Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

Деревня на своем веку повидала всякое.

Валентин Распутин. «Прощание с Матерой»

– Ну, ты и гад, Леха! Йэх! Ты зачем, паразит, трактор в болотине утопил?

Сказать, что Михалыч – Василий Михалыч Олейников, бригадир трактористов ОАО «Озерское», по старинке называемое многими – колхоз «Светлый путь» – был рассержен, это ничего не сказать. Светло‑серые, с небольшим прищуром, глаза его метали молнии, ноздри возмущенно раздувались, а сомкнутая в кулак правая рука то и дело ударяла в левую ладонь – йэх! Вообще‑то, Михалыч считался мужиком невредным, добрым даже, особенно если выпьет, но тут не тот выпал случай. Еще бы! Колхозное – сиречь акционерное – имущество в болоте утопить! Главное – и трактор‑то почти новый, ну лет семь‑восемь…

– Так зачем, а? – Бригадир снова ударил кулаком об ладонь, только вместо привычного – «йэх» – матерно выругался – трактор‑то на нем числился.

Несчастный Леха, по паспорту – Алексей Сергеевич Смирнов, недавно поступил (собственными силами, без всяких там связей и денег, да и откуда деньги у детдомовца?!) в местный педуниверситет на факультет социальных наук, и теперь с гордостью считал себя студентом‑историком. Радовался – ну, конечно! – и в себя верил, а в деревню, точнее, в ОАО (бывший колхоз) «Озерское», приехал подзаработать, деньги не лишние были, а трактора и – немного – сельхозмашины Лешка знал, поскольку ОАО «Озерское» старые связи не разрывало и над детдомом, что называется, «шефствовало» – было когда‑то такое хорошее старое слово. Короче говоря, все детдомовские старшеклассники сельхозтехнику знали. Пусть не на таком уровне, как учащиеся ПТУ, но – знали. Вот и Лешка знал, да еще получше других, потому как был умным. Еще бы, в университет‑то сам готовился, без всяких там репетиторов, откуда на них деньги? И поступил! Сам Роберт Петрович, декан факультета социальных наук, руку жал, говорил, что вот именно такие студенты им и нужны. Не в том смысле, что детдомовские, а в том, что – умные и сами всего добивающиеся.

Лешку в колхозе знали и на временную работу приняли с удовольствием – а как же, страда! Да и парень непьющий, в отличие от многих прочих. Местные ему уж и кличку придумали – «Практикант», немного не в тему, правда, лучше бы уж «Студентом» прозвали, впрочем, Лешка и на «Практиканта» не обижался. Сразу и трактор выделили, не новый, конечно, но и не самую уж развалюху. Трактор…

Вот и стоял теперь Алексей, опустив очи долу, и молчал, как партизан на допросе. А что тут скажешь? Правильно бригадир разоряется, понять можно. Вот и молчал. К тому ж знал – Михалыч долго не сердится – поорет – поорет да и успокоится.

– Тебя хоть зачем в болото‑то понесло? – усевшись за старый конторский стол, вздохнул бригадир. – Нешто в обход нельзя было? А, Лешка? Чего молчишь‑то?

А Лешка, чуть повернув голову, смотрел в окно на машинный двор. Видел, как – украдкой оглянувшись на нарядную – с самым деловым видом протопали к распахнутым воротам двое слесарюг. И что характерно – у каждого на плече по ржавому обрезку трубы. Видал Лешка эти трубы – валялись в лопухах у забора. По трубам этим, по слишком деловому виду, по вороватому, украдкой брошенному на нарядную взгляду даже Лешка в свои семнадцать лет сразу же догадался – куда именно направились слесаря. Пить, конечно! Даже знал – что. В Касимовке, в соседней деревне, в сельмаг в очередной раз завезли какое‑то жуткое пойло – в пластиковой бутылке по тридцать два рубля литр. В отличие от прочих подобных – «Портленда», там, или «Портвейна 777», – пойло сие называлось незатейливо – «вино». Вот именно так, просто – «вино», – к которому, конечно, никакого отношения не имело, но… все лучше, чем технический спирт пить, хотя… Опа!

Лешка напрягся, увидев, как к этим двум ханурикам подошел дядька Иван, могучего вида мужичага, вечно смурной и небритый – тракторист с ДТ‑75, гусеничника. Вот он‑то и был сейчас нужен Лехе, да и, если разобраться, не только ему, но и всему колхозу – сиречь ОАО. Трактор‑то ведь не утонул, не та машина – просто засел хорошо на старой гати, можно, конечно, лебедкой попробовать, но с гусеничником куда как надежнее. Собственно, за ним, за дядькой Иваном, Леха сюда и пришел, на машинный двор, не знал, что уже какая‑то собака успела Михалычу настучать. Интересно, кто? Наверное, Ленка, почтальонша, она на своем велосипеде как раз мимо болотины проезжала. Да, наверное, Ленка, зараза, больше некому – уж больно глазастая, да и характер у нее дюже вредный. Оно и понятно – тридцать лет бабе, а мужика‑то нет, хотя собою‑то Ленка ох как недурна – все при всем: волосы длинные русые, глаза – темные, как у цыганки, да и фигурка – закачаешься. Вот только характер… Может, потому и сторонились ее мужики? Впрочем, сейчас не о Ленке, о дядьке Иване нужно было думать – вот‑вот ведь сманят слесаря пьянствовать, паразиты! Как тогда трактор из болота вытаскивать? Да никак! Если только лебедкой попытаться…

Бригадир, в конце концов, тоже оглянулся, бросив внимательный взгляд на двор. На горе слесарюгам!

