Арест Ант - Смурь летняя

СМУРЬ ЛЕТНЯЯ

На меня такая смурь1 напала,

хоть веревку мыль.

В рассветной тишине придушено захрипел телефон: «Только рюмка водки на столе…». Я спросонья нервно дёрнулся и машинально хлопнул рукой по несуществующей прикроватной тумбочке. Больно ударился о какой-то угол и злобно чертыхнулся. Зато очнулся, враз осознав, что я не дома, а в давно уже не родном Питере. Телефон продолжал надрываться, раз за разом повторяя мечту какого-то конченного пегуса2 о запое под крики «этой молодой луны».

– Убью гада! – простонал я от полного бессилия и стал сползать с кровати. Надо поскорее добраться до другой комнаты. Зря оставил этого фрукта недокусанного в пиджаке.

Вчера, будучи в растрёпанных чувствах, я его даже на зарядку не сунул. Хотя, каюсь, просто забыл. Да за такие деньги ему пора самому о себе заботиться. Не орать всякую гнусную лепсятину, а к хозяину на цырлах ползти! С тапочками.

Вот теперь пришлось, почёсываясь, шлёпать босыми ногами по паркету, потом судорожно мять пиджак, мелко вибрирующий на вешалке – в поисках неугомонной шумилы. Наконец я выудил подлую айфошку из внутреннего кармана, злобно встряхнул и с наслаждением нажал отбой. Посмотрел на время. 04:15 утра. В этом городе мне знаком только один альтернативно одарённый «жаворонок». Этот точно не угомонится. Добром помянув пионерию, я выключил телефон, испытывая давно забытое «чувство глубокого удовлетворения». Зевнул. Дошёл до кухни и стал решать – открыть и испить стаканчик шипящего «Боржоми» или сначала посетить туалет? Туалет выглядел предпочтительнее. На сегодня вполне достаточно одной незапланированной побудки. И тут за моей спиной громко зазвонил домашний телефон.

– И тебя помойка ждёт, —пообещал я настенному предателю. Поспешил, как мог, схватил трубку, и рявкнул, – Моня, урою!

– И тебя с добрым утром!

– Охренел? Ты на часы смотришь?

– Под окном стою, я со шмарою. – в ответ противным баритоном зафальшивил Моня. Потом подло хихикнул и вполне деловым голосом продолжил, – Уже подъезжаю, ставь кофеварку. Дело есть! Важное.

– Если ты припёрся с бабой, то пи… – я запнулся, резко прервавшись на описании подходящего маршрута, и осторожно спросил, – Ты там не на громкой связи?

– Да нет, успокойся. Один я, но с водилой.

– А чего не сам?

– Ага, буду я на серьёзное дело свою «ласточку» уродовать. Тут броник нужен.

Я ошарашенно посмотрел на трубку и потряс головой. Или я сам до конца не проснулся, или это шутка.

– Это шутка? – решил я озвучить свою мысль. Надежды на продолжение спокойного сна уже не осталось, – Или у вас тут девяностые возвращаются?

– Уже подъезжаю. Сейчас поднимусь и озвучу.

Моня вторично поразил меня невероятно слащавой улыбкой и полным немецким полевым камуфляжем, включая кепку-бундесверку, лихо сдвинутую на затылок. На ногах у него были «песчаные» американские берцы. Я молча развернул его спиной к себе. Ни автомата, ни рюкзака не видно. На всякий случай я обхлопал его по бокам. Моня даже не сопротивлялся особо, только сардонически лыбился. Вроде чист. Но таких проверять всегда нужно.

– И что сие значит? – я с трудом подавил зверское желание стукнуть его по голове, – Своих дожидаешься? Или в Эстонию на прорыв собрался?

– А, это? Так, прикупил по случаю. Мы сейчас с тобой на рыбалку едем.

– Куда?

– На рыбалку. С солидными людьми. У вас их называют лоббистами.

– Нет, ты точно сбредил. У меня ни снастей, ни подходящей экипировки нет. – от неожиданности неуверенно вырвалось у меня, а потом разом прорвало с морским уклоном: – Ты, идиот, раз-два-три-пять! Слышь, милитарист-удильщик, червь гальюнный – совсем паруса снесло? Я только заснул, а тут ты на мою голову… краб-пиротехник.

– Утих? Такое иногда накатывает, пока глазенапы не продраны. Даже от самой приятной неожиданности – по-отечески пожурил меня Моня, – А тут может, заодно, и твои дела-проблемы разрешим. Пошли, кофе выпьем и начнёшь собираться.

– Лады, пошли потолкуем. Но если не убедишь – моментально валишь отсюда сам-один корюшку пугать. Вояка, наоборот.

