего я не чувствовал, и это было прекрасно.

Не буду рассказывать, кем я был в первой жизни, скажу только, что у меня были сильно ограниченные возможности тела, из-за чего характер не отличался дружелюбием. Говорят, что инвалиды, (будем называть вещи своими именами), слабые люди со слабой волей… заявляю проверив на личном опыте: в восьми из десяти случаев, это утверждение является полнейшей чушью. Пусть какой ни будь здоровый человек, попробует на инвалидной коляске подняться хотя бы на третий этаж многоэтажного дома, не пользуясь лифтом, (часто сломанным), и он сразу же поймет, о чем идет речь.

Воля инвалидов, не имеющих возможности положиться на помощь родственников, постепенно закаляется, и в результате по «прочности», вряд ли уступает профессиональным солдатам, (при этом такой человек может плакать, увидев мертвого котенка).

К чему это я вообще? Ах да: моя вторая жизнь началась несколько необычно, (в ином случае, вам было бы не интересно это читать).

Вместо того, что бы попасть в ад или рай, или на худой конец родиться в новом теле со стертой памятью, я очутился в подсознании пятнадцатилетнего парня, (японца, но довольно крупного), и в течении нескольких часов, мы боролись за право существования. Надо заметить, что донор, (не слишком добровольно отдавший свое тело), занимался боевыми искусствами, и делал это более чем серьезно. Его мечтой, (которую я разделил), было стать сильнейшим человеком в мире.

Спустя долгие годы изнурительных тренировок, боев с людьми и животными, схваток с полумифическими чудовищами, цель жизни была достигнута, но этого оказалось мало. Жажда битв, (обязательно с сильными противниками), гнала меня вперед, заставляя участвовать в военных столкновениях, турнирах, драках в темных переулках на худой конец. В определенных кругах, мне дали прозвище, «великан», а про «лик демона», который получался из рельефа мышц на моей спине, ходили страшные истории.

Но ничто не может продолжаться слишком долго, вот и я начал терять вкус к жизни. Так как самоубийство, (по моему убеждению), это полнейшая глупость, было решено найти противника, который сможет окончить мою жизнь. Кто же может подойти на эту роль? Разумеется родной сын, который унаследует силу отца, и будет ненавидеть его всей своей душой.

Согласен, план попахивает безумием, (я и не утверждаю, что нормален), а еще он довольно наивен. Все шло неплохо, пока сыну не исполнилось двадцать, и он женился, после чего забросил карьеру бойца. Он не простил меня за смерть матери, (самому противно, женщиной она была прекрасной, но в тот момент у меня, «сорвало крышу»), но просто попросил сдохнуть где ни будь подальше.

Скольких волевых усилий мне стоило, что бы не избить «щенка», а затем не повторить с его женой то же самое, что и с матерью… но слава кому-то там, кто за мной возможно наблюдает, я сдержался и молча ушел.

Итог: двадцать лет подготовки безумного плана прошли впустую. С тех пор, я ввязывался в самые немыслимые авантюры, пока наконец не попал на тот полигон…

— Ты закончил вспоминать подробности своей, несомненно трагичной, жизни?

Передо мной, в пространстве появилось карикатурное, (угловатое), человеческое лицо синего цвета, с глазами без зрачков.

— Ты кто? — Через навалившуюся на меня апатию, пробилось легкое любопытство.

— Хмм, скажем так: я хозяин этого места. — Высоким и писклявым голосом, заявило лицо.

— Да? Тогда позволь заметить, что для ада, здесь немного скучновато.

— Ха-ха-хе-хе-хи! Ну ты и шутник. — Лицо облетело вокруг меня и зависло на прежнем месте. — Ты подходишь.

Складываю руки на груди и задаю ожидаемый вопрос:

— И для чего же я подхожу?

— Скажем так: мне и моим друзьям, иногда бывает скучно, и мы начинаем следить за смертными, живущими в разных мирах. Что бы зрелище было еще интереснее, время от времени, жителей одних миров, перебрасывают в другие. Тебе выпала возможность переродиться, при этом сохранив всю свою память.

— Не интересует. — Прикрываю глаза, теряя интерес к разговору. — В одном из миров, я уже стал сильнейшим, возможно даже вошел в историю… теперь мне скучно.

— Хех, вот повезло. — Лицо расплылось в радостной улыбке. — Я предлагаю тебе перерождение в мире, где возможности людей, существенно превосходят все то, чего тебе удалось достичь.