– Ах вы ж, змеи! Никак пьянствовать собрались? – Позабыв про Лешку, Михалыч схватил кепку и выскочил из нарядной. – Это куда это вы собрались, а?

– Дак, по работе…

– По какой такой работе? Я вам на ржавые трубы наряд не выписывал! А ну, пошли в слесарню!

– Да ты пойми, Михалыч…

– Пошли, я кому сказал!

Лешка тоже вышел во двор – интересно стало, как там Михалыч со слесарюгами разберется?

Погода стояла жаркая, как ей и положено в начале августа. Светло‑синее, как старые джинсы, небо казалось выгоревшим, хиленькие белые облачка – так, облачишки – опасливо ползали где‑то у самого горизонта, словно бы говорили – тени хотите, дождика? А вот, нате‑ка, выкусите – не дождетесь!

Плохо в этакую жарищу работать, особенно перед севом – пахать, дисковать, бороновать, – сидишь в кабине как дурак, полуголый, жарища, как в адском пекле, пот грязными ручьями течет, на зубах песок поскрипывает, после работы в зеркало глянешь – мама дорогая! Черт, истинный черт! Сейчас хоть полегче – сенокос не посевное поле, пыли нет.

Между тем Михалыч, отправив незадачливых работников обратно в слесарню, вновь обратил внимание на Лешку. Сдвинул этак кепочку на затылок, сплюнул, поинтересовался язвительно:

– Ну, что делать думаешь?

– Дак вытаскивать…

– Вытаскивать! – бригадир хлопнул себя руками по ляжкам. – От, студент! Кто тебя сейчас вытащит‑то, коли у нас всего три гусеничных трактора, и те все на ремонте?

– А дядю Ваню Иваничева попросить? – несмело предложил Лешка. – Он ведь должен был к пятнице с ремонта выйти… Сегодня ведь как раз пятница.

– Кого?! – неподдельно изумился Михалыч. – Иваничева?! Ваньку, что ли? Да этот черт вчера целый день пропьянствовал и сегодня, я погляжу, уж было намылился, со слесарями. Главное, как меня увидал, за старой конюшней спрятался, думает, я не вижу… – Бригадир вдруг резко замолк и задумчиво вытащил из кармана рубашки пачку «Примы». Протянул: – Будешь?

Лешка помотал головой:

– Я ж не курю, вы же знаете.

Михалыч вытащил спички, чиркнул – не зажглась, – вытащил из коробка еще одну – та же история, – выругался, с третьей попытки наконец закурил, выпустил дым и – этак искоса, со значением – посмотрел на парня:

– Вообще‑то Ванька к вечеру движок переберет, там и осталось‑то всего ничего…

– Вот и я говорю! – воспрянул духом Лешка.

– Перебрать‑то – переберете, – задумчиво продолжил Михалыч. – Если надо, и до ночи провозится, уж он такой, коли уж начал…

– Угу!

– …только вот в субботу на работу нипочем не выйдет! Свадьба у него, вишь ли. Племянник женится.

– Это Венька, что ли?

– Он.

– Так, свадьба‑то, небось, часов в двенадцать. – В серых, с чуть зеленоватым отливом, Лешкиных глазах вспыхнула желтая искорка надежды.

Бригадир не выдержал, рассмеялся:

– Хо! В двенадцать? Да нешто эти глоты до двенадцати ждать будут? С утра уже наквасятся, будь спок!

– Ну, я не знаю тогда… – Лешка устало опустился на крыльцо и шмыгнул носом. Хотелось заплакать – да нельзя, не маленький уже, семнадцать лет, в армию скоро.

Бригадир присел рядом, обдавая загрустившего парня густым клубком сигаретного дыма, и с минуту сидел молча, вглядываясь куда‑то вдаль, где, за распахнутыми настежь воротами машинного двора виднелся синий кусочек реки, а за ней, на другом берегу, белела стволами березовая роща. Белое, похожее на пену для бритья облако, неизвестно откуда взявшееся, накрыло солнце, принося облегчение от зноя. Легкий ветерок шевелил росший у ворот бурьян и светлые волосы Лешки.

– Хорошо! – Михалыч вдруг улыбнулся и хитровато подмигнул. – Насчет Ваньки – это ты верно решил. Трактор‑то он свой сегодня сделает… только вот мне‑то его без толку в субботу звать, а вот ты – пойди, попробуй. Может, и уговоришь.