– Тогда серьёзно, – он быстро приготовил себе кофе, сунул нос в холодильник и губами издал неприличный звук, – Даже пожрать ничего не приволок. Ни молока, ни тебе погрызть чего. Только грузинская водичка. Ты бы с ней поаккуратней. Нет у нашего народа доверия такому производителю. Помнят откуда там бутылки заливают.

– Не отвлекайся, – спать всё ещё хотелось зверски, а вид камуфляжа всё больше раздражал, навевая нехорошие воспоминания.

– Так вот, есть у нас агентурные данные, что ты вчера был в ресторане. И не один – он обвиняюще уткнул мне в плечо палец, – С заксотами яшкался.

– Ну, встретился с одним-двумя депутатами. По старым делам. Так, перекусили и разбежались, – осторожно ответил я. Быстро же плохеет Питер. Это уже не солидный провинциальный город с музеями, а склочная деревня-переросток.

– До ночи?

– Нет, потом я с одним референтом языком зацепился. Только настроение себе испортил. Крысятник в богадельне. Потерянбург, прости Господи!

– А каким боком тебя к собору подводят?

– Не понял? Я хоть и крещёный, но не до такой же степени.

– Так какого рожна ты здесь трёшься и людей смущаешь?

– Я? – желание разобраться с возникшими непонятками наткнулось на мою же вчерашнюю просьбу о неразглашении, – Да так, просто проветриться решил. Малую родину повидать. Подышать историческим воздухом. Миазмами3 вдоволь напитаться.

– Не свисти, а то сделки не будет. И лучше тебе законтрачить на правильной стороне. Чтобы последствиями не аукнулось. Твои не поймут.

– Как вы достали со своими заморочками, – в сердцах выдал я, понимая, что здесь что-то не так и надо срочно вносить ясность, – Нет у меня никаких дел с церковниками. И не было никогда. Короче, ещё задолго до крымских событий, здесь активно муссировалась тема перевода зоопарка из центра куда-то в Юнтолово. Некая, уже почившая в бозе, «Интарсия» разработала проект. Но всё это благополучно похерили. От слова «напрочь». То соседний заказник внезапно стали активисты отстаивать с неугасимым фанатизмом, то, представь, малая зарыбленность Шуваловских озёр вдруг всех страшно обеспокоила. В курсах?

– А то.

– В городе сейчас почти все крупные объекты сдали, а новой мелочёвкой сыт не будешь. Они же кушать не могут, если кусок государственного пирога только на футбол раздербанят. Тут и вспомнили, как года четыре назад мы предлагали свой вариант «интарсийского» проекта. Таких аналогов в мире пока нет. Условно говоря, можно разместить весь зоопарк и служебки под семью куполами. Их сейчас можно делать до километра в диаметре, а высотой под двести метров. Можно и больше.

– Ну, ты загнул, – Моня хмыкнул, – Да кто ж тут такое разрешит?

– Да без проблем. Всё можно варьировать. Будут меньше и пониже. Так вот – под пять куполов собрать 17 природных зон и 600 видов животных, а в двух сделать подсобные хозяйства. По самым предварительным прикидкам – птицеферму, мясную ферму и форелевое хозяйство полных циклов. И там же – завод по производству биотоплива из отходов. И живность от пуза накормлена и часть уйдёт на продажу. Тотальная экологическая утилизация всех отходов. Куча новаторских решений. Представь – там только воздух полностью меняется каждые три минуты – в зоопарке не воняет! Задаётся комфортная для живности и растений температура – хоть тропики, хоть арктический холод – и она, сколько надо, держится. Зверюги живут в привычных условиях, как на воле. Народ движется по прозрачным галереям – там свой индивидуальный климат – по сезону, чтобы гардеробы не захламлять. Полностью самоокупаемый комплекс. И можно построить на любой, даже самой отстойной свалке. Только обеспечить транспортную доступность, чтобы зеваки могли добраться. Планировали годовую посещаемость от пяти миллионов. Финское государственное агентство готово дать льготный кредит, но только не россиянам, а своему генподрядчику и местным производителям. От здешних властей нужны гарантии и инвестор, который заранее купит освобождаемый кусок на Петроградке. Это будет авансом на новое строительство. Ну и государство дополнительно раскошелится, если «кремлепитам» – земелям нашим питерским, что Кремль взяли – эту идею правильно преподнести. Ты не забыл где находится зоопарк?

– Спрашиваешь! Историческое место. Я там от невинности почти избавился.

– В обезьяннике что-ли? А какая сволочь выпустила?

– Отвянь, циник. У одной моей подруги гормоны там взбесились – прямо приспичило в «Тарзана и Мэри» поиграть. Поиграли… – Моня сокрушённо покачал головой, – Потом у нас проблем было выше крыше. Чуть последнего комсомольства не лишили и из школы не выперли – прям перед институтом. Нашим предкам пришлось тогда сильно извернуться.